В погоне за тенью - Александр Бергман
— Точно, Клав, давай десять нам, — согласился с Васей Коля. — Пельмешки у нас никогда не остаются.
— Как скажете, — согласилась Клава, — десять так десять. А еще что будете?
— Ну и тяжелую артиллерию, как обычно.
— Сардельки, что ль? Сколько?
— Думаю, двумя с половиной кило обойдемся? — вопросительно посмотрев на друзей, предположил Толя Бадиков. — Чтоб уже не морочиться!
— Да давай нам три кило уже, — ответил за всех Коля. — По кило на брата. Только ты, Клав, скажи там, чтобы сарделечки-то нам хорошенько обжарили.
— Это само собой, — согласилась Клава.
— Коль, ну куда ты все время торопишься?! — схватив его за руку, произнес Вася Бадиков. — Что ж это за тяжелая артиллерия такая — всего три кило?! Хотя бы уж три с половиной надо брать, это хоть куда ни шло.
Коля посмотрел на Василия, а потом, повернувшись к его брату, с улыбкой произнес:
— Вижу, Толь, братец твой — знатный едок! Наш человек! А я-то хотел заказать четыре, но постеснялся. А братец твой, молодчина, поправил. — Коля схватил Васю за плечи и легонько потряс.
— Для тяжелой артиллерии давай, Клав, нам пять кило! Гулять так гулять! — весело произнес Толя.
— Пять так пять, — согласилась Клава. — Так я тоже вам тогда в кастрюльку положу, — предложила свой вариант сервировки стола она. — И сначала половину приготовим, а потом, как съедите, еще половину, чтоб горяченькие.
— Нет уж, Клав, ты давай все сразу! Остыть они у нас не успеют, — не согласился Вася. — А то только аппетит проснется, а у тебя еще не готово будет, и ждать придется. Нет, Клав, давай уж все сразу! И горчичкой, и майонезиком еще полить не забудь.
— Да, Клав, ты уж сразу нам, а то ждать потом придется, — поддержал Васю Коля.
— Как скажете, — безропотно согласилась Клава. — Ну а пива-то вам сколько? — поинтересовалась она.
— Пива нам по три кружечки на брата, да и хватит, — произнес Коля. — Ты же знаешь, мы не по этой части. Нам бы поесть хорошенько, а пиво так, для аппетиту, чтоб больше вместилось. — Коля звонко похлопал по Толиному животу рукой.
— Будет сделано, — Клава поднесла руку к своей пилотке, словно по-военному отдала честь. — Пиво сейчас вон у Томы заберете, а за пельменями и сардельками через десять минут подходите, тогда и посчитаю вас. — Клава обернулась к продавщице, разливающей пиво. — Том, девять пива отпусти нашим «малышам», — на ходу бросила она и скрылась в подсобке.
Коля встал возле стола и оперся спиной на стену прямо под «Тонущим кораблем». А братья Бадиковы устроились с противоположной стороны. Перед ними стояли две внушительные кастрюли. В одной виднелись пельмени, а из второй шел дымок от аппетитно пахнущих жареных сарделек. А вокруг кастрюль стояли кружки с пивом. Все трое активно работали челюстями, не обращая внимания ни на что вокруг. Толстяки были полностью сосредоточены на еде. Вася взял из кастрюли розовую, блестящую от жира сардельку, поднес ее к носу и, закрыв от удовольствия глаза, громко втянул воздух, наслаждаясь ароматом.
— Ох! — выдохнул он, обмакнув ее в майонез, а потом и в горчицу, и засунул в рот таким образом, что в руке остался только хвостик. Довольно закрыв глаза, он с видимым наслаждением стал пережевывать. Потом, сделав из кружки глоточек пива, точь-в-точь повторил операцию со следующей сарделькой. В момент, когда Вася засовывал ее в рот, капли майонеза стекали и падали на рубашку. Но эти нюансы Василия совершенно не волновали, он сосредоточился на еде.
Коля же занимался пельменями. Он метал их в рот со скоростью спринтера, преодолевающего олимпийскую дистанцию. Изредка прерывал процесс для того, чтобы отхлебнуть пива из своей кружки. На грудь себе Коля повесил салфетку. Но она мало спасала рубашку от капель томатного соуса, стекающего с пельменей. Сделав небольшую передышку, Пузановский взглянул на Василия и прокомментировал его манеру поедания сарделек:
— Вот, мы как-то праздновали с коллегами в ресторане. Так там жена нашего начальника Кривицкого, когда принесли заварные пирожные, ела их в точности как ты сарделечки. Засовывала в рот почти полностью все пирожное. Я потом, как ни пытался повторить, у меня полностью ну никак не получалось — жопка все равно не помещалась. А вот у нее оно входило почти полностью.
— Так она, наверное, комплекцией поболее твоей была? — предположил Толя.
— Что ты! Худющая, как сушеная вобла! — возразил Пузановский.
Оторвавшись от еды, Вася решил поддержать разговор. Он вытер тыльной стороной ладони лоснящиеся от жира губы и произнес:
— Да вот и моя пирожные любит страсть как. Я как-то принес целый кулек трубочек, пока то да се, переоделся, гляжу — нет пирожных. Спрашиваю: «Где?» Отвечает: «Ну, я же у тебя спрашивала: “Ты будешь пирожные?”» — Вася хлопнул Колю по плечу. — Ты понимаешь, она специально спросила это себе под нос, чтобы я не расслышал! Она, правда, у меня не худая, баба «в теле». — Он широко раздвинул руки, так что Коля понял, что жена у Васи действительно женщина «в теле».
Вечер проходил превосходно, время летело незаметно, всем было сытно и от этого весело. В кастрюле пельменей уже оставалось только несколько штук, и емкость с сардельками тоже была уже почти пуста, а Пузановский все ломал голову, как же спросить у Толи Бадикова про парня с татуировкой. Коля не хотел обманывать друга, но и говорить напрямую тоже не мог. И поэтому завел разговор о спорте, который, собственно, сам очень любил, но только в качестве диванного болельщика и эксперта.
— Ох и люблю я в «Жигулях» отдохнуть! — погладив живот, произнес Толя Бадиков.
— Да, это поинтереснее будет, чем твоя столовка во дворце спорта, — произнес Коля. — Помнится, в прошлый раз, когда я у тебя там был, каких-то дохлых синюшных курей подали, а они на вкус ну трава травой, — сморщившись, словно вспомнив вкус тех кур, произнес Коля и посмотрел на Толю. — Помнишь?
— Это когда у тебя там на соревнованиях гэбэшники пленку забрали? — спросил Толя.
— Тогда, тогда, — подтвердил Коля. — А кстати, к чему там такая секретность была?
— Да кто ж его знает, — хохотнув, заметил Толя. — Мне не сообщали. Да оно мне и ни к чему.
Коля раздосадованно отхлебнул из кружки пива и расстроился.
— Да, честно сказать, и сами участники были там слабоваты. — Толя засунул руку в кастрюлю и, нашарив на дне пельмень, схватил его толстыми пальцами и закинул в рот с небольшого расстояния. Коля
