Владимир Таганцев - Золотое яблоко Фрейи

— Ловлю вас на слове, Том, — еще в первое посещение Хеллингтона вы заявили, что знаете на нее ответ.

— Знаю. Но сперва напомните, как умер первый муж леди Эдсон, назовем ее так.

— При чем здесь он, Томас? К завещанию отца он просто не может иметь никакого отношения, он разбился в автокатастрофе вскоре после войны. Прошло сорок лет! Тем более это случилось в Штатах, у него там были свои дела.

— В Штатах? — обрадовался Арчер. — А что было в тех документах «Интерпола», которые у вас увели вместе с пластиковой папкой, подсунув кучку пепла взамен.

— Так ли? — Дэвис с сомнением покачал головой. — Впрочем, действительно, пластик не горит. Теперь мне понятен ваш интерес к ней.

— Рад за вас, вы заметили верно — он плавится. Интересно, что и копоти на стенках сейфа не было. — Томас улыбнулся. — Да и серой не пахло. Но! — Он поднял руку. — Промыслы дьявольские еще впереди… Итак, что за документы вы столь бережно охраняли? — Томас внимательно наблюдал за шефом.

— За них я выложил круглую сумму одному частному детективу. Это были подлинники.

— Детектив — американец? Агентство Пинкертона? — живо отозвался Томас.

— Чем вас так заинтересовала Америка? Почему бы вам не обратить внимание на Китай?

— Постольку-поскольку, — уклонился от ответа Томас. — Так что это за агентство?

— Наше, бултонское, что-то вроде «Блейк и Томпсон». Этот тип сам вышел на меня после шумихи в газетах по поводу смерти мачехи. Он назвал себя Джоном Брауном.

— Редкое имя, ничего не скажешь! — усмехнулся Томас, извлекая из своей огромной сумки очередную банку.

— Ясное дело, псевдоним. Ну так вот, этот Браун позвонил мне прямо домой. В пивной «У Робина» на Кинг-Оук мы встретились. Крайне невыразительная личность с бегающими глазками. Скользкий тип, да. Он сказал, что искал весьма ценные документы по поручению одного клиента с 1948 года и наконец нашел. Но, получив их, передумал и решил предложить документы мне.

— Вот как?

— Да. Этот Браун посчитал меня более богатым клиентом и решил смыть бумаги подороже. Я их и купил. В них было дано полное описание примет некоего Рудольфа Ноймана, разыскиваемого «Интерполом» за шантаж, подделку ценных бумаг и векселей.

— А почему «Интерпол»? Что, работал с размахом?

— Да. В ориентировке говорилось, что этот Нойман раздел сэра Роберта Эдсона на полмиллиона в Монте-Карло в 1936 году.

— Вот оно как! Проясняется очень многое, — удовлетворенно заметил Арчер. — Однако же и сумма. «Од-ним касанием» к… колоде спустить такую кучу…

— Я купил документы у этого Брауна за ту цену, которую он заломил. И это естественно, иначе мне пришлось бы покинуть университет, появись хоть что-нибудь в газетах.

— Так, так, продолжайте.

— Этот Джон Браун показал мне подлинную фотографию сэра Роберта. И я с ужасом понял, что мои новые аристократические родичи Эдсоны — какие-то проходимцы. На фотографии Брауна был снят совершенно незнакомый мне человек.

— На фотографии, которую показал вам детектив, был запечатлел настоящий лорд Эдсон, и вы его не узнали. Понятно. А в ориентировке «Интерпола»? Там была фотография?

— Была, Том. Но разыскиваемый «Интерполом» Рудольф Нойман также был мне незнаком. Я запутался и…

— Прекратили розыски, спрятав бумаги в ваш милый сейф, закодировав его на слово «Хеллингтон».

— Том, скажите мне наконец, откуда у вас код. Вы так уверенно его набирали! Кто его вам под-сказал?

— Вы, доктор, — кто же еще мог это сделать. Надеюсь, об истории с Робертом Эдсоном и Нойманом не знает никто, даже ваш лучший друг.

— О'Нэйл? Что вы, Томас. Вы первый, кому я рассказал про — фотографии. Они обошлись мне весьма дорого.

— Можно не сомневаться, — усмехнулся Арчер. — Смею надеяться, что негативы целы и находятся в вашем распоряжении.

— Я их сразу же уничтожил — береженого бог режет.

— Мудрое решение. Слушайте, док, а не пообедать ли нам «У Робина»? Не знаю, как вы, а я чертовски проголодался. Поехали?

— Шутите, Том… В таком виде? — Профессор вскинул брови. — Надо заехать домой переодеться, или вы не замечаете, что я в спортивных трусах?

Арчер потянулся к своей сумке.

— Я прихватил вам джинсы, пуловер и куртку. Переодевайтесь, и пойдем к моей колымаге.

Дэвис покачал головой:

— Вы не хотите, чтобы я появлялся дома, и боитесь ездить на моей машине… Дело зашло далеко, Томас.

— Что делать? — пожал тот плечами. — А машина… Машина у вас хорошая, только вот угоняют иногда… А что касается дела, то заявляю, что посвящение минимум еще двух лиц в нашу историю резко меняет планы.

… - Слушайте, почему вы сказали «как минимум»? — спросил Дэвис Арчера, мурлыкающего себе под нос нечто невразумительное.

Тот, притормаживая у светофора, ответил:

— Док, не спрашивайте меня ни о чем во время езды. Вы же знаете, какой я водитель. Если мы врежемся в столб и сломаем себе шеи, то нарушим замыслы преступника.

— Наверняка. И все-таки?

— Док, вы меня поражаете. Или вы считаете, что тот, кто организовал подмену, о ней уже напрочь поза-был?

— Хватит валять дурака. Что вы имели в виду, Арчер?

— Мне не нравится, что миссис Липтон стала пони-мать немецкий.

— С ней могли говорить по-английски, Томас. Даже наверняка.

— Нет. Она сказала «герр Шрайдер», а не «мистер». Ага, вот и заведение. Впрочем, я за рулем.

РАСПОЛОЖИВШИСЬ ЗА УГЛОВЫМ СТОЛИКОМ ПРОХЛАДНОГО ЗАЛА, коллеги сделали заказ. Первым нарушил молчание Арчер:

— Из вашего рассказа можно сделать кое-какие вы-воды.

— Уже? — удивился Дэвис.

— Небесспорные, док, небесспорные. Хотя, смотри-те… Детективное агентство ищет документы с 1948 года и продает их вам, другому клиенту, по выражению Брауна, более чем через тридцать лет. Вы, доктор, не на-ходите в этом ничего странного?

— Здесь неплохо готовят стейк. — Профессор отодвинул прибор. — А никаких странностей я не вижу.

— А я вот вижу и готов побиться с вами об заклад! — заявил Томас.

— О чем? Нет, вы неподражаемы, — улыбнулся профессор.

— Как и всякая человеческая личность. О вас я из некоторых соображений промолчу. Так вот, ставлю десять к одному, если вы покажете мне частного детектива, который будет тридцать пять лет искать документы. Уверен, что не сможете — они же работают без гарантии.

Дэвис заинтересованно посмотрел на ассистента. Тот продолжал:

— Но документы были подлинные, так? И конца сороковых годов?

— Это безусловно, — ответил профессор. — И что же?

— Предположим единственно верную, на мой взгляд, версию. В 1948 году некий клиент действительно обращается в детективное агентство с просьбой заполучить весьма опасную для Рудольфа Ноймана ориентировку. Детективы Бог весть как, но бумаги достают. И больше тридцати лет ждут клиента. Вдруг кто-то, скорее всего тот же Браун, семь лет назад натыкается на газетный заголовок «Смерть последней из рода Эдсонов…» — Арчер вдруг замолчал. — Э, как же я мог забыть! Что там стояло дальше — «Фамильный архив — прибежище убийцы»? Проще говоря, библиотека. Не слишком ли меткое попадание газетчиков в цель, а?

— Им мог кто-то и передать информацию. Но для чего? Кому нужно разглашать свои тайны на весь свет? Можно свихнуться от этого безумия. Газета пишет о том, что произошло с нами спустя годы, вы понимаете?

— Еще как, — откликнулся Арчер. — Но они писали, естественно, не про наши похождения в замке, а про смерть Эдсон.

— Нет, это не так, она умерла в постели, утром, — запротестовал Дэвис.

— В постели… Опять в постели… Далеко ли ее апартаменты от архива, доктор?

— Далеко, Томас. Надо спуститься на два этажа и пройти из левого крыла здания в правое. Потом, ее одежда аккуратно висела в шкафу, постель была разобрана, а рядом на тумбочке лежала книга.

— Понимаю вас. Интересная деталь… Она спокойно возвращается в спальню из библиотеки, читает перед сном… Однако я сам себя перебил. Ну вот. Этот детектив, Джон Браун, вспоминает, что преступник международного класса Рудольф Нойман увел у подлинного лорда Эдсона пятьсот тысяч. У него на руках появляется шикарный компромат на вас, доктор. И вы выкладываете денежки. А клиент, сделавший заказ в сорок восьмом, так и не пришел. И в этом вся соль — другого клиента, кроме вас, у детектива не было! Хотя товар он пристроил лихо, что говорить.

— Еще как, Томас. Этот Браун намекнул про мои акции «Нозерна».

— Меня интересует загадочный клиент, док. Просьба его была весьма щекотливая даже для частных агентов. Зачем ему потребовались бумаги «Интерпола»? Предположим, что он решил шантажировать Ноймана. Но как? Если клиент знал, что Ноймана ищут, он в розыске, то зачем все усложнять? Достаточно пригрозить простым доносом в полицию. С другой стороны, парни, проходящие по «Интерполу», — народ без сантиментов и таких вещей очень не любят. А не мог ли сам Рудольф Нойман быть этим загадочным клиентом? Или его люди. Цель, спросите вы? Сложный вопрос. Возможно, ему надо было на ка-кое-то время просто себя обезопасить, скажем, до по-лучения новых документов на имя какого-нибудь сеньора Родригеса. Мне думается, что именно Нойман обратился в агентство — посредники здесь не нужны. Он делает заказ, вносит залог…