Сергей Ермаков - Москву ничем не удивишь
— Мы к Татьяне, — вмешался в разговор Захожин, — сообщите ей, что приехал её продюсер…
— Вообще-то у нас для чужих въезд платный, — сказал охранник, решивший подзарботать как положено подзарабатывать при зарплате в пять тысяч. — Такса сто рублей.
Тогда Бляшкин вышел из машины, обошел капот, вытащил сигарету и спросил у охранника нет ли у него зажигалки. Тот наивно полез в карман, но сразу же получил в лицо кулаком и завалился на снег. Захожин понял, что похожесть на юристов у Петрова и Бляшкина очень обманчивая — за внешним лоском преуспевающего яппи скрывается тот же спортивный костюм, бритая голова и бита в руках.
— Платный? — спрашивал Бляшкин, пиная охранника в живот. — Где написано, что платный? Сколько тебе заплатить, сука сторожевая? Двадцать пинков хватит или маловато?
Он бил нещадно, запинал охранника практически под колеса, тот пытался сказать, что уже достаточно заплачено, но не мог вдохнуть. Брови у Захожина взметнулись, он стал вертеться, говорить, что не надо было так, что он дал бы охраннику стольник.
— Сиди ты, — посоветовал Вдовиченко, — взяточников и вымогателей надо учить, чтобы неповадно было вымогать.
Бляшкин схватил его за шиворот, потащил в будочку и кнопку открытия ворот нажал его носом с размаху. Охранник упал на пол и распластался на нём. Ворота на улице поехали, открываясь, Бляшкин пнул стража ворот ботинком еще раз и сказал:
— Ты, мужик, смотри в следующий раз у кого деньги выциганиваешь. Я за стольник муху в поле загоняю, а ты хочешь с меня его содрать?
— Нет-нет, не хочу, — замотал головой охранник.
Он был понятливым, погибать за идею не хотел, всего-то и хотел сорвать себе стольник на чай и черт его дернул сунуться в эту «БМВ» со своими условиями, надо с «Жигулей» взятки брать. Когда «БМВ» проехала в ворота, охранник закрыл их, утирая разбитый нос и стал думать о перемене работы.
К глазку домофона внизу у подъезда подошел один Захожин, Вдовиченко и два его подручных спрятались. Татьяна ответила на звонок, Захожин сказал, что приехал по срочному делу, замок щелкнул и все четверо вошли в подъезд.
Когда они поднялись на лифте, Татьяна уже открыла дверь в квартиру, ожидая продюсера и выглянула. Она слишком поздно поняла, что продюсер её предал, попыталась захлопнуть дверь, но Вдовиченко успел вставить в щель свой ботинок, а потом оттолкнул Татьяну так, что она пролетев через коридор, ударилась спиной о стену и свалилась на пол. Вдовиченко и его люди ворвались в квартиру, разлетелись по комнатам и через минуту вытащили из туалета спрятавшегося там Алмаза.
Вдовиченко захлопнул дверь квартиры Татьяны и закрыл замок входной двери. Захожин немного растерялся, он думал, что дело будет происходить не совсем так, потому смущенно прятался за спинами службы безопасности Насосова. Ему хотелось и деньги свои получить назад и с Татьяной не рассориться. Иначе говоря на ёлку сесть и задницу не ободрать. Он всегда пытался так сделать, всегда у него не получалось и он снова так делал. Но если бы Алмаз не должен был ему круглую сумму, он бы в жизни сюда не пошел. Бляшкин схватил Татьяну за руку, поднял с пола и толкнул её в сторону зала. Эти люди привыкли не взирать на лица — подумаешь певица известная, им было плевать, у них был приказ от хозяина дело сделать и они его делали. Алмаз обречено подчинялся. Его приволокли в зал, бросили на пол, Вдовиченко уселся на диван рядом с Татьяной, которую усадил сюда Бляшкин. Захожин остался в коридоре и лишь выглядывал в комнату.
Вдовиченко расположился по-хозяйски и спросил у Алмаза:
— Ну, что, Тарантино, где наши бабки?
— Я не собрал, я не нашел, — испуганно ответил постановщик мюзиклов, — еще ведь три дня не прошло, а вы уже пришли опять!
— Теперь, ты, удод, мы будем следить за каждым твоим шагом, — ответил ему Вдовиченко, — хватило того, что мы тебе поверили, пустили дело на самотек и ты наши бабки просрал. Тебя отправили ездить по Москве, искать варианты, а ты тут затихарился и сидишь. Чего ты ждешь, недоносок? Ты ждешь, что нас волной смоет? Так не дождешься! Насосов не велел пальцы тебе рубить пока, но насчет ушей ничего не сказал. Я ухо тебе отрежу!
С этими словами он достал из кармана выкидной нож, нажал на кнопку и из ручки вылетело стальное лезвие с пилой с внешней стороны. Алмаз, который сжался на полу вздрогнул, лицо его потекло, он схватился за ухо и залепетал:
— Не надо резать, я прошу, я найду деньги, я обещаю. У меня друг банкир, я говорил, для него два миллиона — тьфу! копейки!
— Слушайте, вы! — вмешалась Татьяна. — Вы в моем доме, прекратите этот беспредел!
— Ты заткнись, — ответил ей Вдовиченко, — твое дело сидеть и помалкивать.
— Сейчас придет мой отец и вышвырнет вас отсюда вон, поняли? — сказала Татьяна.
Вдовиченко даже не взглянул в её сторону, размахнулся и рукоятью ножа ударил Татьяну прямо в нос. Татьяну откинуло на спинку, дивана, отпружинило и она свалилась на пол.
— Я просил не лезть, когда я работаю, — сказал Вдовиченко.
Тут Захожин не сдержался, заскочил в зал.
— Вы обещали Татьяну не трогать! — закричал он. — Вам Алмаз нужен, вот его и забирайте, что вы тут беспредельничаете!
— Заткнись ты тоже, — приказал ему Вдовиченко, — а то и ты сейчас допросишься! Ты кто здесь такой, напомнить? Ты дерьмо такое же, как и эти двое! Пошел вон отсюда и не мешай дело делать!
Продюсер попятился — его унизили! Вроде как он был сам в деле, он же вывел Вдовиченко на Татьяну, а его так оскорбляют. Татьяна схватилась за нос, из которого хлынула кровь, попыталась вскочить на ноги, но голова её закружилась, её повело в сторону. Петров поймал её и толкнул обратно на диван. Вдовиченко схватил Алмаза за ухо и занёс нож. Бедный певец заверещал, суча ногами.
Захожин решил срочно позвонить Насосову, пожаловаться на творящийся беспредел. Он отошел на кухню, вытащил из кармана телефон и набрал номер Насосова. Тот ответил сразу же и когда продюсер стал жаловаться на то, что его люди творят что хотят, что Вдовиченко ударил Татьяну, Насосов лениво зевнул в трубку и сказал:
— Что ж ты хотел, дело касается двух миллионов, ребята разнервничались, ну немного перестарались. А ты не лезь лучше, а то и тебе достанется.
Бляшкин зашел на кухню, увидел, что Захожин кому-то звонит, подошел к нему и показал, скрестив руки перед грудью — завязывай, мол, говорить. Захожин сразу же понял, что и правда лучше не лезть на рожон, а то и ему еще нос разобьют. Физической боли продюсер очень боялся. Он спрятал телефон в карман и больше звонить не стал. Бляшкин подтолкнул продюсера к залу, где верещал от боли Алмаз.
— Страшно? — спросил Вдовиченко, крутя певцу ухо.
— Да-да-а, — испуганно пролепетал тот, — не надо, я прошу тебя, отпусти ухо!
Вдовиченко сжалился над несчастным певцом, отпустил его покрасневшее и вытянувшееся, как у осла ухо и сказал:
— Короче завтра в это же время я буду тут и ты мне докладываешь как идут дела по сбору денег, последний раз я такой добрый, а завтра ухо отрежу. Вздумаешь снова бежать или прятаться, родню твою в Ростове вырежут. Мы уже связались с местными чеченами, они обещали заняться твоей роднёй…
— Погодите, что за дела? — опять вмешалась Татьяна, прижимая к носу красную от крови салфетку. — Что значит — «завтра тут же». Что вы из моей квартиры явку делаете? Нечего вам тут делать, забирайте Алмаза и уматывайте!
— Ты сиди и не тявкай! — повернулся к ней Вдовиченко, поигрывая ножичком. — Ты увязла, поняла? И ты тоже на счетчике, пока этот удод с нами не рассчитается. Нечего было его в гости приглашать. Он не рассчитается — с тебя возьмем, поняла?
· — А ну пошли вон отсюда!!! — вскочила с места Татьяна, но тут Петров коротким прямым ударом в скулу без замаха двинул Татьяне, она перелетела через спинку дивана, рухнула на пол, мир для неё сжался до состояния горошины и она потеряла сознание.
****Краб и Матвей Спичкин зашли за порог съемной квартиры брата телеведущего Каспера и дверь в подъезд захлопнулась. Они прошли в квартиру. Обстановка единственной убогой комнаты Каспера состояла из стола, на котором стоял компьютер, стула, кресла с помойки, дивана и секции полированной стенки, изготовленной лет сорок назад. На мониторе компьютера жуткие монстры терзали и рвали на части брошенного без управления героя. Каспер присел за компьютер спиной к гостям, нацепил на голову наушники и, как ни в чем не бывало, продолжил играть.
— Имя какое-то у твоего брата странное, — сказал Краб Матвею, присаживаясь в кресло, — тебя вроде родители нормально назвали, а его-то за что так?
— Каспер — это не имя, это логин, прозвище проще говоря, — ответил Матвей, сев на диван, — он сам хочет, чтобы его звали, а имя у него вполне мирное — Вольдемар.
