Анна Малышева - Коралловый браслет
– А в чем ты еще разбираешься? – Подавив разочарованный вздох, Маша спрятала подвеску и платок в сумку. – Кроме как в одиноких девушках? Кстати, почему ты в воскресный день шатаешься в поисках приключений? У тебя ведь семья? Может, лучше повел бы в театр сына?
– Я бы повел, да он с матерью живет в Израиле, – все еще улыбаясь, ответил Илья. – Мы уже десять лет не виделись.
– Десять? – вырвалось у девушки.
– Это не очень хорошо меня характеризует, правда? – кивнул он. – Я тебе больше скажу, мы с ним и по телефону не общаемся. Сперва жена была против, потом он подрос… Имеет, наверное, свое мнение обо мне. Короче, если что-то изменится, то не сейчас. Может, когда у него у самого будут дети.
– Вы так ужасно поссорились с женой? – Маша даже не испытала радости от того, что узнала наконец семейное положение своего кавалера. Она ему искренне сочувствовала, видя, как меркнет забытая на его губах улыбка. – Она-то что думает? Зачем ребенка настраивать против отца? Что бы у вас там ни было…
– А она, в общем, права, – неожиданно перебил Илья, залпом допив шампанское. – Я бы на ее месте тоже не простил. Понимаешь, она накрыла меня в постели с любовницей… Да еще у нас дома. Ну, Лилька подала на развод, забрала ребенка и уехала в Израиль к родителям. Те еще и счастливы были.
– Что, из-за… Так сразу и уехала? – Маша была ошеломлена таким потоком откровений.
Мужчина иронично сощурился:
– Крутовато, да? Вот и мне тогда показалось, что она просто искала повод развестись. В том же году вышла замуж – за того, кого ей папа-мама подыскали. Живет отлично, у мужа сеть ресторанов. Это я уже стороной узнал, от третьих лиц. Я там, у них, персона вне закона. Подлец последней марки.
– Значит, она точно ждала повода! – решительно заявила Маша. – Если бы не это, простила бы.
– А ты бы простила?
– Я в таких ситуациях не бывала, – уклончиво ответила девушка. – Разве можно знать заранее…
– Что я тебе наговорил! – Илья отодвинул пустой бокал, взглянул на часы и закурил. – Теперь будешь считать меня бабником. Сейчас начнется антракт, предлагаю уйти. Что-то нет настроения тереться в толпе.
Оказавшись на улице, Маша в очередной раз вспомнила о том, что не позвонила брату… И тут же снова забыла. Она испытывала огромное облегчение оттого, что ей не приходилось больше бесконечно терзаться мыслями об Андрее: «Кажется, я начинаю понимать, что значит – жить для себя». Девушка вдыхала прохладный вечерний воздух, слабо пахнущий гарью и духами. Так же пахла Москва в те далекие воскресные вечера, когда отец уводил детей на прогулки в центр. Машин за эти годы стало намного больше, но сквозь выхлопные газы все равно пробивался этот запах, тревожащий и интимный, очень человеческий. «Когда я чувствую его, кажется, вот-вот случится что-то прекрасное. Никогда не случалось, и ждать вроде нечего, а мне все равно становится страшно и хорошо. Какая же я романтичная дура!»
– Сейчас поймаем машину и поедем к тебе, – сообщил ей вернувшийся Илья.
Он отходил в сторону переговорить по телефону. Маша пыталась прислушаться, но уловила лишь самые дежурные, ни о чем не говорящие фразы. Она даже не поняла, говорил Илья с мужчиной или с женщиной.
– А дальше? – спросила она, невольно переходя на вызывающий тон. – Почему ты все уже решил за меня?
– Я пока решил тебя проводить, потому что поздно и далеко, – отрезал тот. – А твое многозначительное «дальше» просто смешно. Не захочешь – ничего не будет.
– Ничего и не будет! – в свою очередь резко ответила Маша. – Невероятно, какое самомнение!
Илья не ответил и, отойдя к бровке тротуара, в минуту поймал машину. Усевшись на заднее сиденье, Маша по привычке поставила сумку на колени. Илья сел рядом. Девушка назвала адрес и, отвернувшись к окну, сделала вид, что поглощена созерцанием улицы. Ее спутник сидел молча и так неподвижно, что в какой-то момент ей почудилось, будто рядом никого нет. Покосившись на Илью, Маша обнаружила, что он тоже смотрит в окно. Руки он скрестил на груди, и татуированная птичка оказалась совсем близко от Машиных глаз. Она хотела было спросить, что означает эта татуировка, но не решилась нарушить молчание. Ей показалось, что Илья обиделся. «Я веду себя, как настоящая старая дева! Он симпатичный мужик, веселый, нежадный… Женщины на таких вешаются, он сам сказал, проблем с этим нет. Если он сидит сейчас рядом со мной, это что-то вроде приза, подарка судьбы! Последний раз со мной флиртовал практикант из маминой больницы. Звал выпить пива в баре за углом… Даже обручального кольца не снял, бледная немочь… Мне казалось, такие как Илья только с красавицами встречаются, а оказалось, у меня тоже есть шанс… Так что я делаю, спрашивается?! Зачем ему хамлю?!»
Наконец Илья нарушил молчание, но только затем, чтобы красочно поведать таксисту, как этим утром его машину увез эвакуатор и что он по этому поводу думает. Маша прислушивалась, но в разговоре не участвовала, неожиданно ощутив себя третьей лишней на этом пиру мужской солидарности.
* * *Когда машина въехала во двор, давно уже стемнело, и оттого Маша сразу заметила, что в ее квартире освещены все окна. Она невольно подалась ближе к Илье, пытаясь рассмотреть, вставлено ли стекло в окне на кухне. Тот, поймав ее встревоженный взгляд, немедленно спросил:
– Что не так?
– У меня в квартире кто-то есть… – пробормотала Маша и тут же пояснила: – Брат приехал стекло вставлять. Ночью кто-то кирпичом разбил.
– Кто-то? – переспросил он. – То есть ты никого конкретного не подозреваешь?
– Подозревала бы, не ходила бы по театрам и ресторанам, – усмехнулась девушка. – Разбиралась бы с этим кем-то. Да это просто пьяный прохожий.
Ей вспомнилась коралловая подвеска с ключиком, но Маша предпочла умолчать о своей версии случившегося прошлой ночью. Ее больше занимало то, как она будет объясняться с братом. «Опять получается, что он отзывчивый, порядочный человек, хозяин своего слова. А я где-то шляюсь в поисках приключений!» Девушка с надеждой взглянула на Илью, расплачивавшегося с таксистом:
– Проводишь меня?
Она надеялась, что при нем Андрей не станет начинать новый скандал. Маша решила, что совсем необязательно сообщать брату, что с этим мужчиной она познакомилась только что. «Обойдем этот вопрос молчанием. После выдам за старого приятеля!»
– Еще бы. – Илья распахнул дверцу и, уже выходя из машины, добавил: – Если уж тебе неведомо кто окна бьет.
Они вошли в темный подъезд, и Маша мгновенно забыла все, что успела придумать для брата в свое оправдание. Во-первых, она тут же увидела Андрея – тот стоял на пороге квартиры, его силуэт четко вырисовывался на фоне освещенной прихожей. Соседская дверь тоже была распахнута, и там ее ожидала картина куда более динамичная. Василий, не то пьяный, не то страшно возбужденный, порывался пересечь площадку и тянул руки к Андрею с явным намерением начать драку. Мужа еле сдерживала плачущая Анжела в разорванном халате, падающем с одного плеча, так что все желающие могли убедиться, что нижнего белья под ним нет. На заднем плане, в глубине коридора, визжали дети и оглушительно гремело телевизионное ток-шоу.
– Вась, не надо! Умоляю, не надо! – Она ловила мужа за руки, которые тот немедленно вырывал, грозясь Андрею, стоявшему совершенно неподвижно. – Это не он, говорю тебе! Не он!
– Кто моя жена, ты сказал? – ревел мужчина, легко стряхивая с себя Анжелу, несмотря на то, что она была на голову его выше. – Повтори, ты!
Маша в ужасе разглядывала всех троих, не в силах осознать происходящее. Ей казалось, что она видит дурной сон. Василий и Андрей не только никогда не ссорились прежде, они едва замечали друг друга и очень редко встречались, особенно в последнее время. Андрей молча презирал Анжелу и как будто брезговал ею, но своей неприязни открыто ей не выражал. У Маши мелькнула мысль, что кто-то из соседей слышал отголоски ее утренней ссоры с братом, в частности, оскорбления, которыми тот поливал Анжелу. Она поспешила вмешаться и одним махом взлетела по ступенькам на площадку:
– В чем дело? Андрей, иди в квартиру, закрой дверь. Что случилось, Анжел?
Девушка обращалась к подруге, справедливо полагая, что та одна способна держать себя в руках. Андрей даже не пошевелился, и эта его неподвижность испугала Машу еще больше. Она хорошо знала своего брата и отлично помнила, что если он замирал подобным образом, то это всегда значило – Андрей в ярости.
В очередной раз порывисто всхлипнув, подруга обернулась на голос, ослабив хватку. Этого оказалось достаточно – муж оттолкнул ее, одним прыжком пересек площадку и схватил Андрея за грудки. Их разнял вмешавшийся Илья:
– Так, ребята, спокойней! Не пугайте дам!
Он говорил почти шутливым тоном, но голос звучал твердо. Вглядевшись в его лицо, Василий возмущенно выкрикнул, сорвавшись на визг:
– А ты кто такой?! Ну-к, лапы убери!
