Сэйте Мацумото - Стена глаз. Земля - пустыня. Флаг в тумане
Отыскать его оказалось делом трудным. За универмагом начиналась узенькая улочка, забитая барами и кабачками. В самом конце ее Абэ наконец приметил вывеску «Риён».
Бар «Кайсо», где работала Кирико раньше, хоть и был мал, но располагался все-таки на Гиндза. Абэ огорчился, что Кирико попала в такую дыру.
«Риён» оказался захудалым заведением. Чтобы пройти в глубину помещения, приходилось протискиваться за спинами тех посетителей, которые сидели у стойки.
Абэ сразу отыскал глазами Кирико. Она сидела за столиком с гостями и, увидев Абэ, тут же повернулась в его сторону.
Абэ намеренно не окликнул ее и присел у стойки между другими посетителями.
Пока он пил заказанную порцию виски, подошла Кирико.
— Добрый вечер. Удивили вы меня, — тихо сказала она.
В полутьме бара было заметно, как повзрослело ее лицо. Возможно, сказывалась обстановка, но скорее всего это было следствием пережитого. Да и Абэ смотрел на нее теперь другими глазами.
— Почему вы перебрались сюда, ничего не сказав? — спросил Абэ тихо, так, чтобы не услышал бармен.
— Да так, были разные обстоятельства. Простите, — с неожиданной для Абэ простодушной улыбкой ответила она.
— Узнал про вас из газет. Хотел увидеться, но не сразу вас нашел, — сказал Абэ, заказав для Кирико джинфиз. — Вы перешли сюда, потому что не хотели оставаться в «Кайсо» после всей этой истории?
— Да, — подтвердила Кирико. Но в лице ее Абэ не заметил особой робости. Выражение было скорее горделивое.
Абэ давно хотел повидать Кирико и порасспросить ее о многом, но нельзя было начинать разговор здесь, на глазах у официанток и посетителей, под шум голосов и грохот музыки.
— Есть к вам разговор. Вы когда кончаете работу? — спросил Абэ. — Может, пройдемся и поговорим немного после закрытия?
Кирико подцепила вишенку, плававшую в стакане, и ответила на удивление просто:
— В половине одиннадцатого. Подождете?
В назначенное время Абэ поджидал Кирико на углу, там, где переулок выходил на широкий проспект.
Кирико подошла к нему. Одета она была так же, как и раньше, в баре «Кайсо».
— Где мы поговорим? — спросила она.
В это время кафе были уже закрыты. Беседовать где-нибудь в ночном баре Абэ не хотелось.
— Погуляем и поговорим, — предложил он.
— Хорошо, — согласилась Кирико. Вид у нее был оживленный.
Они гуляли по тихим улочкам, вдали от шумных магистралей. Вдоль улицы тянулась ограда дворцового сада. Кучкой стояли проститутки.
— Я читал в газетах ваши показания, — сказал Абэ, медленно ступая по тротуару.
— Да-а? — равнодушно протянула Кирико.
— Вы говорили правду?
Она тут же ответила ему:
— Я не лгала. Я знала, что говорю.
— Вот оно что.
Какое-то время Абэ молчал.
— Но это значит, что репутация адвоката Оцука погублена, — пробормотал он наконец.
— Неужели? — с деланным сомнением воскликнула Кирико.
— Думаю, что да. Такой скандал! Как бы высоко ни стоял Оцука-сан, общество не простит ему этого.
Они свернули. Темная ограда тянулась и тут. Кое-где светились красные бумажные фонарики кабачков.
— Вы отомстили, — как будто ненароком обронил Абэ. Но эти его слова не были случайными.
— Что вы имеете в виду? — спросила Кирико. В темноте трудно было разглядеть, но можно было догадаться, что лицо ее совершенно спокойно.
— Вы ведь отчаянно молили адвоката Оцука взять на себя защиту брата, разве нет? — сказал Абэ, будто размышляя вслух. — Но Оцука-сан отказал. Он не знал, сможете ли вы выплатить гонорар. Это возмутило вас. Вы ведь специально ради брата приехали с Кюсю. Должно быть, вы вернулись тогда на Кюсю вся в слезах.
Тут девушка перебила:
— Абэ-сан считает, что я полностью расквиталась с Оцука, поскольку он лишился своего положения в обществе? — спросила она спокойным тоном.
— А вы думаете иначе?
— Иначе. — Голос ее прозвучал уверенно. — Я не удовлетворена. Пройдет какое-то время, и Оцука-сан оправится от нанесенного ему удара. А мой брат уже мертв. И при этом на нем лежит обвинение в убийстве. — Последние слова она произнесла с особой выразительностью.
Проходившая мимо компания молодых людей отпустила какую-то шуточку на их счет. Со стороны и впрямь могло показаться, что это парочка молодых влюбленных, неторопливо прогуливающихся по вечерним улицам.
— Стало быть, вы еще так и не успокоились? — со значением спросил Абэ.
— Не успокоилась. Если бы я сказала, что успокоилась, это было бы неправдой.
— Однако, — с какой-то особой решимостью продолжал Абэ, — можно предположить, что вы дали такие показания с какой-то особой целью. Скажем, чтобы отомстить.
— Я не давала никаких ложных показаний, — ответила Кирико обычным тоном, продолжая спокойно шагать рядом.
— Ну, это просто предположение.
— Ну и что из этого следует? — спросила Кирико.
— В таком случае, я бы сказал, что ваша цель достигнута, — ответил Абэ.
— Нет. К сожалению, от этого удара он быстро оправится. Только полный крах адвоката Оцука можно будет считать моей победой.
Абэ почувствовал, как, несмотря на теплое пальто, по спине его пробежал холодок.
В историю, случившуюся с Митико, оказался замешан и Киндзо Оцука.
Это происшествие стало для него страшным ударом. Прежде всего, оно разоблачило его связь с Митико. Его стали осуждать, кто открыто, кто по углам. Среди коллег сразу же выявились его открытые противники. До сих пор Оцука не случалось попадать в такую переделку. Он слыл респектабельным адвокатом. Сейчас на него сыпались особенно ожесточенные упреки — говорили, что наконец-то удалось сорвать с него маску. Ему пришлось выйти из нескольких общественных организаций.
Жена Оцука, узнав, что у мужа была любовница, ушла от него и вернулась к родителям. В доме воцарилось запустение.
Впрочем, не только в доме. Приходя в контору, Оцука чувствовал, что сотрудники смотрят на него осуждающими глазами. Вернее, они просто старались по возможности на него не смотреть. Несколько молодых адвокатов из его конторы под благовидными предлогами уволились.
Кое-кто из прежних клиентов забрал свои дела, а новых не появлялось. Оцука стал предметом насмешек в газетах и журналах.
Но Оцука не сдавался. Трудности всегда лишь поднимали его боевой дух. Несмотря ни на что, он верил Митико. Будучи уже на пороге старости, он верил в ее любовь и готов был пожертвовать собой ради этой любви. Его нисколько не страшило, что он рискует при этом репутацией, положением, карьерой.
Он продолжал встречаться с Митико, хотя она и была под следствием.
Не сомневался он и в правдивости показаний Митико, и не только потому, что любил ее. Профессионального хладнокровия он все-таки не потерял.
Проблема заключалась лишь в свидетельских показаниях Кирико. Десятки раз перечитывал Оцука материалы допросов Кирико. Он был уверен, что Кирико лжет.
Но одной уверенности тут было мало. Ни одно место в показаниях Кирико нельзя было опровергнуть. Рассказ ее был естественен. Он производил цельное, законченное впечатление, не вызывая никаких подозрений. Поэтому Оцука и не пытался представить свои соображения в суд: он знал, что они не будут приняты во внимание. Оставалось искать какие-то объективные обстоятельства, которые опровергли бы показания Кирико.
Он полностью ушел в это дело. Ни с одной просьбой не обращался к своим сотрудникам, всем занимался сам. Он делал это ради своей любви к Митико.
Каким образом опровергнуть показания этой женщины? Все его мысли были направлены на это.
Вдруг он вспомнил, что к нему как-то приходил журналист с просьбой дать консультацию по поводу дела этой Кирико.
Первая догадка, которая пришла Оцука на ум: «Это она мстит мне». Но такое предположение основывалось лишь на интуиции. Следствие не обнаружило доказательств того, что Кирико и Митико знакомы. Даже сама Митико заявила, что они впервые встретились на месте убийства.
Вопрос заключался в том, зачем Кирико понадобилось выслеживать это тайное пристанище? Зная ответ на этот вопрос, можно было бы утверждать, что Митико говорит правду. Недаром и следователь подчеркивал, что этот момент в показаниях Митико кажется ему неправдоподобным.
Зная о прошлом Митико, а именно, о ее отношениях с Сугиура, Оцука все-таки считал, что она не соблазняла молодого человека. Ее ошибка заключалась в том, что она позволила Кэндзи запугать себя. Оцука любил Митико. Он не укорял ее за эту ошибку. Митико решила порвать с Кэндзи, потому что, видимо, любила Оцука.
Оцука с трудом разыскал визитную карточку Кэйити Абэ. Последняя надежда Оцука заключалась в том, чтобы попытаться с помощью Абэ убедить Кирико изменить свои показания.
