Павел Генералов - Юность олигархов

Толикову финансовую помощь гордый Гоша воспринял в штыки. Расхожую формулу «Не учите меня жить, лучше помогите материально» он считал для мужчины унизительной. И всё больше склонялся к тому, чтобы поступить ровно наоборот. А зануда Лёвка всё ныл и ныл:

— Надоело жить с предками. Хочу бабла побольше, чтобы хотя бы квартиру снять. Отдельную! Санузел, чур, раздельный!

Наконец, Гоша созрел. Толик сходу предложил им совершенно конкретное дело. Один из задолжавших ему партнёров как раз предлагал отдать долг партией ондатровых шапок вполне пристойного качества. И по очень смешным ценам. Бартер, однако. Проблема была только в одном — в реализации.

— Создаёте общество с ограниченной ответственностью, закладываете в устав максимально широкий спектр деятельности. На будущее. Образец я вам дам. И с оформлением всех необходимых бумаг помогу. Это займёт… — Толик пожевал губами, подсчитывая, — В общем, за неделю управимся. Для начала арендуете торговое место ну, например, в Лужниках. Там сейчас бойко дело идёт. Вся прибыль — ваша. Считайте, что даю вам беспроцентный кредит. По–родственному, — улыбнулся он. Но было видно, что заговорив о делах, он стал совсем другим. Жёстким, конкретным, просчитывающим всё на ход, а то и на несколько ходов вперёд. Не Толик — Акула Борисыч, зубы в три ряда!

1 декабря 1995 года

— И всё–таки, Нур, а званый гость — хуже татарина или как? — приставал Лёвка. Он был возбуждён сверх меры. Ещё бы! Первый рабочий день! Сам воздух, казалось, благоухал баблом обетованным!

— Или как, — привычно парировал Нур, выруливая в левый ряд. Свернув и лихо обогнав еще более допотопную, чем у него, серую тачку, он спокойно процитировал:

— Хоть русские, конечно, поопрятней, но всё ж татары будут поприятней! Ах ты! — серый «москвичок» попытался взять реванш, но Нур был начеку.

…Это была их полная и безраздельная собственность! Синяя палатка, натянутая на металлический каркас. Они прикупили её здесь же, на рынке, не отходя, что называется, от кассы.

— Она что, в перестрелке побывала? — удивлённо спросил Лёвка, разглядывая маленькие дырочки в клеёнчатой стенке.

— Это вентиляция, — объяснил Нур.

— Какая к чёрту вентиляция при такой погоде! — возмутился Лёвка, ёжась на декабрьском ветерке. — Нужно срочно валенки закупать, а то околеем. И разбогатеть не успеем, — бухтел он, раскладывая ондатровые ушанки на прилавке, сооружённом из трёх складных столиков.

— Сегодня же и купим, — успокоил Гоша. — Нур, может сгоняешь, ты ж на колёсах?

— А чего гонять–то? — удивился Нур. — Рынок–то он вот, вокруг, — он как полководец осмотрел окрестности, тесно заставленные разноцветными палатками и лотками, и удалился куда–то в рыночные дебри.

Над палаткой гордо красовалась надпись «ООО Царь–шапка». Гоша с Лёвкой весь вечер накануне ваяли её красной нитрокраской на пластмассовом щитке. Надпись получилась кривоватой, но зато яркой — вырви глаз.

— Чем торгуем? — подошедший пацан был кем угодно, только не покупателем. В куцей синей куртёнке, чёрных грязноватых джинсах, красной шапочке с надписью «Адидас» и в лыжных ботинках, он напоминал Гавроша на давно заброшенных баррикадах.

— Шапками, не видишь что ли? — огрызнулся Лёвка на столь идиотский вопрос. Ушанки уже стройными рядами заполняли прилавок. — Красота — страшная сила! — восхищённо сказал Лёвка Гоше.

— А вы тоже глухонемые? — не отставал пацан.

— Ты чё, Красная Шапка, клею что ли нанюхался? — Лёвка сложил пальцы для щелбана и многозначительно показал пацану.

Тот на всякий случай отскочил и сделал вид, что обиделся:

— Сам ты нанюхался, — и он жестами изобразил ярко окрашенную эмоционально речь. Не иначе как матерную. — Вообще хозяева тут другие. Но шапки глухонемые держат, — объяснил Красная Шапка. — Я тут просто помогаю. Поднести, разгрузить, прибрать… — и он просительно посмотрел на Гошу.

— Пока ничего не надо, — улыбнулся Гоша и достал из пакета пару бутербродов с варёной колбасой, заботливо приготовленные Нюшей рано утром. Как она ни просилась, даже сделала вид, что плачет, её сегодня с собою решительно не взяли. — Будешь? — Гоша протянул бутерброды пацану.

— Угу, — кивнул тот, сглотнув слюну. И впился зубами в колбасу так яростно, будто не ел уже несколько дней. Или просто аппетит у него был такой зверский?

— Меня Антошка зовут, — сообщил он в кратком промежутке между бутербродами. — Они толпой ходят, — добавил он.

— Кто толпой ходит? — появился Нур с тремя парами светло–серых новеньких валенок.

— Да вот нас тут глухонемыми пугают. Что мы вроде как на их делянку пришли, — охотно объяснил Гоша.

Напротив, чуть наискосок от «Царь–шапки», две молоденькие девчонки начали раскладывать товар из огромных полосатых баулов. И это тоже были шапки. Похоже, всё больше из кролика. Рядом с ними нарисовался какой–то долговязый. Он косо посмотрел в сторону «Царь–шапки», что–то жестами показал девушкам и испарился.

— Девушки, это вы глухонемые? — громко спросил Лёвка упакованных в яркие — зелёный и жёлтый — китайские пуховики девчонок. Для полного светофора им не хватало только красного.

— Мы, — охотно подтвердила зелёная и кокетливо прищурилась: — А что?

— Тогда — актуальный анекдот! Объявление в столовой для глухонемых: «Когда я ем — я как всегда!», — и Лёвка довольно захохотал.

— Чего это так дорого–то? — изумился Гоша, разглядывая ценники конкурентов. — За кролика–то! У нас ондатра и та немногим дороже!

— Здесь не мы диктуем условия, — пожала плечами жёлтая. — Мы тут временно. И товар не наш. За сколько сказали, за столько и продаём. Ладно, мальчики, некогда, нам торговать надо. Видите, уже народ пошёл?

Народу и вправду заметно прибавилось. И это уже, похоже, были именно покупатели. Наскоро переобувшись в валенки, новоявленные коммерсанты почувствовали себя вполне в своей тарелке.

Первого покупателя ждали недолго. Они прямо почувствовали: это он, — когда довольно приличного вида мужик с дородной женой остановились около шапочного прилавка девчонок. По обрывкам реплик было ясно, что соотношение цена–качество им не нравится. Кролика они даже примерять не стали.

— Говорил тебе, в магазин нормальный надо ехать, — недовольно выговаривал жене мужчина. Та в ответ лишь упрямо поджимала губы.

Но наконец они обратили внимание и на «Царь–шапку».

— Вот смотри, это уже поприличнее, — потянула она мужа в сторону улыбающегося как бы просто так Лёвки.

— Если поприличнее, то цены запредельные, поди, — продолжал ворчать мужик. Но послушно двинулся вслед за женой.

— Ондатра! Солидные шапки для солидных господ! По цене изготовителя! — разорялся Лёвка, делая вид, что совершенно не видит направляющуюся в его сторону пару.

Узнав цену, жена ахнула, а муж, примеривая перед зеркалом шапку, солидно крякнул:

— Ишь ты, для солидных господ? А что? Ничего вроде.

Глухонемые появились после полудня. Точнее, сначала появился запыхавшийся Антошка — Красная Шапка:

— Идут. Их шесть. Вы товар приберите, а то ведь попортят, — он быстро махнул ручкой и скрылся за соседней палаткой. От греха подальше, но глазёнками из безопасного места посвёркивал — любопытно ведь, чем дело кончится.

— Не надо, — остановил Нур Лёвку, который было раскрыл упаковочную коробку. — Подождём.

Глухонемые подошли к своему прилавку и, очевидно, загалдели. Руки так и мельтешили. Взгляды, которые они бросали на «царей шапок», трудно было назвать добрыми. Наконец, от глухонемой группы отделился один, похоже, тот самый долговязый, что нарисовался ещё утром.

— Интересно, на каком языке пойдут переговоры? — поинтересовался Лёвка вроде как в пространство.

— Ничего, руками мы тоже разговаривать умеем, — усмехнулся Нур, разминая ладони.

Однако парламентарий заговорил совершенно нормальным, хотя и немножко гнусавым голосом:

— Мужики, тут уже два года все шапки — наши. Вы или платите нам десять процентов или сваливаете на хер.

— А ты что, не глухонемой, что ли? — проигнорировав предложение, поинтересовался Гоша.

— Я — нет. У меня брат глухонемой. Это его бизнес. Я вроде как за переводчика, — гнусавый шмыгнул носом.

— Так вот слушай, переводчик, и своим переведи дословно… А вообще–то на хрена ты нужен? Я им сам все объясню. — Гошин жест в сторону глухонемых и вправду был ясен безо всякого перевода: выставив вперёд кулак он энергично постучал другой ладонью по сгибу руки. То есть просто и ясно послал монополистов подальше, далеко–далёко.

Долговязый, пожав плечами, вернулся к своим. Сомнений в намерениях глухонемого сообщества не оставалось. Они медленно и угрожающе двинулись в сторону противника.