Делл Шеннон - Неожиданная смерть
— Потихоньку от вас ушла. Как давно вы были помолвлены, мистер Трулок?
— С… с Рождества. Мы собирались пожениться в июне. — Трулок сгорбился, опустив голову, сцепив руки.
— Вы часто ссорились? Из-за друзей или чего-нибудь еще?
Трулок покачал головой.
— Раньше никогда, — с усилием проговорил он. — Никогда.
— Вы сказали, она «водила вас» на вечеринку к этой Эйлин Родни. Куда именно? — спросил Паллисер.
— Ну… если это имеет значение… я еще и поэтому не… Она, эта девица, уехала из дому. Мишель, кажется, говорила, что ее родители живут в Бель-Эйр, а сама она обитает в какой-то крысиной норе на Бойл-Хайтс. И этот отъявленный бездельник, которого она называла своим дружком… мне там вся обстановка не понравилась. Чертовски. Но это не имеет ровно никакого отношения к тому, что Мишель… Мишель… — он покачал головой.
— Ну что ж, мы потом поговорим с вами еще, — помолчав, сказал Мендоза. — Вы понимаете, мы сделаем все, что в наших силах. А сейчас, боюсь, одному из вас придется спуститься в морг и произвести официальное опознание.
— Я пойду, мистер Стэнъярд, — с мукой в голосе проговорил Трулок, — Вам лучше отвезти миссис Стэнъярд домой. Когда… когда нам можно…
— Вы можете востребовать тело в любое время, вскрытие уже произведено. — Мендоза посмотрел на Паллисера, тот встал и сказал, что отведет Трулока в морг. — Да, пока вы не ушли… как выглядела сумочка мисс Стэнъярд?
— Это была… маленькая театральная сумочка черного бархата. Совсем небольшая.
— На ней было что-нибудь поверх платья?
— Да… черный бархатный жакет… она унесла его с собой в…
— И на ней, — произнес Мендоза, — было ее кольцо невесты. Бриллиант — солитер? Вы знаете, какой величины камень?
— Четыре с половиной карата, — сумрачно ответил Трулок.
— На ней были еще какие-нибудь украшения?
— Ожерелье ее бабки, — сказал Стэнъярд. — Ей подарили его только в ноябре, на совершеннолетие, и она его очень любила. Всегда одевала, когда выходила вечером. Оно… бриллианты с изумрудами, сейчас таких не делают.
— Вы имеете представление о его стоимости, сэр?
— Нет. Думаю, его оценивали, когда умерла моя мать, — оно старинное. Ее… ее драгоценности были сняты? Вы полагаете…
— Я не знаю, — сказал Мендоза. — Мы будем искать. Вы меня обяжете, мистер Стэнъярд, если найдете копию этой оценки. Мы с вами обоими еще встретимся. Мистер Стэнъярд, вам лучше отвезти домой свою жену.
Они тихо вышли в сопровождении Паллисера. Мендоза раздавил в пепельнице сигарету и закурил новую.
— Ну и историйка, а, парни? Что вы о ней думаете, Серио?
— Если Трулок говорит правду, то черт-те что за историйка, — не задумываясь, ответил тот. — Как, во имя всего святого, ее могли похитить из полного народу ресторана?
— А Трулок говорит правду? — спросил Хиггинс.
— Да, он кажется чертовски откровенным, — сказал Серио. — Он, между прочим, работает в фирме своего отца — «Трулок, Морган и Дэвидсон». Конечно, он еще не входит в правление — стал адвокатом только в прошлом году. Деньги. И большие деньги.
— Честные деньги?
— Насколько нам известно. Уважаемая фирма. Отец имеет также и свой собственный капитал. Молодой Трулок, когда ему исполнился двадцать один год, получил право распоряжаться миллионом долларов, оставшимся после бабки.
— Имеющим да прибудет, — заметил Хиггинс. — Повезло парню. Что ты думаешь, Луис?
— Я думаю, — ответил Мендоза, — что хотел бы хорошенько осмотреть «Le Renard Bleu» изнутри и местность вокруг, примерно в то же время, когда Трулок, по его словам, потерял где-то Мишель три дня тому назад. Что, если я, ты, Джордж и Джон встретимся там около восьми?
— Это может подсказать нам кое-какие идеи, — согласился Хиггинс. — Идет.
— Если вы не возражаете, я, пожалуй, откланяюсь, — сказал Серио. — Как говорится, поручаю следить за процессом. Не думаю, что тут есть что-нибудь для нас… если что раскопаете, сообщите. Однако не забудьте рассказать мне, что раскопаете, — мне интересно.
— Хорошо, — ответил Мендоза. — Черт возьми, почему вдруг сразу сваливается такая куча странных дел? Случаи muy extrano[31]. Эта блондинка сильно меня беспокоила, еще когда мы не знали, кто она такая, — а теперь беспокоит и того больше.
— Это вздор, что говорит Трулок, — сказал Хиггинс, — но простое объяснение обычно самое лучшее, согласитесь. Все могло быть очень просто. Девушка рассердилась настолько, чтобы тайком от него улизнуть. И что он говорил о девице Родни, — Мишель ей звонит, просит за ней приехать и кончает свой путь в руках отъявленного бездельника в Бойл-Хайтс, лишаясь своих бриллиантов. Или же договаривается встретить девицу Родни на углу, и, пока она ждет, подваливает какой-нибудь громила и видит бриллианты.
— Conforme[32], — сказал Мендоза. — Возможно и то, и другое. Или что-нибудь еще.
— Ладно, держите меня в курсе дела, — Серио поднялся.
— И большое вам спасибо за наши новые проблемы, — отозвался Мендоза.
Пигготт заманил Глассера помочь ему с расследованием дела Дарли, и они впустую потратили целых полдня, задавая соседям бесполезные вопросы. Узнали кое-что новое, но ничего существенного; еще раз поговорили с Фелкером. Он сказал, что Марион Дарли была грязная старуха — и страшно надоедливая. Такая, люди говорили, одинокая, но чертовски всем досаждала — приходила прямо в дом и часами там сидела. Она и к Фелкерам приходила несколько раз с тех пор, как они сюда переехали, пока миссис Фелкер ее не отругала. Почему он не сказал об этом раньше? Никто его не спрашивал. Но все вокруг знают, какая была миссис Дарли. Надоедливая до чертиков. И порой, напившись пива, слегка под мухой.
Они снова поговорили с Доусонами. Единственные, кто из всей семьи на сей раз был дома, миссис Доусон и семнадцатилетний Рон, отвечали уклончиво. Ну, да, бедная женщина была одинока. Они зашли еще в несколько домов, к Смитам, к Фишерам — супруги среднего возраста, с уже почти взрослыми детьми — и услышали то же самое. Пауэрсы, жившие за пять домов от Дарли, были более откровенны — чета более старшего возраста, жили одни, — Пауэрс раньше служил на железной дороге.
— Она была несносна, — сказал он. — Вечно слоняется, заходит без приглашения в дом и сидит часами, смотрит телевизор. Нам с женой это надоело, сказали ей, чтобы не приходила. Наглости у нее было хоть отбавляй… хотя жаль, конечно, что ее вот так убили.
Они не обнаружили каких-либо слухов о том, что Марион Дарли прятала в доме большие деньги.
— Больше нам тут ничего не найти, — мрачно сказал Пигготт, когда в полчетвертого они зашли в аптеку выпить по чашечке кофе. — Я думаю, Генри, это был поступок, совершенный под влиянием минуты. Какой-нибудь громила или наркоман, которому приспичило уколоться, вломился в первый попавшийся дом и ударил ее, желая забрать кошелек. Не оставив нам ни единой зацепки.
— Могло быть и так, — согласился Глассер. — В картотеке нашлись какие-нибудь отпечатки из тех, что взяли в доме?
— Нет. По-моему, чем скорее мы спишем это в незавершенку, тем лучше. Во всяком случае, мне еще нужно напечатать отчет — поедем-ка в контору.
Заключение о вскрытии Китти Дюран поступило, когда Мендоза как раз собрался уходить, и он быстро его проглядел. Любое полицейское управление большого города порой дает сбои в работе, затопленное половодьем дел: сегодня по делу Китти Дюран совершенно ничего не было предпринято. Причем в любую минуту могло появиться что-нибудь еще, и эта мысль не радовала.
Китти Дюран была грубо изнасилована. Она отчаянно боролась с нападавшим: три ногтя у нее были обломаны, сломан передний зуб, возможно, при попытке укусить насильника. Предположительное время смерти — между одиннадцатью и часом дня во вторник. У нее была шестинедельная беременность. Под ногтями обнаружена засохшая кровь: тип А, а у нее самой тип О. Интересно. И это практически все, что дало вскрытие.
Мендоза отправился домой, и если он и раньше много размышлял о блондинке, то теперь думал еще больше. У нее появилось имя. Мишель Луиза Стэнъярд. Хорошенькая, только что начавшая выезжать в свет. Маленькая светская дама. Богатая девушка, помолвленная с богатым молодым человеком. Оба производят впечатление чистых, честных, принадлежащих к высшему обществу людей.
Эта история ее исчезновения… Что ж, поглядим на ресторан. Поглядим на…
Он с трудом, но заставил себя выбросить все это из головы, войдя в дверь своего дома. Нужно также подумать о личной жизни и о семье. Он поцеловал занятую у плиты Элисон и прошел в детскую, где миссис Мак-Таггарт читала близнецам книжку перед тем, как им идти купаться. Джонни и Терри были полны впечатлений об el pajaro и его подвигах и принялись по очереди рассказывать о жене el pajaro, его гнезде и детях.
