Марина Серова - Вояж с восточным ароматом
Та опасливо произнесла несколько слов. Курд дернулся, в его глазах заиграл злобный огонь.
— Убивать мы тебя не будем, так уж и быть. — Нет, лишние трупы на территории чужого государства нам ни к чему. В полицию он обращаться не будет, поскольку сам с ней не в ладах. — Все, Абдалла, не стреляй больше и не покупай русских девок в Анталье.
Марианна перевела ему, но Абдалла, похоже, не раскаялся в содеянном. Его глаза по-прежнему горели злобой.
Наступало утро. Мы стояли посреди довольно широкой равнины, голой и унылой. Вдали в дымке чернели горы. На развилке стоял указатель расстояний на дорогах, которым тут же заинтересовался любознательный Антон.
— Диярбакыр — 50 километров, Эрзурум — 420 километров. Эх ты, ни фига себе, Эрзурум! — воскликнул он.
— Мы туда не поедем, — тут же отрезала я.
— Я не к тому, — неожиданно послышались какие-то мечтательные нотки в голосе литератора. — У Пушкина было «Путешествие в Эрзурум», а я подумал — как хорошо бы звучало: Антон Некрасов, «Путешествие в…» как его там… — прищурился журналист, — в Диярбакыр, вот!
Некрасов с трудом выговорил название и вновь посетовал на отсутствие спиртного.
— Ничего, вернемся в Анталью, там напьешься. А потом отправишься давать показания полиции.
Некрасов заметно погрустнел при этих словах.
— А нет у них никаких улик против меня! — выкрикнул он тоном обиженного ребенка. — Нет, и все!
Движение по трассе было не очень оживленным, но вскоре рядом с нами остановилась легковушка. За рулем сидел мужчина средних лет.
— Диярбакыр, — произнесла я одно слово и показала ему пачку турецких лир.
Мужчина кивнул и пригласил нас в салон. Вскоре выяснилось, что это, слава богу, не курд, а турок, и он — о счастье! — хоть как-то владеет английским. Кое-как мы рассказали ему о своих несчастьях, опустив некоторые кровавые подробности. Турок не любил курдов, считал их диким народом, регулярно отравляющим жизнь всем законопослушным гражданам страны, и поэтому участливо выслушал нас. А потом сказал, что его машину вряд ли будут останавливать — он какая-то местная шишка. Это была явная удача.
«Йол-контрол» мы проехали успешно, турок бросил пару фраз автоматчикам, и те сразу же кивнули нам, чтобы мы проезжали. «Кажется, начинается фарт», — подумала я и стрельнула у турка одну сигарету. Расплатилась я с мужчиной щедро, но он, похоже, рассчитывал на продолжение знакомства. Причем не со мной, а с Марианной, которая ему неожиданно приглянулась. Но тамбовская уроженка была по горло сыта восточными мужчинами и испуганно жалась к моему плечу.
Турок довез нас до автовокзала в Диярбакыре, и вскоре мы уже размещались в салоне комфортабельного автобуса, который взял курс на Анталью. Бывшая курдская пленница Марианна тоже поехала с нами.
Когда мы в Анталье подъехали к отелю, Антон заметно погрустнел.
— Что, боишься? — улыбнулась я.
Антон осторожно кивнул и тяжело вздохнул.
— Ладно, не дрейфь. Все обойдется.
— Я же до пистолета этого дотронулся, когда падал, — запричитал он. — Ой, баран, эх, и баран…
— Вытирай сопли и выходи из машины, — прервала я его стенания. — В отель зайдешь первым, как ни в чем не бывало. Если возьмут, рассказывай все как было, только о наших с тобой приключениях — ни слова, понял?
Антон кивнул и, чуть не всхлипнув, стал выбираться из машины. Взгляд его, обращенный на меня, был полон надежды.
— Маша, ты мне поможешь? — жалобно спросил Некрасов.
— Помогу, если ты сам себе поможешь, — предупредила я. — Если снова не будешь бараном и не выкинешь очередную глупость. И хватит трястись раньше времени, может, ничего страшного…
Некрасов двинулся ко входу в отель. Я вышла из машины и стала наблюдать со стороны. Вот Антон скрылся в дверях. Я посмотрела на часы. Пробыл Некрасов в здании отеля меньше пятнадцати минут, а вышел в сопровождении двоих людей в полицейской форме. Шел он понуро, но при этом постоянно вертел головой, озираясь, словно пытаясь отыскать меня взглядом.
«Да не крути ты головой, баран! — подумала я с досадой. — Договорились же уже обо всем!»
Антона посадили в машину и увезли. Я выждала еще несколько минут, после чего сама направилась к отелю. Меня, в отличие от Некрасова, никто не остановил, вообще никто моей персоной не заинтересовался. Я спокойно проследовала на свой этаж и подошла к номеру. Дверь была открыта.
— Женя? — Андрей вскочил с кресла. — Ты где лазишь? Ты что? Ты знаешь вообще, что здесь случилось?
— Знаю, — остановила я его. — Поэтому и отсутствовала. Но сейчас не об этом. Ты мне лучше расскажи, что здесь творится после убийства Челидзе.
Андрей принялся рассказывать.
— Что творится! Ясное дело, полицию пришлось вызывать…
— А кто вызвал? Администрация?
— Ну не мы же! Им, конечно, не хотелось — сама понимаешь, репутация заведения, — но куда денешься? Приехали, опросили… Тех двоих, что в номере с ним пили, особенно долго допрашивали. А остальные что? Спали, ничего не видели, ничего не слышали… Третий у них еще куда-то сбежал, его все искали, ждали. Потом утихло все, все спать разбрелись. А тебя нет! Я всю ночь глаз не сомкнул! Савельеву позвонили, конечно. Ну, тот в своем репертуаре: разберемся, ничего страшного, ничего не отменять, тренировки продолжать… Понятно, деньги же проплачены. Так что теперь все стараются делать вид, будто ничего не случилось. Стаканыч вообще в запой ушел.
— А кто же команду тренирует?
— Второй тренер. Хотя он сам еле на ногах стоит.
— Так, ясно, Савельеву я сама позвоню, — кивнула я. — Ты мне скажи, сам-то ты ничего не слышал?
— Что я мог слышать? — Андрей пожал плечами. — Мы же с тобой вместе в номере были! Я спал вообще.
— Это понятно. Я к тому, что, может, в разговорах кто что упоминал потом? Ну, свои какие-то версии…
Андрей помолчал. Потом сказал, понизив голос:
— Слухи ходят, будто это сам Савельев его и заказал.
— Зачем?
— Ну а я откуда знаю? — пожал Андрей плечами. — У них свои дела. Может, не поделили что… Там, где деньги крутятся, вечно… проблемы.
— Ясно, — вздохнула я.
Это относилось к тому, что мне понятна обстановка в команде, а вовсе не к тому, что мне ясны мотивы убийства Челидзе. Я взяла мобильный Андрея, попросила его выйти из номера и позвонила Савельеву.
Голос у Алексея Алексеевича был раздраженным.
— Почему сразу не связались со мной? — спросил он.
— Не было возможности, все объясню при встрече, — ответила я. — Скажу только, что отрабатывала версию.
— Ну и как? — хмыкнул Савельев. — Успешно?
— Успешно хотя бы в том плане, что ее можно отбросить. Впрочем, как и еще одну, — сказала я, вспомнив о Некрасове.
Прежде чем получить дальнейшие указания от Савельева, я решила кое о чем ему сообщить. По моим представлениям, о том, что Челидзе с молодыми журналистами вызывали проституток, в отеле не знали: сутенер с Натэлой сбежали сразу, а Руслану захватила я. Сами же Косинцев и Марышев вряд ли стали бы об этом распространяться. Следовательно, Андрей тоже был не в курсе и не мог передать эту информацию Савельеву.
— Вы можете обрисовать хотя бы примерно, как там все произошло? — тем временем спросил Савельев.
— Примерно могу, хотя меня в номере не было. Вы сами разрешили мне ложиться спать, — напомнила я. — Челидзе пил с журналистами, потом они решили вызвать девочек…
— Что? — не понял Савельев.
— Ребята решили вызвать проституток, — выразилась я более конкретно.
Повисла пауза. Затем Савельев ошарашенно спросил:
— Он что, с ума сошел?
— Не знаю, — усмехнулась я. — Мне это тоже показалось странным.
Савельев помолчал, потом ответил:
— Во всяком случае, он не стал бы связываться с этими… с этими молодыми дураками!
— Но факт остается фактом, — продолжила я. — Двое парней ушли, Челидзе остался в номере еще с одним. По словам этого парня, в номер ворвался какой-то человек в маске, с пистолетом, два раза выстрелил в Челидзе, самого парня напугал до смерти и скрылся. Когда следом явились девицы с сутенером, Челидзе был уже мертв.
— Нашли что-нибудь? Пистолет, маску? — спросил Савельев.
— Пистолет убийца бросил прямо в номере. Насчет маски ничего не знаю — я же не общалась с полицией. Сейчас я жду от вас указаний, что делать дальше. Как вы понимаете, следить мне больше не за кем.
— В общем, так, — еще чуть помолчав, подвел итог Савельев. — У меня самого есть одна версия. Возможно, для ее проверки вы мне еще понадобитесь. Пока ведите себя как и раньше. То есть вы — Маша Королева. Можете потихоньку поспрашивать, может, кто что подскажет… Но сильно не светитесь, надеюсь, это понятно?
Мне и без него это было понятно, не надо меня учить моей работе.
— Я позвоню и скажу, когда и куда вы должны приехать. Все. Всего доброго, — распрощался со мной Савельев.
