Эдгар Уоллес - Когда на Лондон нагрянули банды
Совещание вскоре закончилось. Напоследок комиссар сообщил, что собирается сделать заявление для прессы. В своем кабинете главный констебль дал выход чувствам:
— Пока сами его не увидим, в прессу это заявление попасть не должно, — гневно говорил Уэмбери, — особым умом старик никогда не отличался, но сейчас он совсем спятил. Я собираюсь поговорить с министром, пусть даже мне грозит позорная отставка за действия за спиной начальства.
Его разговор с министром внутренних дел, однако, не состоялся. Того не оказалось в Лондоне. В министерстве Уэмбери сообщили, что министр телеграммой уведомил о своем срочном возвращении в город.
— Может, — сказал помощник министра, — вам лучше самому поговорить с глазу на глаз с сэром Джонатаном…
— Это все равно, что поговорить с глазу на глаз с валаамовой ослицей! — в сердцах бросил главный констебль.
Тем не менее, вернувшись в Скотленд-Ярд, он передал комиссару, что просит принять его. В просьбе, однако, ему было отказано.
Вечерние газеты поместили на страницах официальное заявление комиссара Столичной полиции, которое он усердно составлял за ленчем в своем клубе. Это заявление непременно войдет в историю Скотленд-Ярда как один из самых уникальных документов:
«За последнюю неделю на территории, подведомственной Столичной полиции, совершены два ужасных убийства, очевидно, связанные между собой. Им предшествовали некие послания с угрозами и требованиями крупной суммы денег; при отказе заплатить деньги неизвестный угрожал смертью. Есть основания полагать, что убийство мистера Селемена у Триумфальной арки явилось прямым следствием одной из таких угроз.
Писавший послание предупреждал, что при обращении в полицию — непосредственно или иным путем — лицо, получившее послание, ожидает смерть. Несмотря на эти угрозы, комиссар Столичной полиции просит всех, кто получит такое послание, передать его в Скотленд-Ярд или сообщить главному констеблю по телефону, что оно получено. Если получивший подобное письмо желает сохранить анонимность, к его пожеланию полиция отнесется с должным уважением, хотя все-таки желательней знать имя, адрес и род занятий.
К великому сожалению, неизбежны случаи, когда угрозы могут быть приведены в исполнение. Комиссар Столичной полиции не гарантирует полную безопасность лицам, сообщившим о подобном послании, но вместе с тем заявляет, что все меры по защите законопослушных граждан будут приняты».
В конце стояли имя комиссара и все его титулы.
Первым газету прочитал Джигс. Влетев в кабинет главного констебля, он застал там и Терри.
— Вот, полюбуйтесь!
Уэмбери быстро прочел и грохнул кулаком по столу.
— Идиот!
— Знаете, что это означает? Этот старый болван сообщил всему миру, что Скотленд-Ярд не в силах защитить людей, которым грозят смертью!
С газетой в руке Уэмбери решительно направился к кабинету комиссара. Он застал там и инспектора Тетли.
— Что хорошего скажете, сэр? — спросил комиссар.
— Хорошего ничего сказать не могу. Это заявление вы сами писали или кто-то вам его подсунул?
Старик неторопливо надел очки и стал медленно читать. Уэмбери едва сдерживал нетерпение. Комиссар дочитал до конца.
— Да, это я писал.
— Я немедленно отправлюсь с ним к министру. Вы выдали убийцам лицензию — столь многословно поведали им, что они спокойно могут заниматься своим делом. А всю полицию объявили бессильной противостоять бандитам!
— Я написал это после всестороннего анализа… — запальчиво начал сэр Джонатан.
На его столе зазвонил телефон.
— Подойдите, мистер Тетли, — не поворачивая головы, бросил комиссар. — Вы прекрасно понимаете, мистер Уэмбери, что с вашей стороны это будет серьезное нарушение субординации. И я сделаю соответствующие выводы…
К нему почтительно наклонился Тетли.
— Это вас, сэр.
Старик взял трубку. Разговор получился кратким; комиссар только отвечал: «да, сэр» и «нет, сэр». Уэмбери понял, что на проводе министр. Сэр Джонатан попытался что-то объяснить, но его, видимо, прервали. Когда старик положил трубку, на нем не было лица.
— Еду в министерство. Вернусь, продолжим этот разговор.
Однако он не вернулся. В кабинете министра комиссар пробыл не более десяти минут, и последние выпуски газет поместили краткое сообщение, что сэр Джонатан Гусье уволен из полиции.
— Не дали даже уйти в отставку, — покачал головой Терри.
— Велика честь! — проворчал Джигс.
Они пили чай в кабинете Терри, и инспектор рассказал об утреннем разговоре с Эдди Теннером.
— Вполне возможно, что он и не лукавил, — сказал Джигс. — У него бывают такие порывы великодушия.
Терри покачал головой.
— У меня никак не укладывается в голове, что это он убил своего дядю, вот так хладнокровно…
Джигс горько усмехнулся.
— Хладнокровно? Вы просто еще не привыкли к таким парням, дружище! Они только так и убивают. Без всяких эмоций, без ненависти, обдуманно. Люди для них не больше, чем свиньи для мясников на скотобойне. Чтобы перерезать свинье горло, вовсе не надо ее ненавидеть. Говорят: «бедняжка!» и все равно перерезают ей горло — это их работа. Прихлопывая муху, вы ведь не питаете к ней ненависти? Нет, сэр! То, что старый Декадон был его дядей, для Эдди и любого из этой братии не играет никакой роли. Для них убить, что для вас смахнуть пылинку с лацкана пиджака или поправить галстук.
Американец на мгновенье задумался.
— Значит, он хочет убрать девушку из дома. Ну что же, это вполне логично. Уберет и всех остальных слуг. Держу пари, сейчас там уже почти только его люди… По имени кого-нибудь из слуг знаете?
— Есть парень по имени Дэйнс, ливрейный слуга, — после минутного раздумья сказал Терри.
Джигс снял трубку и набрал номер.
— Я хотел бы поговорить с Дэйнсом, лакеем. Это ведь дом Теннера?.. Ах, вот как! — он положил трубку. — С сегодняшнего дня Дэйнс не служит. Что я вам говорил!
Американец достал из кармана жилета сигару, откусил конец и прикурил.
— Другого и ожидать не приходится. Эдди не может позволить, чтобы в доме были посторонние.
— Возьмет в дом всю свою братию?
— Боже упаси! — хмыкнул Джигс. — Это было бы слишком рискованно. Нет, у него будут только несколько подручных. Но вот если вы захотите поговорить с его «секретарем», вам скажут, что он только-только вышел. Постоянно в доме будет кто-нибудь крутиться. Например, пара электриков — устанавливать звонки, заниматься проводкой. Но если спросите, где они, вам сообщат, что их нет, только что ушли обедать. Не выгонит лишь кухарку.
— Почему?
— Ну, без нее не обойтись и дня, вдобавок живет она в подвале и наверх никогда не поднимается. А теперь о юной леди, в которую вы влюблены…
— Я вовсе не влюблен в нее! — яростно запротестовал Терри.
— У вас покраснели уши, — спокойно заметил Джигс, — а сие означает, что дело обстоит именно так и вы лукавите. Как бы там ни было, в том, что сказал Эдди, есть резон. В любую ночь его конкуренты снова могут захватить ее и начать выяснять, что она знает.
— Если она расскажет им.
— Расскажет как миленькая. — Джигс усмехнулся. — Вы не знаете этих парней, Терри! Слышали такое выражение — не останавливаться ни перед чем? Так это о них! Знаете, как в средние века развязывали людям языки? Так по сравнению с ними инквизиторы просто ягнята. Я мог бы рассказать вам истории, от которых у вас волосы станут дыбом. В Мичигане была банда, которая гонялась за одним парнем, и они захватили его девушку. У той хватило ума ляпнуть, что она знает, где ее Джон, но говорить им не собирается.
Джигс вынул сигару изо рта и внимательно посмотрел на нее.
— Нет, дальше не буду… Короче, она все выложила. Джона они достали в Бруклине. А ее мы нашли мертвой; на ней не было живого места. Против девушки они ничего не имели, вы понимаете, просто хотели узнать. И к ее парню они не питали никаких чувств — просто им надо было убить его, что они и сделали.
Он задумался и снова проконсультировался с сигарой.
— Красивая девушка.
— Которую убили?
Американец покачал головой.
— Живой я ее не видел, а мертвая… Нет, я о Лесли. Видел пару раз — она очаровательна… Старик где?
— Вы о комиссаре? Ушел домой. Уэмбери видел его, попробовал уговорить назвать того человека. Единственное, что ему удалось выяснить, тот сегодня вечером уезжает в Шотландию по совету старика.
Джигс нахмурился.
— Этих писем уже получена, должно быть, целая куча. Ничего о них не слышали?
Терри пожал плечами.
— Нет, и это меня волнует. Всем полицейским приказано сообщать о домах, где в окнах выставлены горящие свечи.
— Свечей не будет, — покачал головой американец. — Это требование «зеленых».
— Могут и «голубые». Все телефонные разговоры прослушать не можем, а вот заметить свечу, это нам вполне по силам.
Джигс встал.
— С сегодняшнего вечера меняю отель. Уж больно я на виду. Если кому-нибудь из этих парней взбредет в голову, что Скотленд-Ярду от меня польза, хлопот мне прибавится? Если в течение недели никто не попытается отправить меня в лучший мир, буду чувствовать себя ужасно обиженным.