Евгения Грановская - Мраморный король
– Господа, – обратился он к игрокам, повернувшись вполоборота, – судя по всему, в эту игру можно играть и вчетвером, верно?
– Верно, – ответил за всех один, с самой дерзкой и веселой физиономией. – Хотите присоединиться?
– Только если вы не против.
– Что вы, мы завсегда рады новому игроку! – ответил весельчак и подмигнул друзьям. «Обдерем иностранца как липку» – ясно говорил его взгляд. – Но я должен вас предупредить: мы не играем на честное слово. Чтобы включиться в игру, вы должны сделать ставку.
– И я ее сделаю, – сказал Стейниц. Он снял с пальца кольцо и протянул весельчаку. – Полагаю, для начала этого хватит.
Весельчак осмотрел кольцо и сказал:
– Более чем! Ваше кольцо можно разбить на три-пять ставок! Вы согласны?
– Вполне, – кивнул старый Вильгельм и пересел за столик к игрокам.
Весельчак достал из кармана новую колоду карт и сорвал с нее упаковку.
– Начнем, пожалуй? – осведомился он у Стейница.
– Давайте, – ответил тот.
Весельчак принялся сдавать карты. Игра была незамысловатая, более того – она поддавалась счету. Через три хода Стейниц уже знал, какие карты на руках у каждого из игроков, более того – он вычислил три выигрышные комбинации. Одну из них австриец с успехом разыграл.
– Вам везет, – сказал весельчак, глядя на Стейница холодными глазами. – Еще партию?
– Извольте, – невозмутимо ответил Стейниц.
Весельчак достал новую колоду. Карты были розданы, игра началась. Не прошло и десяти минут, как старый Вильгельм снова выиграл.
– Пожалуй, на этом я закончу, – бесстрастно произнес Стейниц, сгреб в пригоршню деньги и подозвал официанта, чтобы расплатиться.
– Вы не можете просто уйти! – сказал один из игроков, когда Стейниц расплатился. – Вы должны дать нам шанс отыграться!
– Если вы помните, в первый раз я вас обыграл, – спокойно сказал Стейниц. – Затем мы сыграли второй раз, это был для вас прекрасный шанс вернуть свои деньги обратно. Но, к счастью для меня, вы не смогли его использовать. Если мы продолжим игру, мы рискуем пойти по кругу. Это в лучшем случае. В худшем – вы, господа, рискуете уйти отсюда без штанов, поскольку, как вы, вероятно, успели заметить, я отличный игрок. Следовательно – нам лучше не продолжать. Засим позвольте откланяться.
Все это было произнесено таким ледяным и таким невозмутимым тоном, что трое игроков не нашлись, что возразить.
Воспользовавшись их растерянностью, Стейниц встал из-за стола и покинул ресторан, пребывая в прекрасном расположении духа.
Прошло еще не меньше минуты, прежде чем игроки обрели дар речи. Наконец один из них с трудом произнес:
– Кто это такой, черт возьми?
Второй сдвинул брови и сказал:
– Кем бы он ни был, мы еще можем его догнать!
– На меня словно затмение нашло, когда он заговорил, – сообщил третий.
– На меня тоже, – подтвердил второй. – Вот что я думаю, господа: этот иностранец – колдун!
– Скорей уж фокусник, приверженец месмеризма, – возразил третий. – Их сейчас много развелось.
– Если это так, то мы еще дешево отделались!
Эта мысль показалась игрокам обоснованной, и их воинственный пыл окончательно угас. Связываться с колдуном никому не хотелось. Да и проигрыш был не так велик, чтобы лезть из-за него в драку.
Однако вернемся к старому Вильгельму. Покинув ресторан и желая немного подышать свежим воздухом, он неторопливо зашагал по мостовой, постукивая тростью по серым, обледенелым булыжникам. На прохожих он не смотрел, однако крик разносчика газет привлек его внимание.
– Эй, мальчик! – позвал он. – Поди сюда!
– Свежие новости с английской биржи! Убийство семьи золотопромышленника! Приезд в столицу лучших…
– Если ты будешь так громко кричать, то рано или поздно лопнешь, – сообщил Стейниц мальчику и протянул ему блестящую монету.
Мальчишка всучил иностранцу газету, спрятал монетку в карман и заспешил дальше, оглашая улицу звонкими криками.
Взяв трость под мышку, старый Вильгельм развернул газету и на первой полосе увидел свое собственное изображение. Снимок был нечеткий, к тому же стоял австриец в окружении еще четырех человек. И тем не менее себя он опознал сразу – по осанке и бороде. Заголовок гласил:
ЧЕТВЕРО ВЕЛИКИХ СЪЕЗЖАЮТСЯ В СТОЛИЦУ, ЧТОБЫ ПОМЕРИТЬСЯ СИЛАМИ!Стейниц насмешливо крякнул и пригладил бороду ладонью. И чего только не напишут господа газетчики, чтобы привлечь внимание обывателя. Впрочем, в данном случае они не соврали ни в одном слове.
Старый Вильгельм встряхнул газету, чтобы сложить ее, и вдруг увидел, что из газеты что-то выпало на мостовую. Несколько секунд Стейниц смотрел на белый прямоугольник, размышляя, стоит ли он того, чтобы ради него наклоняться? Решил, что стоит. Белый прямоугольник оказался конвертом. Надпись на конверте гласила:
Г-ну СтейницуАвстриец повертел конверт в руках, надеясь обнаружить еще что-нибудь, но не обнаружил. На всякий случай Стейниц внимательно посмотрел по сторонам, затем пожал плечами и, не без оснований полагая, что письмо адресовано ему, вскрыл конверт недрогнувшей рукой. В конверте находился листок бумаги, и вот что на нем было написано:
Один король болезнь нашел.Второй король с ума сошел.Сгубила третьего дуэль.Четвертый позабыл про хмель.В гробах лежат три короля.Да будет пухом им земля!
– Ну, и что вы об этом думаете, господин Стейниц?
– Я думаю, что на поле не может существовать четырех королей одновременно, следовательно – это полная чушь.
– Но не касается ли дело политики, господин Стейниц? Политика допускает встречу сколь угодно большого количества королей – и все это в пределах одного поля. Что вы об этом думаете, господин Стейниц?
– Я думаю, что ко мне это не имеет никакого отношения, – ответил своему внутреннему голосу невозмутимый австриец.
– Как знать, господин Стейниц, как знать. Признаться, вы мне сильно напоминаете одного из этих четырех королей. Сказать, какого?
– Не стоит.
– Отчего же?
– Оттого, что все это чушь, – твердо сказал себе старый Вильгельм, сунул листок с конвертом в карман, в котором обычно находилась всякая чепуха, взял в руку трость и так же неторопливо, как и прежде, зашагал к гостинице.
4
– Эмануил… Лас-кер… Я правильно записал?
Молодой усач с гордым, заносчивым лицом кивнул:
– Да, это мое имя.
– Откуда изволили приехать?
– Из Германии.
– Ах, Германия, – вздохнул портье, подобострастно глядя на гордого немца. – Думаю, вам будет трудно привыкнуть к нашей русской расхлябанности. Впрочем, вы, вероятно, уже и раньше бывали в России?
– Нет. Я здесь впервые.
– Но вы отлично знаете русский язык. У вас почти нет акцента.
– Через три дня его не будет совсем! – самонадеянно объявил молодой усач.
– Что ж, добро пожаловать в наш отель, господин Ласкер! Вас проводят в ваш номер.
– Надеюсь, он выходит окнами на восток?
Портье вежливо склонил голову.
– Номер в точности такой, как вы изволили описать. Если вам что-то не понравится, мы предоставим вам другой.
Ласкер высокомерно кивнул, подождал, пока лакей возьмет его дорожный саквояж, и двинулся по коридору. Он был одет в короткое, уже послужившее пальто и модную шляпу. Под пальто у него была короткая визитка пепельного цвета и серые панталоны.
Когда немец подошел к лестнице, по ступенькам как раз сходил – или, вернее сказать, торопливо сбегал – невысокий господин с аккуратно зачесанными набок светлыми волосами и маленькой бородкой. Шуба его была расстегнута и открывала прекрасный твидовый костюм и великолепный галстук, заколотый бриллиантовой булавкой. Пробегая мимо Ласкера, он грубо задел его плечом и побежал было дальше, но Ласкер со скоростью молнии ухватил наглеца за руку.
– Не слишком ли вы спешите?! – холодно осведомился Ласкер.
– Это вы мне? – спросил мужчина, останавливаясь и удивленно глядя на бледные пальцы усача, сжимающие ему запястье.
– Вам! Сбегая по лестницам так быстро, вы рискуете сломать себе шею!
– Шею? – изумленно повторил мужчина.
– Именно так, – кивнул Ласкер. – И кстати, я готов принять от вас извинения, но лишь в том случае, если их форма покажется мне удовлетворительной!
– Извинения?
– Вы и дальше будете за мной повторять, господин попугай?
Лицо мужчины налилось кровью. Белесые брови грозно сошлись на переносице.
– Милостивый государь, – прорычал он, – вы забываетесь!
– Неужели? Хотите поставить меня на место?
Ласкер откинул полу сюртука, и взору блондина предстала рукоять небольшого пистолета, торчащая у Ласкера из кармана.
– Так как насчет извинений? – поинтересовался Ласкер.
Человек со светлой бородкой перевел взгляд от пистолета на лицо молодого усача и по свирепо горящим глазам понял, что имеет дело с человеком, не привыкшим бросать слов на ветер.