Таинственный сосуд времени - Наталья Николаевна Александрова
– Что вы можете рассказать нашим слушателям и зрителям о сегодняшнем трагическом происшествии? – тараторила за кадром корреспондентка.
– А что тут рассказывать? – ответил охранник, явно довольный тем, что оказался в центре внимания. – Аня у него экономкой работает, так ее как раз не было, к племяннице она уехала в Приморск. У племянницы дочка родилась, так Аня к ней ездит…
– Значит, Кулаков был в доме один? – уточнила настырная журналистка.
– Почему один? Ничего не один! – возразил охранник. – Паллна у него была.
– Кто?!
– Известно кто – Валентина Паллна! Всю, значит, ночь она у него была…
– Это кто же – подруга покойного?
– Ну, насчет этого не скажу, чего не знаю, того не знаю. Вообще-то она у него в фирме работает. Вроде замша…
– Что? Какая замша?
– Ну, это не та замша, из которой сапоги, а как бы зам, только женского рода.
– Ага, значит, эта Валентина Павловна сотрудница Кулакова, и она провела в его коттедже всю ночь?
– А я что говорю? Вот что они там делали – я конкретно сказать не могу, но она как с вечера приехала, так и не уезжала. И машина ее тут стояла…
Камера опять переместилась, и я увидела машину.
Это была красивая темно-синяя машина.
Очень знакомая машина.
Именно на такой машине добрая женщина довезла меня до города, до дома теток… Я, конечно, номер не запомнила, ни к чему было, но машину узнала.
Значит, хозяйку машины зовут Валентина Павловна. И этот хмырь с красным носом утверждает, что она провела у владельца компании… как его там… в общем, у убитого, всю ночь. Врет и не краснеет, уезжала она из этого «Голубого ручья», до города почти доехала, меня подвезла. Спит на посту охранник, гнать его надо!
Девица между тем проявила настойчивость и спросила охранника твердо:
– То есть вы категорически утверждаете, что Валентина Павловна Трескова всю ночь провела в этом доме?
– А ты чего меня допрашиваешь? – окрысился вдруг охранник. – Я к тебе по доброй воле подошел, хотел сказать, как оно все было… У меня такой привычки нету, чтобы врать. И на посту спать тоже привычки нету. У нас с этим строго. А если ты мне не веришь, то камера возле шлагбаума есть, там, на выезде из поселка. Она врать не станет и показывает, что машина Паллны никуда не выезжала. Вот Анна вернулась два часа назад, это зафиксировано.
Тут камера снова переключилась на бойкую девицу.
– Как установлено, – она сыпала слова горохом, – вернувшаяся экономка Анна Василькова нашла своего хозяина мертвым. Подробности пока неизвестны, но источник в районной полиции сообщил, что смерть, несомненно, насильственная. Полиция подозревает в преступлении гражданку Трескову…
Тут камера переместилась на ворота коттеджа, которые как раз в это время открылись, из них вывели женщину в наручниках, ее сопровождали трое полицейских.
Да, если и были у меня сомнения, то теперь они полностью отпали. Потому что я узнала эту женщину. Это она подвезла меня до подъезда дома теток.
И она ответила на телефонный звонок некой Ани, всполошилась и поехала обратно, надо думать, к Евгению Кулакову.
Но как же такое может быть? Ведь камера показала, что ее машина никуда не выезжала из поселка! А я свидетель… хотя вот какой я свидетель? Если я явлюсь в полицию, там со мной и разговаривать не станут! Кто такая, спросят, откуда ехала, как там на дороге оказалась? А мне и ответить нечего, потому что сама ничего не понимаю. Несерьезный из меня свидетель, вот что.
Я выключила телевизор, но на сердце скребли кошки. Человек мне помог, а я вот…
И тут мобильник заиграл знакомую мелодию, это я когда-то записала ее для Андрея. Ну что, надо ответить, решила я, вспомнив про сумку, пропуск и остальные вещи.
– Я слушаю, – как можно холоднее сказала я в трубку.
На том конце сосредоточенно молчали, только слышалось неуверенное сопение. Что-то удержало меня от немедленного скандала, то есть ясно что – собственные вещи. Вот получу все назад, тогда и выскажу все этому козлу.
– Лида… – наконец прорезался робкий, какой-то блеющий голос, – как я рад, что ты взяла трубку…
Машинально я отметила, что в его голосе нет особой радости. То есть, по идее, это я должна была ему звонить, чтобы получить свои вещи, а он бы еще выделывался и говорил, что ему некогда, и чтобы я позвонила завтра или послезавтра, и что привезти вещи он никак не может, то есть я должна приехать к нему на работу, а после тащиться домой с тяжеленной сумкой наперевес.
Опять-таки мысли о собственных вещах удержали меня от немедленного желания заорать, послать этого мерзавца подальше и бросить трубку.
– Я слушаю, – повторила я, потому что молчание наше явно затягивалось.
То есть он, очевидно, ждал, что сейчас я начну ругаться последними словами. Но не дождался и заговорил блеющим голосом:
– Понимаешь, Лида, случилась такая вещь… в общем, у меня угнали машину.
«Так тебе и надо», – подумала я мстительно, но не дала словам сорваться с языка.
– Угнали машину? И когда же?
– Ну… это так…
Вот скажу вам сразу, знакомы мы почти год, встречаемся больше полугода, но ни разу не слышала я от него такого невразумительного мычания, блеянья, беканья и меканья. Просто не человек, а какое-то парнокопытное!
– Вот что, дорогой мой, – сказала я твердо, – или ты говоришь четко и подробно, что случилось, или я отсоединяюсь и больше не отвечаю ни на звонки, ни на сообщения.
Он удивленно замолчал, очевидно, раньше и для меня такое поведение было нехарактерно. Что ж, жизнь всему научит!
Не стану передавать в подробностях все, что мне удалось вытащить из моего бывшего любимого мужчины буквально клещами. Запинаясь и увиливая, он все же сообщил мне, что его опоила, обокрала, увела машину и бросила на дороге какая-то деревенская швабра!
Нет, ну как вам это понравится, а? Меня он высадил ночью на пустой дороге, а какую-то… какую-то… нет, слова-то у меня есть, но не могу их тут привести. К тому же тетя Нюся с детства очень трепетно относилась к моей разговорной речи и очень расстраивалась, если я употребляла ненормативную лексику. Она говорила, что, услышав такое от молодой девушки, ни один приличный мужчина не станет иметь с ней дела. Помню, я ей говорила, что сейчас все так разговаривают. Не все,
