Джон Гоуди - Американский детектив - 4

У Пола отвисла челюсть. Он с усилием закрыл рот и взглянул на Рут.

— Я не стала их уничтожать, Пол, — сообщила Рут. — Решила оставить себе. Зато я сняла копии, которые послала Гиддингсу. — Голос ее звучал удивительно спокойно и мелодично. — Я точно знала, что они его заинтересуют.

Пол бросил в тишину:

— Сука!

Рут улыбнулась. Милой, довольной улыбкой.

— Возможно, я сука, — сказала она и добавила: — Знаете, я не люблю, когда со мной обращаются как с половой тряпкой, Пол. Это не любит большинство женщин.

Райт сказал:

— Ну что, пошли, мистер Саймон? Мы с вами отлично прокатимся.

Глава 14

Один из специалистов Береговой охраны — по фамилии Кронски — неторопливо подошел к низкому парапету на краю крыши Торгового центра. Оперся обеими руками о стену, осторожно, робко наклонился и взглянул вниз. Но тут же отшатнулся.

— Господи Боже, сержант, — сказал он Оливеру, — там и земли не видно! В жизни не был так высоко!

— Но ты же летал самолетом! — заметил Оливер.

— Так это совсем другое. — Кронски помолчал. — И все равно я не был в восторге. Я вам не парашютист.

Кронски встал подальше от края и засмотрелся на Башню, на разбитые окна по фасаду банкетного зала.

Он держал похожую на огромное ружье гарпунную пушку — из нее должен был выстрелить гарпун с тонким ведущим линем, который, аккуратно свернутый, лежал в специальной сумке.

— Вы это всерьез, сержант? — сказал Кронски. — В такую даль? На таком ветру? — Он покачал головой. — Ничего не выйдет.

Оливер в душе признавал его правоту. Это было даже дальше, чем казалось с земли, — сто восемьдесят-двести метров, — и ветер свистел в ушах, как в шторм.

С другой стороны, он обещал Вильсону, что попытается, и не хотел изменять своему слову.

Кроме того, по ту сторону пропасти в окнах огромного здания он видел людей и чувствовал дым, шедший в их сторону, и хотя это был не совсем «пожар в море», при упоминании о котором у каждого моряка кровь стынет в жилах, все же сердце у него тревожно сжалось.

— Я не спрашивал ваше мнение, Кронски. Действуйте.

Кронски пожал плечами, взял пушку и тщательно ее зарядил.

— Даже если мы перебросим туда линь, сержант, — сказал он,— и переправим к ним спасательный пояс… — Он в упор взглянул на Оливера. — Как бы вам понравилось спускаться с такой высоты на этой висюльке при таком ветре?

— За дело, Кронски!

Кронски кивнул. Приложил пушку к плечу и прицелился достаточно высоко, чтобы выстрел был подальше. Оливер сказал в микрофон:

— Делаем первую попытку.

— Все в порядке, — ответил голос Ната. — В Башне все готово.

— Эти несчастные сухопутные крысы,— сказал Кронски, — вечно попадают в дурацкие ситуации, да?

Он нажал на спуск.

Дрожащий гарпун вылетел из дула пушки. Он стремительно удалялся, легкий как перышко, сверкая в лучах вечернего солнца.

По плавной дуге он приближался к линии выбитых окон, все выше и выше, пока не оказался на уровне вершины телевышки.

И вот, достигнув апогея и подчиняясь воле земного притяжения, он начал падать, все еще по дуге, и линь со свистом все еще вылетал из сумки.

Они провожали взглядами его взлет и падение, и еще до того, как гарпун промелькнул мимо ряда выбитых окон, уже знали, что не вышло.

— Вот черт, — сказал Кронски.

Оливер, высокий, громадный и невозмутимый, как скала, ответил:

— Пробуйте снова. Сдаваться еще рано.

Губернатор стоял в глубине зала и обнимал Бет за талию. Они вместе наблюдали, как взлетает тонкий, чистый и сверкающий гарпун, и на миг у них блеснула надежда.

Первый, кто своим точным взглядом художника угадал, что операция не удалась, был Бен Колдуэлл.

— Начинайте искать другой выход, Нат, — сказал он в трубку. Он сказал это почти шепотом, но сенатор услышал.

— Это безнадежно? — спокойно спросил он.

— С такой пушкой, — ответил Колдуэлл, — вероятно, да. Думаю, что в Береговой охране есть более мощные, но насколько они точны… Доставить линь на палубу судна, особенно если это грузовой пароход — совсем другое дело: в таком случае достаточно, если гарпун просто попадет на палубу. Но попасть в эти окна с такого расстояния…

Гровер Фрэзи со стаканом в руке, как загипнотизированный, наблюдал за происходящим, и когда гарпун скользнул вниз и исчез под окнами, губы его беззвучно зашевелились и взгляд стал почти безумным.

Кто-то в зале включил транзистор. По залу понеслись твердые ритмы рока.

— Ради бога, — сказал мэр Рамсей, — сейчас не время для веселья. — Он тоже наблюдал за падающим гарпуном, пока тот не исчез из поля зрения. — Я сейчас это выключу.

— Оставьте, Боб,— сказал губернатор.— Разве вы предпочитаете псалмы и молитвы?

— Не понимаю, при чем здесь это.

— При том. — Голос губернатора звучал устало. — На палубе «Титаника» тоже играл оркестр, когда корабль уходил под воду. И некоторые молились. — В его голосе прибыло резкости, но не силы. — Черт возьми, Боб, эти люди до смерти перепуганы, и я их понимаю. Пусть делают, что хотят. — Его рука теснее обвила талию Бетти. — Я сейчас пойду звонить. А вы?

— Пойду с вами куда угодно, — ответила Бет. — Я не хочу оставаться одна.

В трубке раздался голос Ната:

— Мне очень жаль, губернатор. Слишком далеко. Оливер попытается еще раз, но… — Неоконченная фраза повисла в воздухе.

— Понимаю, — ответил губернатор. — Делайте, что в ваших силах.— Он усмехнулся собственным словам. Покачал головой.— Ну ничего.— Пауза.— Лифты придется сбросить со счета?

— Ядро слишком раскалилось, — сказал Нат. — Направляющие погнулись. Мне очень жаль.

Бет испытывала клаустрофобию в этом тесном переполненном людьми офисе. Там были оба пожарных, Ховард и Старр, Бен Колдуэлл, Гровер Фрэзи и начальник пожарной охраны города. У Бетти возникло безумное чувство, что она физически ощущает расползавшийся откуда-то страх.

Губернатор отвернулся от телефона и спросил Ховарда:

— Вы уверены, что лестницами воспользоваться невозможно?

— Абсолютно, — ответил Ховард и взглянул на Старра, который кивнул. — Здесь все же лучше, — продолжал он, — хотя тоже ничего хорошего. Вы когда-нибудь видели, как горит лес? Или нет? Обычно это начинается с маленького очага. Кто-то неосторожно разведет костер, бросит сигарету или что-нибудь еще. Вначале займется трава, потом кусты, потом низкие ветви больших деревьев. — Он замолчал, жестами иллюстрируя, как это бывает. — Допустим, там наверху, на самой вершине одного из больших деревьев — гнездо с птенцами. Внизу на земле, да и в нижних ветвях дерева все уже горит, огонь и дым прибывает, пламя скачет с ветки на ветку. — Он снова помолчал. — Но гнездо еще долго будет в безопасности. Не навсегда, чтобы вы меня поняли, но на некоторое время. Пока пламя доберется до верхних ветвей, тем птичкам лучше сидеть на месте. — Последняя пауза. — Особенно если они не умеют летать.

Начальник пожарной охраны сказал:

— А это чертовски высокое дерево. Так что кое-какое время у нас есть.

— Для чего? — спросил Гровер Фрэзи.— Чтобы мы просто сидели, прекрасно зная, что нас ожидает? — Он вскочил.— Я ждать не собираюсь! — Он говорил все громче.

Мэр Рамсей сказал с порога:

— Да сядьте вы! И ведите себя как взрослый человек!

Фрэзи тихо ответил:

— Вам бы стать вожатым у скаутов. Да вы им наверняка были. Бог, Родина и Йель? Галстук в тонах колледжа и «положение обязывает»? — Он направился к дверям. — И не пытайтесь меня остановить, — бросил он в лицо губернатору.

— Не буду, — ответил тот, наблюдая, как Фрэзи исчезает за дверью.

В офисе все молчали. Бет открыла было рот, но только молча покачала головой. Начальник пожарной охраны беспокойно завертелся на стуле. Мэр сказал:

— Нужно было его остановить, Бент.

— Пусть это будет на моей совести, — ответил губернатор.

Пожарный Ховард сказал:

— Ему не выйти с этой лестницы живым, мистер губернатор.

— Я это и имею в виду. — Лицо губернатора выдавало внутреннее напряжение.

На пороге появился сенатор Петерс. Оперся о косяк.

— Пусть это будет на моей совести, — повторил губернатор. — Возможно, я прав, возможно, нет. Я не знаю. И мы никогда не выясним. О таких решениях можно дискутировать до бесконечности.

— Ведь речь идет о жизни человека! — напомнил мэр.

— И это я понимаю, — согласился губернатор. — Но кто дал мне право решать судьбу другого человека?

— Вы отказываетесь от своих принципов?

— В этом, Боб, — сказал губернатор, — и состоит разница между вами и мной. Я не верю в теорию о папочке, который всегда лучше знает, что и как. Когда речь идет об общественных интересах, я всегда занимаю твердую позицию. Но если взрослый человек решает сделать что-то, не затрагивающее остальных, это не моя забота.