Изгои - Анвар Кураев
Подошёл отец.
– Вы трое, прыгайте в машину. Довезём всех до дома, а то в таком виде любой патруль может забрать… Из – за чего драка – то началась?
– Мы им пиво не дали. И закурить…
– Вы вроде не курите все…
– Не курим. Вот и не дали…
– Понятно. Я дерусь, просто потому, что дерусь… Никому в больницу не надо?
В больницу никого не повезли. Решили лечиться дома народными средствами. А через неделю, всё ещё в синяках, ребята прощались в местном военкомате.
– Пацаны, год всего! Не заметите, как пролетит! Смотрите, не прогибайтесь там ни под кого! Вернётесь – чего-нибудь замутим! Не пропадёте! – давал им напутствия Колян.
– Да я уверен – всё нормально будет! Мы в одну часть должны попасть. Тигриные озёра, под Тверью! – Саша обнялся с другом на прощание, потом подошёл черёд Молчуна.
А после они загрузились в автобус и уехали на местный распределительный пункт. Колян ещё немного постоял, глядя вслед уезжающему автобусу, а потом – сел в свой мерс и уехал. Он собирался встретиться с Линой, а потом – пойти в клуб, но чувствовал в душе какую – то пустоту, которой раньше не ощущал. И ночные планы уже не радовали.
Часть 3
Шмель
– Лев Иванович, так почему нельзя было просто предложить мне продать контрольный пакет? Я знаю – сейчас у многих так скупают. Да, цена обычно чуть пониже рынка, но сторговались бы как-нибудь. – Коля сидел на стуле напротив и расспрашивал банкира, а двое друзей стояли рядом и пока не вмешивались.
– Это был приказ сверху. Не покупать, а провести операцию.
– Кто его отдавал?
– Он.
– Не понимаю, зачем. Я не Ходор, чтобы меня кошмарить…
Саша смотрел на лицо банкира. Что-то знакомое было в нём. Шмель пригляделся. «Такая же рожа была у директора, когда он врал мне. Много раз. Ни с чем не спутать». Уверенный в себе, холёный, Синицын молча ждал новых вопросов. «Видно, не соображает, в какой жопе он сейчас. А Бык ему, похоже, поверил. Вон, даже как-то приободрился. Но я могу это исправить. Стоит сказать слово, и банкир окунётся в более неприглядную сторону реальности. Очевидно, первый раз в своей сытой жизни». Все проходят через это. Шмель уже давно прошёл. И сначала ему тоже казалось, что всё под контролем.
– Он врёт! – все глаза в комнате обратились на Шмеля.
– Откуда ты знаешь? – спросил Бык.
– Оттуда. Просто поверь. – Саша схватил плоскогубцы и подошёл к Синицыну. Тот уверенно посмотрел на Быка. Пока уверенно.
– И вы действительно просто так поверите ему? Скажите – пусть отойдёт от меня. Я же всё вам рассказал.
Бык замешкался. Саша наклонился и попытался ухватить щипцами ноготь. Даже связанный, Синицын не давал этого сделать. Саша прижал левой рукой его кисть и попытался снова. Но банкир всё-равно как-то вырывался. Молчун приблизился и обеими руками намертво прижал его запястье к подлокотнику кресла.
– Давай! Ну!
Саша ухватился за ноготь и рванул.
2007 год
Он бежал в пятом ряду строя. Было скользко – вчера снег подтаял и за ночь превратился в лёд. В третьем ряду кто – то упал. Солдат из четвёртого тут же налетел на него и тоже свалился на землю. Шмель перепрыгнул через них и раздалась команда «стой, упор лёжа принять!». Пока те двое вставали, взвод отжался десять раз и все побежали дальше. Нормально. Ничего сверхтяжёлого. Он ожидал, что нагрузки будут посерьёзнее. Думал, лишь бы соответствовать общему уровню и не отставать. А на деле получалось, что физическая подготовка у него – одна из лучших. Пока самым трудным занятием было пришивание подшивы. Хотя, это учебка. Неизвестно, какие бойцы будут, когда их переведут в батальон…
Они с Вовчиком провели в армии уже три недели. Военная часть была одной из самых боевых в стране, поэтому их постоянно чему-нибудь учили. То физическая подготовка, то занятия в классе, то строевая. Скучать не давали, но до присяги нельзя было проводить занятия с оружием и ставить новое пополнение в наряды. Два дня назад присяга состоялась, и теперь они ждали первых стрельб. Комбат пообещал, что те, кто отличится на стрельбах, будут вывешены на доску почёта и отмечены благодарностью в личное дело. Что – ж, благодарность в личное дело до перехода в батальон ему не помешает. Так он подумал.
После завтрака, загрузившись в «Уралы», они поехали на стрельбище. Там им выдали патроны и скомандовали «снарядить магазины». На морозе это оказалось не так просто – пружина с трудом поддавалась, а патроны, автомат и сам магазин при прикосновениях обжигали руки холодом. Сейчас – ерунда, их пять штук. А если нужно будет два магазина по тридцать патронов снарядить на холоде? Да, неприятная процедура. Стреляли по пять человек. Два выстрела пристрелочных, три – контрольных. У него всё пошло хорошо – сказалось то, что отец купил в детстве воздушку и вообще, немного увлекался охотой, поэтому и сыну периодически приходилось стрелять. В итоге – двадцать шесть из тридцати он выбил. Хорошо, но на благодарность вряд ли настрелял…
Четыре часа ушло на то, чтобы отстрелялась вся учебка. Намёрзлись. Саша подумал, что в батальоне всё будет проходить по – другому – быстрее. И вряд ли дадут столько скучать в перерывах. Плохо, что их с Молчуном разделили по взводам. Интересно, как он отстрелял?
Молчун
– Аааааааааааа!
Банкир заорал, одновременно всхлипывая и брызжа слюной. Ноготь остался лежать на полу. С пальца вовсю текла кровь.
– Говори! – Шмель склонился над ним. Синицын побелел и часто дышал, но молчал. Время шло. Его друг ухватил другой ноготь и взялся за плоскогубцы двумя руками. «Сейчас опять рванёт что есть силы». Молчун отобрал их у него, одной рукой прижал кисть банкира, а щипцами ухватил ноготь.
– Так у него ногтей скоро не останется! Я не хочу рубить ему пальцы! Пока… – последнее слово он произнёс, глядя жертве в глаза и старательно изображая из себя садиста. И стал медленно отгибать зажатый ноготь вверх. Синицын опять заголосил.
Молчун был хорош во всём, где нужно действовать руками. Мозг сам подбирал нужные движения и усилие. Будто кто-то раньше его учил. Даже в стрессовых ситуациях руки сами всё делали. Вот и сейчас…
«Скоро он поймёт, что ногтей много, и терпения не хватит. Тогда заиграет по нашим правилам».
Володя невольно вспомнил тот переломный момент в жизни, когда его заставили играть
