Светлана Алешина - Охотничий инстинкт (сборник)
Лариса замешкалась. Отходняк после наркоза все же был тяжелым, и она не сразу смогла что-либо ответить. Но, выдержав паузу, неожиданно решила избрать наступательную тактику:
— Да как вы смеете! Вы похитили меня с рабочего места. Вы даже не представляете, что с вами будет завтра! Я вам не девочка из Заводского района, из неблагополучной семьи, которую можно увезти на поляну и поиметь всем скопом. Я — директор одного из лучших ресторанов города.
С каждой фразой уверенность ее в себе крепла и она возвращалась к реальности. Главное, что ее порадовало, — она не растерялась даже в такой, прямо скажем, неприятной ситуации.
— Хватит распальцовок! — оборвал ее Курехин. — Клал я и на тебя, и на твой ресторан. Говори, зачем подслушивала мой разговор! — И, спустя несколько секунд, ехидно заметил: — Для директора ресторана — весьма нестандартное поведение.
В его голосе слышалась явная угроза, и, будто в подтверждение ей, охранник Василий вплотную приблизился к Ларисе и слегка пнул ее ногой в бок. Впрочем, учитывая его размеры и силу, это «слегка» Ларисе отдалось весьма сильной болью.
— С чего вы взяли, что я кого-то подслушивала? — не сдавалась она. — Да и как это можно было сделать? Вы же находились в отдельной кабине.
— Молчи! — Курехин снова оборвал ее. — Скажи лучше, на кого ты работаешь, сука!
— Я не сука, — упрямо заявила Лариса.
Курехин скептически и в то же время зло посмотрел на нее, но никак ее слова не прокомментировал.
— Еще раз повторяю вопрос — зачем подслушивала и на кого работаешь?
— Да с чего вы взяли, что это я подслушивала?
Курехин посмотрел на Василия. Тот сразу же все понял и в качестве неопровержимого доказательства показал Ларисе фонендоскоп, лежавший на столе.
— Вот через эту штуку, если прислонить ее к стене, все очень хорошо слышно, — зловеще произнес Курехин. — После того как ты грохнулась с ящиков, Василий сразу же пошел в коридор и видел тебя там.
— Ну и что? Мало ли кто ходит в служебные помещения.
— Он встретил, кроме тебя, официантку, и она сказала, что именно ты крутилась в том месте, где находится отдельная кабина. Так что я считаю, тебе пора прекратить гнать гнилой базар и отвечать по делу. А то у нас есть Петя Кальтенбруннер, — он показал на худощавого, — он живо заставит тебя говорить. Правда, Петя?
Вместо ответа худощавый улыбнулся и кивнул, пожирая Ларису взглядом. Взгляд этот не предвещал ей ничего хорошего. В глазах этого человека читалась жестокость, которую нельзя было, казалось, пробить ничем. Это был взгляд маньяка, которого не остановят никакие аргументы, если уж он принял решение.
— Вот, — протянул Курехин, выдержав паузу. — Я думаю, что Пете и рта раскрывать не надо. У него и без того очень красноречивая внешность.
— Я не понимаю, чего вы от меня хотите… — продолжала Лариса.
— Ты не понимаешь? — вдруг взорвался Курехин и, подойдя к Ларисе, грубо взял ее за ворот платья. — Ты на ментов работаешь! Не понимает она…
— Ни на каких ментов я не работаю, — твердо заявила Лариса. — Я директор ресторана «Чайка».
А внутри ее кипела злость по поводу своей же сотрудницы, которая вольно или невольно выдала ее причастность к инциденту. «Уволю дуру! Сразу же, как только выберусь отсюда!» — сурово подумала она. Правда, выбраться отсюда будет делом нелегким, судя по всему. Окружение троих мужчин, находившихся в агрессивном настроении, не способствовало оптимистическим мыслям по поводу ее будущего.
— Короче, эта ботва мне надоела, — бросил Курехин в сторону Василия и отвернулся.
Василий умел угадывать настроение патрона. Он нагнулся к Ларисе и рывком одной руки поднял ее над тюфяком. Швы платья затрещали, и она почувствовала, что еще немного — и задохнется в крепких объятиях этого мордоворота.
А спустя мгновение Лариса ощутила резкую боль в спине. Это Василий, приподняв ее, снова бросил на тюфяк. Она закрыла глаза.
— Так что? — тут же прозвучал голос Курехина сверху. — Будем говорить или придется применять крайние меры? — Ну, я подслушивала, — сдалась Лариса.
— На кого ты работаешь? — сразу же спросил Курехин. — То, что ты подслушивала, мне и так ясно.
— Ни на кого.
Ответом был едкий смешок Курехина. Краем глаза Лариса увидела, что усмехнулся и Василий. Что же касается Пети по прозвищу Кальтенбруннер, то кривая ухмылка, по-видимому, была его постоянной спутницей. В ней было что-то нечеловеческое, как у наркомана, находящегося под кайфом.
Кальтенбруннер откинул прядь волос назад, сложил руки на поясе и выжидающе уставился на Ларису. Ему, видимо, не терпелось приступить к делу, и он, возможно, был несколько расстроен, что она так быстро начала раскалываться.
— Как это ни на кого? Давай выкладывай все и не пытайся е. ть мне мозги! — грубо проорал Курехин. — Я видел тебя еще на фуршете в «Континенте». Неспроста ты там крутилась. Наверняка ты меня и подставила, сука!
— Слушайте! — не выдержала Лариса. — Пораскиньте мозгами, вы же сами пришли с вашим лысым и толстым в мой ресторан. Вас туда никто за уши не тянул, а теперь обвиняете меня в том, что я вас под кого-то подставляла, следила…
Курехин нахмурился и продолжил.
— Ты зачем подслушивала разговор? — четко выговаривая слова, спросил он.
— Вам этого не понять. Я познакомилась с Алиной в тот день, на показе мод. А через день я обнаружила ее лежащей на асфальте перед отелем. Ее смерть потрясла меня, и я решила, что не оставлю всего этого просто так. А когда я узнала о том, что главный подозреваемый по делу отпущен на свободу, а тем более обедает в моем ресторане с каким-то лысым типом, то захотела узнать содержание разговора. — Лариса впервые за все время пребывания в подвале говорила искренне и даже страстно.
— Ты что, меня за лоха держишь?
— Я же говорила, что вам этого не понять, — уверенно продолжила Лариса.
— Ты хочешь сказать, что ты шпион-одиночка? — В голосе Курехина были явственно слышны ехидные нотки.
— Ну, что-то вроде этого…
— Ты давай кончай, — уже не так уверенно сказал Курехин. — Не думай, что я тебе поверю. Говори, кто тебя послал шпионить за мной. Если не скажешь по-хорошему, будут потери здоровья. А у тебя его, как я посмотрю, — тут он, пожалуй, впервые окинул Ларису взглядом мужчины, — не очень много. Особенно в некоторых местах. — И скользнул взглядом по ее бедрам.
— Мое здоровье — мое дело, — отрезала Лариса. — Я еще раз повторяю — вы приехали в мой ресторан по своей воле. Вы могли выбрать любое другое заведение, и не думаю, чтобы его директор бросился бы слушать, о чем вы говорите. Не надо сваливать с больной головы на здоровую.
Курехин еще раз нахмурился.
— Василий, кто посоветовал нам ехать в эту е. ную харчевню, не помнишь?
— Ваш знакомый, толстяк, — подал голос Василий.
— А, точно! — вспомнил Курехин. — Как его, Асташевский!
«Вот это номер!» — подумала Лариса. Ее, можно сказать, друг Асташевский знаком с этим гадким Курехиным и еще рекомендует ему посещать ее ресторан! Ну и знакомые же у него все-таки…
— К тому же этот лысый ждал нас недалеко оттуда, удобно было поехать именно в «Чайку», — продолжил объяснения Василий.
— Ну хорошо, — согласился Курехин. — Но я не верю, что ты по своей воле влезла в эту историю. — И спустя несколько секунд добавил: — А если даже по своей воле, тебе же хуже. Женщинам нельзя соваться в мужские разборки.
— Ты — половой шовинист? — неожиданно перешла на «ты» Лариса.
— Чего? — не понял Курехин.
— Ладно, проехали, — мысленно махнула рукой Лариса, оставшаяся недовольной интеллектуальным уровнем своего собеседника.
— Проедем мы, — ответил Курехин. — По тебе, и очень больно. Ко всему прочему очень скоро. В общем, пять минут тебе на размышления. Василий, засеки время, — отрезал Курехин и полез в карман за сигаретами.
Все пять минут, что было отпущено ей на размышления, мужчины молчали. А Лариса мучительно думала, как ей быть. В конце концов она решила говорить все как есть. Если они ей не поверят и все-таки примут так называемые крайние меры, то она хоть будет знать, что сделала все возможное для своего спасения.
— Я же сказала, что случайно познакомилась с Алиной и невольно влезла в эту историю, — начала Лариса со своих старых аргументов, когда Курехин сказал, что ее время истекло.
— Ну, допустим… И что же, ты действительно считаешь, что я грохнул эту проблядушку? Да на хер мне это надо!
Курехин буквально впился своими карими, похожими на жуков, глазами в Ларису. Взгляд его был злым, а руки в этот момент нервно задрожали.
Лариса тоже внимательно посмотрела на него. Она почувствовала, что в разговоре наступил какой-то перелом. Во всяком случае, Курехин прекратил на нее наезжать, и чувствовалось, что он отнюдь не уверен в себе. Ситуация, в которой он оказался, совсем не отвечала его ожиданиям.
