Сценарии судьбы Тонечки Морозовой - Татьяна Витальевна Устинова
– Ну, вот не рассказал.
– Мужики! – издалека закричал Мишаков. – Мы тут закончим, поедем все ко мне! Я карасей в сметане сделаю! Карась, я считаю, такой же символ отечества, как и русская береза!
Вся троица – Тонечка, Герман и Кондрат – молча сидела на топчане плечом к плечу.
– То есть, – продолжила Тонечка, – нам не нужно узнавать, есть ли художественное училище в Нижнем, потому что учиться Родион будет в Москве. И собака будет с нами! Он прямо помешался на этой собаке!
– Какое художественное училище? – спросил Кондрат.
– Какая собака? – спросил Герман.
– Эх вы, герои, особая разведгруппа! – усмехнулась Тонечка. – Таких простых вещей не знаете.
И обняла обоих за шеи.
– А я тебе говорил – расскажи, – сказал Кондрат. – А ты струсил.
– Поедем? – предложил Герман жене. – Там наши все на нервах.
И только тут она заплакала.
На лужайке играли в бадминтон, на террасе накрывали стол, возле сарая рубили дрова, из-под навеса тащили мангал.
И народу – не протолкнешься.
Генерал Липницкий в подвернутых спортивных штанах и носовом платке, завязанном на четыре узла на голове, вогнал топор в колоду и скомандовал, чтоб Марина подала ему квасу – жарко.
– А что, у нас есть квас? – удивился Даня, который таскал дрова в дом.
– Полно, – не моргнув глазом ответила Марина Тимофеевна, – я наварила, мы вчера на ледник отнесли.
– Тогда и мне, и мне квасу, – заныл Даня. – Что ж вы мне не сказали, что квас есть!
– Потому и не сказал, что ты его весь выдуешь, – парировал отец.
Настя бросила ракетку и сказала Родиону, что играть больше не может – жарко. Крохотная собаченция, метавшаяся между ними за воланом, тоже остановилась, встопорщила уши и вопросительно наклонила голову.
– Пить хочешь? – спросил Родион. – Сейчас принесу.
– Там квас есть! – прокричал Даня.
– Собаке квасу?!
– Почему собаке? Людям!..
– Да ну тебя.
Тонечка показалась на крыльце.
– Родька! – прокричала она. – Спроси дядю, где самовар! Нам бы его помыть!
– Дядю?
– Ах, господи, самовар.
– А он в доме!
– Самовар? – удивилась Тонечка.
– Дядя!
– Ах, господи.
Родион подхватил под мышки свою собаку, немного потряс, поцеловал в морду, спустил на траву, прямо к миске с водой.
Пес Ямбург, который, кажется, никак не мог разобраться, что это за существо скачет по его участку, подошел и тоже стал пить. У него была своя миска размером с небольшой тазик, но из этой, крохотной, он пил из принципа.
Герман тащил тяжеленный мангал, Родион бросился помогать, собачье недоразумение поскакало за ним.
– Пап, – сказал Родион, старательно пыхтя, – там Тоня самовар ищет.
– Сейчас достанем.
– «Течет река неспешно по долине, – продекламировала Настя из гамака, – многооконный на пригорке дом, а мы живем как при Екатерине: молебны служим, урожая ждем». Данька, как ты думаешь, я смогу сыграть Катерину в «Грозе»?
– Ты можешь сыграть обезьяну на лиане.
– Эта собака ко мне не идет, – пожаловалась Настя. – Только Родьку признает! Родька, поделись собакой, будь человеком!
– Да бери, пожалуйста, – пробормотал Родион ревниво. – Пользуйся.
Он знал совершенно точно, что попользоваться Буськой не удастся никому. Она и впрямь признавала только Родиона.
– Андрюш, хорош, – сказала Марина Тимофеевна мужу, – давайте с детьми складывайте дрова в поленницу. И тебе умыться нужно, ты весь мокрый.
– Так ведь жара, Маруся!.. Лето!..
– Я Светлане Павловне помогу, – Марина сунула мужу футболку. – Она на стол подает. И оденься, сгоришь сейчас весь!..
И поднялась на террасу.
Стол был уже почти накрыт – дачный сервиз с вишнями и сливами на тарелках сверкал, отражая солнце, серебряная крюшонница на специальном подносе была вся покрыта мелкой водяной пылью, как видно, ее только что внесли с ледника.
Самое смешное, подумала Марина Тимофеевна, что в этом доме как раз есть настоящий ледник! Не просто холодильник, а именно ледник, где с зимы был запасен и уложен ровными плитами речной лед!..
– Я вам помогу, Светлана Павловна.
– Отдыхайте, отдыхайте, Марина! Нас тут и так полно.
– Мне неудобно, – объявила Марина Тимофеевна. – Я привыкла всем подавать, а тут наоборот.
– Лен, – спросила Тонечка у хозяйки дома, которая раскладывала приборы к тарелкам с вишнями и сливами, – а твой муж Кондрат правда повар, что ли? Он так готовит! Я только в кулинарных передачах видела, чтоб так готовили.
Лена засмеялась и передала ей приборы.
– А твой? На, разложи на той стороне! Твой муж правда продюсер?
– Ну, мой со своей прежней работы много лет назад ушел, а твой совсем недавно!
– Он в последние годы правда поваром работал, – объяснила Лена. – Это очень хорошее место – всегда вокруг много людей, вина, разговоров. Он же… в разведке служил. В ресторане много информации можно получить. Да и я тоже, знаешь, не тупая блогерша! То есть, может, и тупая, но не до конца. Мы все решаем свои задачи, Тоня.
Тонечка кивнула.
Свыкнуться с мыслью, что Герман и его друг Кондрат вместе служили когда-то в разведке, она до сих пор не могла. Оперативный псевдоним Кегер – Кондрат Ермолаев и Александр Герман!
Тогда, зимой, она ничего не поняла, когда Кондрат сказал, что будет разговаривать только с адвокатом по фамилии Кегер! А оказалось, он таким образом дал понять Герману, что снова вышел на тропу войны и Герман не должен ему мешать!
Мишакова Тонечкин муж предупредил, а ей не сказал ни слова!
Впрочем, они многого не могли друг другу сказать. Хорошо, что все закончилось.
Липницкий вошел на террасу, сделал большие глаза, увидев роскошный стол, и заметил:
– Там собаки подрывают устои.
– Что такое?
– Ну, роют яму под забором.
– Так разгони их немедленно! – всплеснула руками Марина.
– Нет, я в душ. Гоните сами!
Лена выскочила на крыльцо и закричала детям, чтоб разогнали собак.
Ее никто не слушал, и разгонять пришлось самой.
За стол уселись поздно и пировали долго.
Кондрат произнес тост за Тонечку, и Лена произнесла тост за Тонечку.
– Как ты тогда меня нашла! – сказала она. – А помнишь, как Гриша тебя чуть не задушил!
– Тоня, не ввязывайся в уличные потасовки, – вставил Герман. – Я же тебя просил!
– Если бы я не ввязывалась, неизвестно, чем бы все закончилось, – язвительно отвечала Тонечка. – А почему вы тогда Родьку позвали, а сами смылись? Один на нары, другая в музей!
– Мы думали, что у нас есть время, а Сашка настаивал, хотел Родиона увидеть. А тут как раз накануне вашего приезда на Лену на стоянке напали, и мы поняли, что ждать нельзя. Мы когда в Бейруте познакомились, она мне сразу рассказала и про отца, и про Пояс, и сразу было понятно, что нас в покое
