Светлана Алешина - Гнездышко мелких гадов
— Непрофессионал? — коротко спросила Лариса.
— Естественно, — тут же со вздохом ответил Олег. — На заказуху не похоже. Да и кто будет заказывать этого Никитина? Сопляк ведь, двадцать один год. Учится в экономическом институте. Скорее всего, пьяные какие-нибудь. Рождество ведь было, все на рогах. Далее… — Карташов полистал материалы дела. — Показания некоего Губина Олега Васильевича, двадцати трех лет. Говорит, что убитый был человеком конфликтным, склонным к алкогольным возлияниям. Вот и в тот вечер, вернее, в ту рождественскую ночь, Никитин пил на квартире у Губиных.
— Это я знаю, — прервала Лариса подполковника.
— Ну, а большего сказать тебе не могу. Орудие убийства на месте преступления не найдено. Смерть наступила примерно в пять часов утра. Скорее всего, повздорил с кем-нибудь твой Никитин, — сделал глубокомысленное заключение Карташов.
— И в руках того, с кем он повздорил, очень кстати оказался тупой металлический предмет, — продолжила мысль Лариса.
— Может быть, повздорили накануне, — не смутился Карташов. — Обиженный затаил злобу, встретил обидчика в подъезде и убил.
— Всю рождественскую ночь не спал, ждал встречи, — поддакнула Лариса с ехидным выражением в голосе.
— Ну, Лара, откуда мы знаем, спал он или не спал, ждал или не ждал, — снова вздохнул Олег. — Проводится следствие. В том числе, как я понял, и тобой тоже. Что-нибудь да выяснится. Ты же не думаешь, что я этим буду заниматься?
— Конечно, не будешь. Ты у нас городское начальство, а такое дело — для участковых.
— Правильно понимаешь суть дела, — зевнул Карташов. — Чем мог, тебе помог. А теперь я хочу пригласить тебя куда-нибудь развеяться. Как у тебя с мужем-то дела?
— Не пьет, — коротко ответила Котова, покривив душой, поскольку не хотелось вдаваться в подробности взаимоотношений с Евгением.
— Надо же, молодец мужик, а я вот с Нового года никак оклематься не могу, — признался Карташов. — Так что, развеиваться будем?
Лариса задумалась. В принципе она была сердита на мужа за то, что он не удержался от выпивки, да и с Олегом она уже давно не встречалась в неформальной обстановке. Предложение Карташова в свете двух этих факторов было заманчивым. Но на нее, после тяжелой бессонной ночи, не слишком освежившего утреннего сна, накатывала усталость, и Лариса предпочла отдохнуть в одиночестве. Она отказалась от предложения Олега, на прощание сообщив ему фамилии парней из политеха, подравшихся с Шатиловым и Никитиным незадолго до убийства последнего. Олег пообещал проверить их возможную причастность и сообщить Ларисе результаты.
Глава 4
Наступило девятое января. С момента смерти Сергея Никитина прошло два дня. Сегодня должны были состояться похороны, на которые Лариса твердо решила пойти, дабы встретиться с максимально возможным количеством людей, так или иначе завязанных в деле.
Еще утром ей в ресторан позвонил Карташов. Он сообщил, что сотрудники милиции в течение вчерашнего вечера и ночи провели оперативную работу с теми парнями с дискотеки, на которых показал Шатилов. Подробности этой «работы» Карташов не знал, так как сам в ней участия не принимал, но кисло резюмировал, что версия об их причастности к убийству Никитина рухнула. Несмотря на то что драка на новогодней дискотеке действительно имела место и одному из парней крепко тогда досталось от Никитина, эти ребята и не помышляли его убивать. А их алиби подтверждалось показаниями нескольких не связанных между собой и незаинтересованных свидетелей.
Карташов от себя добавил, что один из парней задержался в милиции дольше другого, поскольку уж слишком бурно выражал свою радость в связи с тем, что «этого козла наконец-то грохнули».
— В общем, наши будут отрабатывать, наверное, другие версии. Ну, и ты работай, соответственно, — заключил Карташов. — Кстати, что ты делаешь на Старый Новый год? Муж по-прежнему не пьет?
— К сожалению, запил, — сухо констатировала Лариса, сказав теперь правду.
— Я же говорил! — почти радостно воскликнул Карташов.
— Но тем не менее наша встреча, о желаемом для тебя характере которой я догадываюсь, пока что невозможна, — отрезала Лариса. — Вот раскрою убийство, тогда и поговорим.
Карташов пробурчал что-то нечленораздельно-недовольное и повесил трубку. Буквально следом после Карташова позвонила встревоженная Элеонора Губина. Она сообщила, что Олега забрали в милицию и усиленно допрашивают. Допрашивали также и Машу, и она после бесед с работниками органов чувствует себя совсем плохо. На похороны Никитина она идти не собирается, лежит в квартире родителей Олега и мрачно курит.
— Ларочка, я тебя прошу, сделай что-нибудь, а то ведь могут и посадить мальчишку ни за что ни про что! — выкрикивала в трубку Элеонора.
— Ни за что не посадят, — пыталась успокоить Лариса собеседницу. — Я занимаюсь этим делом, но сразу же нельзя во всем разобраться. Ты же должна понимать!
— Понимаю, понимаю… Но ты все-таки занимайся, — похоже, Элеонора не слушала Ларису. — Я потом отблагодарю, ты не думай…
— Хорошо, хорошо, — ответила Лариса.
Она терпеливо выслушала однообразные просьбы Элеоноры активизировать розыскную деятельность и снова пообещала сделать все возможное.
Лариса посмотрела на часы. Времени до начала гражданской панихиды оставалось еще достаточно. У нее был адрес подруги Никитина, остававшейся пока что за кадром событий, — Любы Лицедеевой, и она решила наведаться к ней. Тем более что жила Люба совсем недалеко, около городского парка.
Лариса доехала до нужной улицы и вышла из машины. Дальше нужно было идти пешком, поскольку перед входом в городской парк тянулся сектор старого жилого фонда. В одном из каменных домиков и проживала Люба Лицедеева.
Лариса пошла по проулку, вглядываясь в таблички с нумерацией, и довольно быстро нашла номер шестнадцать, ничем не примечательный дом с небольшим двором, огороженным забором. Лариса толкнула калитку и прошла внутрь. В доме было три квартиры, и нужная находилась ближе всего. Окна там были занавешены, и вообще вокруг царила тишина. Лариса подумала, что Люба, наверное, пошла к кому-то из друзей, чтобы вместе идти на похороны, а может быть, с утра находится у Никитиных.
Тем не менее она все-таки постучала в дверь. Ей показалось, что в квартире раздался какой-то шорох, но дверь никто не открывал. Лариса насторожилась и еще раз осторожно постучала, на всякий случай вытащив газовый баллон из сумочки. На этот раз она ясно услышала донесшийся изнутри протяжный вздох. Но дверь по-прежнему оставалась закрытой. Лариса прошла к окну и попыталась заглянуть в квартиру. Однако угол обзора между занавесками был невелик, виднелся лишь край стола и угол дивана.
— Люба! — крикнула Лариса. — Откройте, пожалуйста, я вас надолго не задержу! Я хотела бы с вами поговорить по поводу Сергея.
Ответом было молчание. Лариса снова переместилась к двери и уже более решительно затарабанила в нее. Дверь казалась хлипкой, и будь рядом с Ларисой мужчина, он мог бы легко, одним ударом, открыть ее. Видимо, находившаяся внутри девушка подумала о такой возможности и наконец подала голос, прозвучавший испуганно:
— Кто вы? Что вам нужно?
— Я расследую смерть Сергея Никитина, и мне нужно с вами поговорить.
— Как расследуете? Вы из милиции? — на сей раз голос прозвучал более уверенно.
— Нет, меня попросили об этом родители Олега Губина, я их знакомая.
— А вы одна?
— Да, совершенно одна. Так что вам нечего бояться.
— Ну хорошо, — ответила девушка, осторожно приоткрывая дверь.
Лариса увидела большие серые глаза, вопросительно смотревшие на нее. Убедившись, что рядом с посетительницей никого нет, Люба сказала, чуть отступив:
— Проходите.
Лариса вошла в комнату. Из-за занавешенных окон в ней почти не было света, и оттого она казалась мрачноватой. Только на столе горела настольная лампа, а под ней лежали листок бумаги и ручка — видимо, Люба что-то писала перед приходом Ларисы.
Люба повернула выключатель на стене, и Лариса смогла как следует рассмотреть девушку. Невысокого роста, худенькая, с хвостиком из жиденьких русых волос. Одета в короткую домашнюю юбку черного цвета и серо-голубую кофтенку, в вырезе которой виднелись острые ключицы. Черты лица мелкие, за исключением серьезных серых глаз, во взгляде которых явно угадывался интеллект. Остренький носик, бледные губы… Словом, внешность Любы Лицедеевой никак не назовешь яркой и броской, тем не менее ничего отталкивающего в лице девушки не было.
Пропустив гостью в комнату, Люба отошла к буфету и встала, прислонившись к нему спиной. Лариса села на стул и бросила взгляд на листок бумаги. Люба, вспыхнув, тут же подскочила и, схватив его в руки, спрятала за спину. Однако Ларисе удалось увидеть начальную фразу: «Анатолий Евгеньевич, вы последний человек, к которому я обращаюсь в этой жизни…»
