Вороний остров - Тим Уивер
– Чем будешь заниматься после того, как настанет твой великий день?
– Как-то пока не особо задумывался, – солгал он.
– Не смеши меня, – конечно, она ему не поверила. – Собираешься отпраздновать на всю катушку?
– А что, выход на пенсию положено праздновать?
– А то ты не знаешь? Особенно когда ты оставляешь службу таким бодрым сорокапятилетним красавцем.
Он улыбнулся:
– С математикой, Хаузер, у тебя всегда было не очень.
– Что, неужели ты старше, напарник?
– Ну, если мне сорок пять, тогда тебе всего пятнадцать.
– А выглядишь не дряхлее шестидесяти, Трэв, – подмигнула ему Эми.
– Ну, шестьдесят мне еще не исполнилось, так что я по-прежнему весь в работе.
– Расследуешь что-то особенное?
– Люди так и норовят исчезнуть перед самым моим уходом на пенсию.
Он, по обыкновению, отшучивался, но Хаузер прекрасно знала, что ее бывший напарник имеет в виду дело Луизы Мэйсон. Они обсуждали ее загадочное исчезновение через пару недель после того, как расследование поручили Фрэнку, когда столкнулись друг с другом в коридорах штаб-квартиры нью-йоркского полицейского управления. Интерес Хаузер был чисто умозрительный – она давно получила повышение и перешла в отдел особо тяжких преступлений. Трэвису оставалось служить неделю с небольшим, и дело Луизы Мэйсон было единственным нераскрытым.
– Я недавно проходила мимо и заметила, что ты глаз не мог отвести от одной ее картины, – проговорила Хаузер, махнув рукой в сторону его рабочего стола. – Я, честно говоря, такое искусство не понимаю.
– Да в этом деле не только картины абстрактные, – заметил Трэвис. – Я вообще перестал в него врубаться.
– Ну, та картина была не абстрактная. Я, кстати, потому тогда не подошла, что увидела, как ты в нее словно бы погрузился, Фрэнк. Ты был, как говорится, на своей волне. Не хотела тебе мешать.
Он сразу же понял, о какой картине идет речь. Она называлась «Широкий взгляд на мир» и была единственной работой Луизы, в которой он увидел смысл: смутный силуэт человека на вершине горы, взирающего на пространство у ее подножья, где собралась толпа, которой нет ни до чего дела. Нет дела и до наблюдателя.
Вот и ответ, почему он не смог смириться с тем, что дело Луизы не закрыто.
На своем полотне она изобразила его жизнь после выхода на пенсию.
– Получается, что ты уже почти три месяца бьешься и все без толку? – спросила Хаузер, возвращая Фрэнка к реальности. – Теряешь хватку с годами, старина Трэв?
Он усмехнулся, потому что знал, что на самом деле она так не думает.
– Хочешь это дело обсудить? – спросила Хаузер.
– Да не особо, – ответил Трэвис, отхлебывая кофе. – Наверное, я на нем слишком зациклился. Надо просто, что называется, отпустить ситуацию.
Хаузер не сводила с него внимательного взгляда.
– Ну, считай ты ее отпустил, – задумчиво изрекла она и замолчала.
Больше говорить было не о чем.
Потому что в глубине души оба знали правду.
Трэвис это дело так не оставит.
* * *В то же самое время, когда Фрэнк Трэвис прощался с Эми Хаузер и шел обратно к своему столу с чашкой чуть теплого кофе, в полутора милях отсюда Ник Тиллман стоял на 8-й улице наверху лестницы, ведущей на станцию метро, и в руке у него был одноразовый предоплаченный телефон.
Он набрал номер, который знал наизусть.
В ожидании ответа на его звонок он не спускал глаз с проплывающей мимо толпы, зорко следя за тем, не появится ли в ней знакомое лицо.
– Слушаю вас, – раздался женский голос в трубке.
– Это я, – проговорил Тиллман.
Возникла пауза. Ветер поменял направление и швырнул снег в лицо Тиллману. Он сделал шаг назад, прячась в вестибюле от непогоды.
– Новости есть? – спросил голос в трубке.
– Все по-старому.
– Без изменений?
– Без.
Еще одна долгая пауза.
– Этот тип, Трэвис, он не создаст трудностей?
– Он через неделю в отставку уходит. – Тиллман повертел головой и убедившись, что его никто не слушает, добавил: – Нет повода для беспокойства. Я сделаю так, что он точно будет знать, куда ему смотреть. Укажу, так сказать, правильное направление.
– Хорошо, – только и ответила женщина.
А потом отключилась.
Ранее
Ребекка отнесла телефон Гарета в мастерскую в Дайкер-Хейтс, чтобы разблокировать его, соврав, что забыла код. Ей сказали, что код можно взломать, но велика вероятность того, что телефон полностью перезагрузится из-за того, что модель устаревшая, и никакая информация не сохранится. «Готовы рискнуть?» – спросил ее мастер.
– Да.
– Точно?
– На все сто процентов, – заверила мастера Ребекка и отправилась с девочками в кафе-мороженое на 13-й авеню, где взяла Кире молочный коктейль. Пока Хлоя спала в прогулочной коляске, Кира оживленно делилась впечатлениями о книге, которую им читали в детском саду.
Через сорок пять минут она вернулась в мастерскую.
– Удалось сохранить несколько сообщений в электронной почте, – сказал ей компьютерщик, – но, как я и предупреждал, при перезагрузке много контента стерлось. У этих старых мобильников нет функции сохранения резервных копий в облаке, но иногда включается режим записи сообщений в случайном порядке.
– Как это «в случайном порядке»? – Ребекка забрала у него телефон.
– Полная неразбериха! У вас тут сохранились письма, которым года два, но есть и более свежие. Отдельные цепочки писем при перезагрузке прервались. Готовьтесь к тому, что могут быть сообщения, которые вы отсылали, но не ответы на них. Я же сказал, модель устаревшая, от них можно ожидать чего угодно.
Найдя на экране символ электронной почты, Ребекка нажала на него и разочарованно вздохнула: после сброса до заводских настроек сохранилось только одиннадцать сообщений. И на первый взгляд ни одно из них не представляло интереса. Она посмотрела на адрес аккаунта – [email protected], потом на имя, набранное рядом с ним.
Уиллард Ходжес.
Кто это, черт возьми, такой?
Она поблагодарила мастера и поспешила домой. Как только Ребекка переступила порог, она сразу же отправила девочек в гостиную и заняла их игрушками, а сама пошла на кухню и принялась пролистывать сообщения в телефоне. Большинство из них были рекламными: программы лояльности от магазинов одежды, о которых Ребекка никогда не слышала, сообщение от винодельни на севере штата о наличии у них помещений для проведения конференций, подтверждение от билетного сервиса о бронировании мест на игры «Джайентс»[8], пароль к подписке на порносайт. Последнее могло иметь отношение к Гарету – почему бы и нет, – но остальное ему не очень-то подходило. Его компания имела собственную ложу на стадионе «Джайентс», и он каждый год часто бывал на играх вместе с клиентами. Зачем же ему самому бронировать билеты на них? Он не пил вина, поэтому поездка на винодельню вряд ли могла его привлечь, магазины одежды были слишком шикарными, скорее бутиками, а в них он обычно не одевался. Естественно, Гарет мог воспользоваться для аккаунта фальшивым именем, но уверенность Ребекки в том, что телефон принадлежит мужу, была поколеблена.
Она положила телефон и подвинула к себе
