Адам Холл - В жерле вулкана
Он сел в полицейский автомобиль, и дверь за ним захлопнулась.
Глава 9
Через пять минут после возвращения в гостиницу Рейнер понял, что оказался в ловушке.
В холле майор спросил, в каком номере он живет, и назвал его портье; тот выдал ключ. Рейнер и его эскорт из трех человек поднялись на один лестничный марш. Но прежде, чем дверь отперли и вошли внутрь, к ним, не объясняя причин, присоединился управляющий гостиницей.
– Надеюсь, сеньор Рейнер, не возникнет никаких затруднений? – Это был стремительный крошечный человечек, постоянно высматривавший за углом что-нибудь неподобающее. Возможно, ему приходилось сопровождать слишком много молчаливых мужей в слишком многие номера, несмотря на то, что каждая сеньора успевала заранее щедро вознаградить его.
– Конечно, нет.
– Мы просто проверяем паспорта, – сказал команданте. Они вошли в комнату, управляющий следом. Под пристальным контролем четырех пар глаз Рейнер открыл меньший из чемоданов, предчувствуя, что паспорта в нем больше нет. В многозначительной тишине он осмотрел два других чемодана.
В третьем, прямо поверх вещей, лежал экземпляр «Ньюсуик». На обложке был большой портрет президента Хосе-Марии Икасы во время одного из его самых удачных выступлений на Пласа Гранде в Сан-Доминго, а вместо фона была напечатана прозрачная фотография Адольфа Гитлера. Все было настолько выразительно, что никакой подписи не требовалось.
– Вашего паспорта здесь нет, сеньор? – Это было скорее утверждение.
– Нет, – Рейнер выпрямился, – он украден. – Он посмотрел на управляющего, который выглядел воплощением невинности. Такое выражение лица можно было выработать лишь многолетним опытом общения с молчаливыми мужьями. Рейнер повернулся к майору: – Вы не будете любезны зарегистрировать случай кражи?
– Об этом нужно заявить в бюро на Калье Чарко.
Рейнеру было бы легче, если бы майор хотя бы попытался притвориться, как маленький управляющий, что все происходящее является случайностью. Но вкрадчивое и скучающее выражение лица делало очевидным, что полицейский выполнил запланированное действие и будет рад, когда вводная часть закончится, и он сможет перейти к чему-нибудь более интересному.
– Команданте, вы – офицер полиции при исполнении служебных обязанностей, и преступление было обнаружено в вашем присутствии. Вы должны составить протокол и написать рапорт.
Майор с полным безразличием пропустил эти слова мимо ушей, будто они нисколько не задели его. Он взял из чемодана «Ньюсуик» и положенное количество секунд изучал обложку, словно впервые увидел этот журнал.
– Это ваш журнал, сеньор?
– Нет.
– Тогда что он делает в ваших вещах?
– Его подложили туда.
– Когда?
– Когда крали паспорт.
– Сожалею, но нам теперь придется обыскать эти чемоданы.
– У вас есть ордер?
– Нет. Но будет. Это займет совсем немного времени. Всего несколько часов. – Майор почти с симпатией взглянул на англичанина. Терпит, хотя его обвели вокруг пальца. Те, кто готовил все это, позаботились о том, чтобы майору не понадобился ордер. Журнал «Ньюсуик» должен был попасться на глаза «случайно». Вообще-то майор мог без труда получить ордер в бюро за углом, на это потребовалось бы не более пятнадцати минут, но ночь была душной, а ему уже начало надоедать это дело.
Он отлично понимал, что англичанин не будет по-дурацки придираться к формальностям, чтобы провести несколько часов под охраной в маленьком гостиничном номере.
– Приступайте, команданте. – Он закурил сигарету, не предложив никому из присутствующих. У него здесь не было друзей.
Возможно, чтобы запоздало сделать вид, будто он не имеет отношения ни к какому заговору, команданте вынул из-под портупеи пару белых шелковых перчаток, надел их, немного пошарил в двух меньших чемоданах и лишь потом вынул из большего револьвер. Рейнер, когда искал паспорт, почувствовал его форму и оставил оружие на месте в надежде, что они не заметят его. Конечно, надежда была тщетной: как они могли не заметить того, что сами туда положили?
– Это ваш револьвер?
– Нет. – (Как все это звучало несколько минут назад?)
– Тогда что он делает в ваших вещах? – (И впрямь, что?).
– Его подложили туда. – Чтобы сохранить атмосферу фарса, Рейнер добавил: – Когда крали паспорт.
Майор осматривал оружие. Барабан был пуст.
– У вас есть лицензия на это огнестрельное оружие, сеньор?
– Не прикидывайтесь проклятым глупцом… – начал было Рейнер по-английски.
– Сеньор?
– Поскольку это не мое оружие, – ответил он на изысканном испанском, – трудно ожидать, что у меня окажется лицензия на него.
Сейчас они действительно немного заволновались; ведь они делали вид, что ожидали от англичанина уловок – вроде того, что лицензию украли вместе с паспортом.
– Если там больше ничего нет, команданте, я теперь позвоню моему консулу. – Рейнер не ожидал, что там окажется что-нибудь еще: отсутствия паспорта и наличия антипрезидентского фотомонтажа и револьвера должно было вполне хватить для их целей.
– Я попрошу вас пойти со мной, сеньор.
Действия двоих лейтенантов стали более целеустремленными, и майор небрежным движением снял перчатки. Все они хотели уйти отсюда. Маленький управляющий всем своим видом старался показать, насколько его шокирует, что один из постояльцев оказался тайным агентом враждебных государству подрывных элементов и до сих пор оставался на свободе. Рейнеру хотелось поднять коротышку и посадить на платяной шкаф, но кто-нибудь из лугартеньентес обязательно снял бы его оттуда. А сейчас майор обратился к управляющему:
– Прошу подготовить сеньору счет. Он выезжает.
Они еще полчаса прождали в холле, так как в счете оказалось три пункта, против которых Рейнер решительно возражал: бутылка шампанского, коробка суматранских сигар и телефонный звонок в Нью-Йорк. Импортное французское вино было немыслимо дорогим, а агуадорское так называемое «шампанское» было изготовлено, скорее всего, из кошачьей мочи, суматранские сигары смердели как тлеющий конский навоз, а чтобы дозвониться из этой гостиницы в Нью-Йорк, потребовалось бы больше времени, чем Рейнер прожил в ней.
Он был разочарован: во время этой задержки Уиллис так и не появился. Рейнер высматривал его, пока управляющий посылал за служащим, виновным в «ошибке». Полицейский эскорт теперь, когда они заполучили нужного им человека, казался готовым сидеть здесь, под большими вентиляторами, и ждать, сколько потребуется: в холле было заметно прохладнее, чем на улице. Но Уиллис как в воду канул.
Если украли паспорт, подложили журнал и револьвер не сами полицейские, то это вполне мог сделать Уиллис, по собственной инициативе или по указаниям руководства T.O.A. в Лондоне. Уиллис был сотрудником службы безопасности и хорошо знал все уловки противоположной команды: торговцев наркотиками, контрабандистов оружия, похитителей драгоценностей и безбилетников, не имеющих гражданства. Хотя с нормальной точки зрения для избавления от нежелательного помощника (а может быть, противника) подобные действия могли показаться слишком решительными, такой человек, как Уиллис, стал бы колебаться не больше, чем если бы решил подложить кому-нибудь кнопку на стул.
Гейтс мог прислать телеграмму: «Немедленно верните П.Р. в Лондон». Из нее Уиллис понял, что приказ о возвращении, посланный прямо Полу Рейнеру, не подействовал, как ожидалось, и что нужно предпринять срочные действия на месте, не выбирая средств.
Рейнер ненавидел борьбу с тенями. Куда лучше драться, когда видишь врага. В его случае врагом могла быть полиция, или Уиллис, или кто угодно из остальных: Вентура, Пуйо, Эль Анджело, доктор ван Кеерлс, даже Жизель Видаль. Ловушку могло подготовить анонимное обращение в полицию любого из них: «Англичанин из двенадцатого номера гостиницы „Мирафлорес“, возможно, является политическим агентом, нужно обыскать багаж».
Но все же его задержали в «Ла-Ронде». Нет, это не была обычная проверка документов. Они знали, где найти его. Это был классический пример провокации.
Счет на этот раз оказался правильным, и Рейнер оплатил его.
– А как насчет моего багажа?
Полицейский майор сказал, что его имущество будет отправлено в первый полицейский участок, куда они сейчас доставят его самого. Пол отправился с полицейскими, размышляя о том, что, вероятно, убийцы должны испытывать то же ощущение, что и он: первая настороженная беседа с вежливыми полицейскими; вторая и более полезная беседа на следующий день, во время которой предъявляют недостающие вещественные доказательства – и внезапно вы оказываетесь в их черном автомобиле с запертыми дверями, зная, что они знают; поездка в этой передвижной клетке оказывается короткой, хотя здесь еще немного больше удобств, напоминающих о цивилизованной жизни, чем будет в том месте, куда они тебя везут, с каменным полом, маленьким высоким окном и особым запахом тюрьмы.
