Марина Серова - Преступление в двух сериях
Оставив машину за надежно маскирующими ее кустами, я с легкостью открыла кодовую дверь и прошла в подъезд. Замки на двери Масловой оказались хуже некуда — шпилькой открыть можно. Неужели эта дамочка не могла поставить себе что-нибудь покруче? Через пару минут я уже вошла в квартиру, осторожно закрыв за собой дверь, и включила маленький фонарик. Рисковать, зажигая свет, не было резона — вдруг Маслова, возвращаясь со встречи, увидит свои мерцающие медово-желтым окна и поднимет шум или кто-то из знакомых Людмилы неожиданно наведается к ней, не зная, что ее нет дома.
Я перерыла все возможное, действуя с максимальной быстротой и стараясь оставлять вещи в первоначальном положении, но не нашла и следа чертежей Шолонского, а также их копий. После чего аккуратно раскрутила трубку телефона. Маленький «жучок» с еле слышным чавканьем вцепился в гладкую поверхность, я быстренько собрала трубку, водрузила ее на рычаги, и телефон вновь засиял первозданной целостностью. Проверив «жучок» под столом в зале, тот, который поставила в свой первый визит в квартиру Людмилы, и убедившись в его сохранности, я вышла из квартиры и спустилась в машину. Что ж, теперь надо, думаю, заехать к Кире и расспросить его о ходе расследования. Он мог накопать факты, полезные мне.
* * *Несмотря на то что было почти девять вечера и рабочий день давным-давно окончился, Кирьянов сидел в своем кабинете, обложившись ворохом бумаг, мрачно пил крепкий чай — его аромат дразняще коснулся моих ноздрей — и что-то выискивал в компьютере, ловко двигая белую «мышку».
— О, Татьяна! С чем пришла? — улыбнулся Владимир, с видимой радостью отвлекаясь от работы.
— Да, в сущности, ни с чем, — призналась я, опускаясь на стул. — А у тебя что нового?
— Ни-че-го, Танечка. Просто совершенно и абсолютно ничего.
— На сейфе отпечатков, конечно, нет?
— Разумеется, нет. — Киря заварил чай и мне и вручил горячую чашку в руки, даже не спрашивая моего согласия. — Преступный мир сейчас жутко умным стал, следов не оставляет. Если хочешь, посмотри, — и он подал мне тонкую пока еще папку.
Внимательно просматривая наработанный материал, я уже знала, как именно выразится сейчас Кирьянов, подводя итоги расследования.
— Глухо как в танке, — оправдал мои ожидания подполковник, задумчиво почесывая бровь. — Сама видишь — ничего совершенно, абсолютно.
— Вижу, — согласилась я.
— А главное, Шолонский клянется и божится, что кода его сейфа не знал никто. А без кода этот железный ящик можно открыть только с помощью динамита или тола.
— Ясно. Но уверенности Шолонского я как-то не разделяю, — призналась я. — Мне говорили, что в его квартиру частенько наведывался Гурьянов, главбух. Да и другой тип, Ручин, пару раз бывал. Так что…
Кирьянов кивнул и пробурчал с обидой на судьбу:
— От этого не легче. Мы же всех обыскивали, чертежей этих злосчастных ни у кого нет. И даже чего-то подобного не нашли. И что ты думаешь, Танечка, мы даже техника специально пригласили! Ни чертежей, ни копий, ни ксерокопий…
— Естественно, — легкомысленно пожала я плечами. И, допив чай, поднялась: — Что-то всплывет — звони. Ладно?
— Ты тоже, — кивнул подполковник.
От Кири я поехала в кафе «Место встреч». Странной парочки там уже не было, за их столиком восседал сильно потрепанный жизнью молодой человек, задумчиво куривший и вяло потягивающий пиво прямо из бутылки. Рядом с ним выстроилась целая батарея таких же темно-зеленых пивных бутылок, только пустых.
Действовала я уже проверенным методом — подошла к нему, оперлась о стол и попросила прикурить. А тем временем незаметно забрала магнитофончик и вышла из зала, провожаемая удивленным взглядом парня.
Добираясь до дома, я, дабы не терять зря времени, включила запись. Разговор между Людмилой и жирафообразным типом не содержал ничего интересного — Маслова уговаривала его воспользоваться продукцией фирмы «Порто», он же говорил, что «Луч» значительно эффективнее и что есть еще молодой человек, превосходный техник, который умнее всех сотрудников обеих конкурирующих фирм.
— Так что я, пожалуй, обращусь к Ручину, Людмила Владимировна. Но если вы поможете мне наладить с ним контакт… — произнес собеседник Масловой с тонким намеком.
Людмила с готовностью откликнулась:
— Я постараюсь, конечно, но у меня самой пока с ним нет контакта. Понимаете, господин Гаранин, я…
В общем, все ясно.
Позвонив Кире и застав его, несмотря на позднее время, все еще на рабочем месте, я скоро узнала, что Гаранин — представитель столичной фирмы. Менеджер по продажам или что-то в этом роде. А значит, меня он может не интересовать.
* * *Наконец-то я дома! Именно эта мысль заставила мое лицо расплыться в довольной улыбке — лежать на диване было так приятно!
Но долго разлеживаться я не стала. Прошла на кухню, сделала себе кофе и уселась на стул, прислонившись к стене. Вот теперь наступило время для размышлений.
Я с наслаждением сделала очередной глоток ароматного кофе, ощутив, как божественный напиток нектаром разливается по языку, небу и горлу. Улыбнулась, едва не мурлыкнув, и полностью отдалась размышлениям. Итак, что у меня есть?
Ну, во-первых, есть подозрительная Людмила Маслова, чья роль во всем этом деле не вполне ясна. Она может оказаться как организатором, так и лишь посредником. Тем более что Людмила, кажется, довольно давно подвизается в деликатном деле посредничества — не просто же так эта весьма вульгарная дамочка была приглашена на банкет к Шолонскому. Но у нее на Глеба Денисовича обида — тот не доплатил ей. Так что всякое возможно…
Что касается кода, то, вероятнее всего, здесь замешан Гурьянов. Бухгалтер вполне мог узнать шифр сейфа, ведь он часто бывал у шефа. А следовательно…
Стоп, есть еще один человек. Кармишин. Он же заместитель директора фирмы, мог и выкрасть чертежи самостоятельно. Например, чтобы продать их конкурентам или отдать в работу. Тогда прибыль пошла бы ему.
Мотнув головой, я отмела эту мысль как несостоятельную. Первым доводом против была моя репутация — вряд ли бы даже особо беспринципный преступник решился играть в подобные игры с Татьяной Ивановой. Помимо этого, если главбуху через посредничество Масловой или без него было бы достаточно несложно продать бумаги конкурирующей фирме, то с Кармишиным этот номер не прокатит. Начальство трепетно относится к боссам конкурентов, ведь те могут подставить. Скажем, такой ход: Кармишин в интимной обстановке продает шефу конкурентов документацию собственной фирмы, после чего обращается в милицию и сообщает, что подозревает конкурентов в хищении документации. И доказывай потом, что не верблюд. Дело-то деликатное, и сделка проводилась без лишних свидетелей. Вот так. Кто у меня там еще? Ручин. Но… Не вижу повода. С долгом он разобрался, причем сумма денег на его счет поступила до похищения. Конечно, его все равно пока не стоит терять из виду, устало позевывая, подумала я. По крайней мере пока преступление не будет раскрыто и чертежи не окажутся «дома» у Шолонского.
Все, хватит работать, пора спать.
Первый день расследования прошел не слишком продуктивно, но… Это же понедельник. К тому же кое-что я тем не менее смогла выяснить. Так, уже засыпая, лениво думала я. Завтра надо будет прослушать телефон Масловой. Проследить за ее передвижениями…
Мысли вяло перетекали одна в другую, гротескно сплетаясь, подобные клубкам пестрых змей…
* * *Поднявшись по звонку будильника, я не позволила себе разлеживаться. Это только в рекламе хорошо: сижу, а денежки идут. Меня же, как любого волка, кормят ноги.
Постояв под горячим душем и с наслаждением выпив огромную чашку свежесваренного кофе, я с удовольствием, знакомым лишь заядлым курильщикам, выкурила первую сигарету. А затем собралась на выход, поступив сегодня умнее, чем вчера, — надела джинсы и сапожки на плоской гибкой подошве. И вот, удобно экипировавшись, я вышла из дома, предполагая, что на целый день.
Улица встретила меня почти зимним холодком, пощипывающим щеки и освежающим. Туман еще не успел раствориться, но буквально на глазах становился менее плотным под воздействием холодного равнодушного солнца и легкого ветерка. Погрузив свое еще довольно-таки сонное тело в машину, я поехала к дому Масловой, действуя по намеченному перед сном плану.
Добравшись до места и устроившись в машине поудобнее, но так, чтобы хорошо видеть подъезд и сразу заметить Людмилу, если она решит прогуляться, я закурила и вставила в уши наушники. В них царила тишина, звонкая до прозрачности и тяжелая, как хрусталь. Я задумчиво выпускала дым в щелку окна, и он растворялся в плотнотуманном, расцвеченном тусклыми солнечными бликами воздухе. Аромат зимы, проникая в окно, слегка пощипывал ноздри, от чего не спасала даже включенная печка.
