Анна Данилова - Если можешь – прости
Они-то с Виолеттой знали, откуда вдруг у него такое рвение к работе и готовность выполнять любую работу, а вот Таисия от удивления уронила свою дамскую сумочку и несколько мгновений смотрела на Петра с нескрываемым изумлением.
– Если можно, я займу комнату рядом с кухней. Если что, я и приготовить могу, – предложил Миша, словно приходя в себя в располагающих к этому стенах к нормальной жизни.
– Здорово! – воскликнула, радуясь, Виолетта.
– Я пошла звонить Лазареву, – сказала Таисия, удаляясь в выбранную ею спальню и запираясь в ней.
И тут Петр вдруг понял, что вообще происходит. Эта квартира непростая, и послужит всей этой компании прибежищем, местом, где их не смогут найти те, от кого они прячутся (или только собираются прятаться)! А иначе зачем они здесь? У Таисии есть квартира, да и Виолетта жила явно не на улице, не говоря уже о Мише, который, судя по его разговору и поведению, жил, возможно, примерно в такой же дорогой квартире, а на завтрак ел бутерброд с черной икрой. Петр всегда чувствует таких людей. Так что они затеяли?
Вернулась Тая. Посмотрела на Виолетту и молча кивнула головой.
– Что ж, отлично. Я думаю, что Миша может остаться дома, приготовить обед, заказав по интернету продукты, я оставлю тебе, Миша, свой планшет, – сказала нетвердым голосом Виолетта, все еще никак, вероятно, не привыкшая к тому, что она среди этих людей главная (причем, с молчаливого согласия взрослой Таисии, что удивительно!). – А мы с тобой, Тая, поедем к адвокату, я правильно поняла?
– Да. Он ждет нас.
– Петя?
– Я готов! – улыбнулся подбадривающей улыбкой Петр. – Адрес!
9. Виолетта
Адвокат Лазарев принял нас в своем большом кабинете на Остоженке. Деревянные панели, длинный, красного дерева стол в комплекте со стульями с мягкими кожаными сиденьями, напоминающими подтаявшие шоколадные конфеты, сверкающая прозрачными стеклами библиотека, набитая ровными рядами книг, розовый толстый ковер под ногами. Если бы не моя особенная, генетически окрашенная в цвет преступлений, кровь и мои длинные, быстрые ноги, позволившие мне сцапать чужое имущество, вряд ли я оказалась бы в таком роскошном месте.
Таисия еще в машине успела шепнуть мне кое-что, что позволило нам (ей уж точно!) чувствовать себя рядом с одним из самых толковых адвокатов Москвы более-менее уверенно. «Он был влюблен в меня, вот в чем дело. И Миша страшно меня к нему ревновал. Надеюсь, что у него сохранились хотя бы какие-нибудь ко мне чувства…»
– Евгений Александрович, у меня к вам дело. Очень важное…
И она выдала ему наш план по возвращению «Преферанса».
– Фамилию нотариуса, который помог Иванову совершить сделку, я без труда узнаю, конечно. И документы, какие нужно, подготовлю. Но что вы будете делать потом? Как заставите Иванова подписать их?
– Примерно так же, как он заставил это сделать Мишу.
– Девочки мои, – запакованный в темный костюм Лазарев, полный, даже грузный мужчина с коротко стриженными волосами и розовыми щеками, упирающимися в тугой воротничок нежно голубой рубашки, сцепил пальцы рук и подошел к окну. – Что вы задумали?
– Да какая вам разница?! – воскликнула я, вскакивая со своего места, не понимая, какое ему дело, что будет после того, как он подготовит все необходимые документы к сделке. – Это уже наше дело. Вы получите свои деньги, и все, чао-какао!
Таисия схватила меня за джинсы, больно ущипнув за бедро, и заставила вернуться на стул.
– Евгений Александрович, разве вы не понимаете, что цивилизованными методами мы ничего не добьемся?! Поэтому будем действовать, я же говорю, примерно такими же методами, как и…
– Тая, дорогая моя девочка, а что бы сказал по этому поводу Миша? Думаешь, он одобрил бы ваш план?
– А он и одобрил.
– В смысле…
– Он жив, Евгений Александрович, и это он рассказал мне, что с ним делали, чтобы он подписал купчую.
– И что же с ним делали?
– Он едва жив остался, – ответила Тая уклончиво.
– Вы серьезно собираетесь этого Иванова… пытать?
– Он изнасиловал меня. Вчера. Прямо в гримерке. Думаете, у меня рука дрогнет?
Лазарев резко повернулся на каблуках, поднял голову и посмотрел на Таисию уже совершенно другими глазами.
– Почему не обратилась сразу ко мне? Экспертизу, ты, надеюсь…
– Никаких экспертиз, заявлений, процессов и тому подобной чепухи… Я и так чуть жива…
– Миша знает?
– Нет, и, надеюсь, не узнает. Я же сказала это вам исключительно для того, чтобы вы поняли, что я не шучу, что настроена очень серьезно, и чтобы вы помогли мне. Что проку, если я его просто пристрелю?!
– Тая!!!
– Я хочу вернуть ресторан Мише и себе, а для этого мне нужен хороший адвокат. Да я же все уже вам объяснила!!!
– Я все подготовлю. Не вопрос.
– Мы готовы вам заплатить, – сказала я.
Мой голос, высокий, предательски тоненький и звонкий, прозвучал, вероятно, настолько по-детски, что Лазарев вдруг совершенно неожиданно улыбнулся.
– Кто это дитя? Твоя сестра?
– Нет, я не сестра. Я в этом деле – заинтересованное лицо, но больше я вам ничего не скажу, – ответила я, понимая, что, что бы я сейчас ни сказала, он не поверит ни единому моему слову. Но и промолчать я тоже не могла.
– Хорошо, не говорите. Вас как зовут, милая?
– Ее зовут Виолетта, и она говорит чистую правду. Скажите, сколько будет стоить ваша работа, и мы готовы заплатить.
– Тая, я не возьму с тебя ни копейки. Больше того, ты даже представить себе не можешь, как я рад, что Миша жив. Я был дружен с его родителями, мы часто бывали в его доме, и этот ресторан… Это же был наш клуб, место, где мы так любили собираться… И я сделаю все возможное, чтобы помочь вам вернуть его. А этот Иванов… Кто он вообще, откуда?
– Он был каким-то чиновником в Якутии, кажется… Сделал себе капитал на украденных алмазах. Больше я ничего не знаю.
– Когда будут готовы документы? – спросила я, чувствуя, что из разговора уходит какая-то важная деловая интонация.
– Может, через неделю, две…
– Нам они нужны завтра, – сказала я, открывая рюкзачок и доставая оттуда толстую пачку евро.
Лазарев какое-то время стоял, переводя взгляд своих внимательных темных глаз с меня на Таю и обратно, после чего сел за свой огромный стол, заваленный бумагами, взял в руку стакан воды и отхлебнул несколько глотков.
– Ты кто? – спросил он меня прямо в лоб.
– Неважно. Здесь двадцать тысяч евро. За эти деньги нам нужно подготовить документы к сделке плюс присутствие вашего нотариуса. Надеюсь, этих денег хватит?
– Я ж сказал, что денег не возьму. А вот с нотариусом поговорю… Хорошо, я все понял. Тая, я позвоню тебе сегодня после шести. Так устроит? – этот вопрос был адресован уже мне.
– Деньги возьмите, – сказала я. – Нам нужны гарантии, что вы не передумаете.
Лазарев же еще дальше отодвинул от себя деньги.
– Тая, что вы задумали?… – спросил он со вздохом, и вопрос прозвучал уже риторически. – Подумайте хорошенько… И еще, где вас искать? Номера телефонов, адрес…
– Я сама вам позвоню, Евгений Александрович… – сказала Тая. – Ох, постойте, у нас же к вам еще одно дело!
И она рассказала о драме, произошедшей с Леной Борисовой.
– Нам нужно вернуть детей! Мы должны ей помочь.
– А где она сейчас?
– Неважно, – я поспешила опередить Таю, поскольку не знала, что она собирается ему ответить. – В надежном месте.
– Да вы, я погляжу, крепко взялись за мужиков… – Лазарев криво усмехнулся. – Борисова тоже будете пытать?
– Нет, у нас другие планы, – ответила я, чувствуя, что начинаю раздражаться из-за несерьезного тона адвоката.
– Хорошо-хорошо, только не наломайте дров…
– Мы сможем у вас проконсультироваться, если что? – спросила Таисия, видимо, и сама испытывая неуверенность в планируемых нами событиях.
– Таечка, дорогая, я всегда в твоем распоряжении… И передавай большой привет Мише. Надеюсь, он здоров?
Тая как-то неопределенно покачала головой.
– Я понял…
Мы с Таей поднялись, Лазарев проводил нас до двери.
– Я позвоню вам сегодня после шести, – сказала Тая, и я увидела, как глаза ее заблестели. Кто знает, возможно, в эту самую минуту она вспомнила другого Лазарева, сытого и пьяненького, сидящего за столиком в их ресторане и влюбленными глазами любующегося ею на сцене.
– Тая, ты уверена, что он будет работать на нас? – спросила я, когда мы с Таей вышли на улицу. После хорошо натопленного кабинета холодный, пахнущий морозцем ноябрь встретил нас пробирающим до костей ветром.
– А где Петина машина? – спросила меня Тая, озираясь по сторонам.
– Я дала ему денег, чтобы он заплатил долг за мать. И он пообещал работать на нас.
– Виолетта, я понимаю, конечно, ситуация у нас непростая, и основной твоей целью является как можно скорее потратить деньги на решение проблем реальных людей… Но ты же совсем не знаешь Петра! А что, если он выдумал эту историю с матерью?
