Олег Логинов - Охота на Кидал

Фоменко потускнел лицом и замолчал. Не то, чтобы мне так хотелось получить с него выпивку, просто еще в институте мы отметили в нем хохлятскую бережливость и часто шутя пытались поддеть его за это чувствительное место.

- Ладно, если угощать нас не хочешь, то хоть байку какую-нибудь расскажи для поднятия тонуса,- предложил я.

- Про то, как наш участковый Гаврюхин свой телевизор расстрелял слышали?- спросил он.

- Нет,- дружно ответили мы.

- Ну слушайте. Пришел Гаврюхин вечером домой. Жена сидит "Санту-Барбару" смотрит, ужин еще не готов. Решил он в туалете покурить. Покурил и чинарик в унитаз бросил, а оттуда как полыхнет! Оказывается, жена прибиралась и в унитаз ацетон вылила, а смыть не успела - сериал начался. Короче, опалил Гаврюхин себе то, чем сидят и еще кое-что. Но это еще не все. Он вскочил и как дернет за цепочку. А бачок был старый, крепления проржавели, ну он и отвалился. Гаврюхину вскольз бачком по хребту досталось, а унитаз вдребезги разлетелся. Но это еще не все. Гаврюхин, понятное дело, разозлился. Забегает в комнату, где жена сидит и кричит на нее: "Ты, тварь этакая, со своим сериалами совсем уже рехнулась! Чуть не погиб из-за тебя!" Выхватывает пистолет и бах в телевизор! Но это еще не все. От пули там внутри телевизора что-то замкнуло, заискрило, и шторка огнем занялась. Он хватает вазу и выплескивает воду с цветами на шторку. В общем, только после того, как Гаврюхина еще и током долбануло, когда вилку от телевизора из розетки вытаскивал, он успокоился и в себя пришел. А сейчас ходит и всех спрашивает, выплатят ли ему страховку за телевизор, если он его в состоянии аффекта расстрелял?

Когда мы закончили смеяться, Борька неожиданно предложил:

- А хотите, дам классную наводку?

- Последствия твоей предыдущей наводки нам до сих пор икаются.скривился я.

- Нет, тут никаких просьб и личных взаимоотношений. Хотите, используйте, хотите, отдайте кому-нибудь еще.

- Ладно, рассказывай.

- У меня на участке живет один частный фотограф. Фамилия его Белецкий. Он фотографирует детей в садиках, приезжих - на исторических местах, в общем, вольный стрелок. Этакая темная лошадка - и нашим, и вашим. Он и со мной всегда вежливо, и с жуликами "вась-вась". Белецкий недавно ездил халтурить в область и сошелся там с одним мужичком, который дома занимается огранкой драгоценных камней. Там находится рудник по добыче изумрудов и рядом находится небольшой поселок. Раньше это была зона, куда пускали только по пропускам. Сейчас все запреты сняли. Рудник приватизировали какие-то коммерческие компании и всю работу на нем развалили. Короче, половина поселка теперь занимается тем, что ворует изумруды, а другая половина наставила дома станков и занимается их кустарной огранкой. Тот мужичок предложил фотографу найти покупателей на камушки, пообещал процент от сделки. Белецкий столковался у нас в городе с какими-то парнями, и они пообещали взять партию. Назначили время, место - в одном из кафе. На встречу приехали огранщик, Белецкий и два молодых парня. Парни посмотрели камушки, говорят: "Ладно, берем все". Кладут их в дипломат. Тут выясняется, что деньги они оставили в машине. Парни выходят, дипломат оставляют. Белецкий и огранщик их очень долго ждут, потом открывают дипломат и убеждаются, что изумруды, которые туда положили на их глазах, исчезли. Они обнаруживают, что в дипломате кусок дна выпилен и держится на пружине. Короче, понимают, что парни их кинули. В довершение им еще приходится оплатить счет в кафе за четверых. Такие вот дела. Белецкий сейчас сидит дома и трясется, считая, что огранщик связан с одной мафией, те парни - с другой, а он оказался промеж двух огней.

- Типичная ситуация. Вор у вора дубинку стибрил. И все они не захотят становиться ни обвиняемыми, ни свидетелями. Поэтому все четверо дружно от всего откажутся. Пустой номер,- сказал я.

- Игорь, если ты не возражаешь, я бы занялся этим делом,- неожиданно заявил Вязов.

Я удивленно повернулся к нему. Мне казалось, что пока мы с Фоменко болтали, он углубился в написание своих бумаг и совершенно не обращает внимание на наш разговор. Оказалось, ошибся. Я пожал плечами и сказал:

- Да ради бога. Как говорится, флаг тебе в руки.

Виталий повернулся к Борьке и спросил:

- Если мы наедем на Белецкого, тебя или твой источник информации не подставим?

- Нет.

- Тогда я сегодня же дерну его в райотдел. В какое время он бывает дома?

- Как когда. Я же говорю - "вольный стрелок".

- О" кей, сгоняю к нему после обеда. Подскажи адрес.

Вязов привез фотографа уже вечером, после шести. Аркадий Моисеевич Белецкий оказался типичным представителем своей профессии. Невысоким, полным, лысоватым, небрежно, но фирменно одетым Я хотел было уже двинуть домой, но потом решил задержаться и послушать, что он будет рассказывать. Между тем, Виталий уселся за стол, достал бумагу и начал:

- Итак, Аркадий Моисеевич, нам стало известно, что вы вляпались в нехорошую историю с драгоценными камнями. В ваших же интересах откровенно рассказать нам все.

- Не знаю о чем вы, господин следователь.

- Я не следователь, а оперуполномоченный ОБЭП. По старому - БХСС.

Знаете в чем разница между следователем и опером?

- Честно говоря, не очень.

- Следователь или отправляет человека в суд, или оставляет с богом. А опер никогда не оставляет понравившегося ему человека в покое, стараясь сделать ему пакость всеми доступными средствами. Для человека вашей профессии это должно быть актуальным. Например, мы можем прикопаться к вам по налогам.

- Или по сдаче серебросодержащего шлама на переработку,- поддакнул я.

- Или за тиражирование порнографии,- высказал предположение Вязов.

- Или за наведение на людей порчи, путем вкладывания в фотопортреты фотографий умерших людей,- пофантазировал я.

Эта идея не была абсурдной. Несколько лет назад у нас в городе случился грандиозный скандал, когда кто-то вскрыл обычный фотопортрет и обнаружил в нем кусочки снимков с изображением частей тела человека. Экстрасенсы мигом обосновали сей факт тем, что какие-то фотографы из братства черной магии наводят порчу на людей, подкладывая в фотопортреты разрезанные изображения умерших людей. Причем, у обладателей фотопортретов должны были поражаться болезнями именно те части тела, которые были вложены. В городе поднялась паника. По телевизору рассказывали как надо снимать такую порчу, передавали приметы фотографов-злодеев, ходивших по детским садикам. Люди судорожно рвали дома фотопортреты и хватались за сердце. Потом как-то все само собой утихло. Разъяснили, что это обычная практика фотографов - вкладывать в уголки фотопортретов для укрепления чести старых или бракованных снимков. Но память об этом осталась. При желании теперь путем распространения слухов из любого фотографа можно было слепить образ врага народа. Поэтому Белецкому было совсем не смешно.

- Вам нужен защитник, Аркадий Моисеевич,- сказал Вязов.- Не адвокат, а именно защитник. Решайте сами. С одной стороны на вас теперь будут охотиться бандиты, контролирующие незаконный оборот драгоценных камней, чтобы добраться до парней, кинувших их человека. С другой стороны вас могут попытаться устранить эти парни, чтобы вы ненароком не навели на них бандитов. А с третьей стороны к вам прицепимся мы, желающие накрыть и воров, и кидал. Вам не позавидуешь. Остается только принять одну какую-нибудь сторону. Выберете бандитов, они разберутся с кидалами, но от нас не защитят. Выберете кидал, они же вас и грохнут. Остаемся мы. Вы можете жаловаться на наш произвол, но, если будете упорствовать, мы навешаем на вас штрафов и пальцем не пошевелим, чтобы защитить от жуликов.

Белецкий начал торг. И мы пришли к соглашению, что уголовное преследование за незаконную операцию с драгоценными камнями будет в отношении него прекращено и он останется свидетелем, пообещали не цепляться по пустякам к его фотографической деятельности и оборонять от всяческих наездов. Аркадий Моисеевич начал говорить:

- Камни мне предложил продать Чекменев Вадим, покупателей зовут Василий и Костя. Они нигде не работают, что-то где-то покупают-продают. В общем, по-старому - фарцовщики. Я им недавно продул в карты, задолжал. Ну и предложил сделку с камушками, мол, получу свой процент, отдам в счет долга. Мол, сами наваритесь и мне дадите возможность рассчитаться. Всем хорошо. Про то, что они нас кинут я не думал, не гадал. И кинули, надо признать, красиво, заразы. Я даже не усомнился, что они на самом деле деньги в машине забыли. Пришли мы в кабак. Меня там знают, дали отдельную кабинку. Сели, выпили, закусили и приступили к делам. Ребята камушки пересчитали, покрутили, посмотрели на свет и начали торговаться. Я даже помог им сбить цену, правда, себе в убыток - процент ниже. Наконец, сошлись в цене. Ударили по рукам, выпили. Василий снова пересчитал камушки, сложил в пакетик, бросил его в дипломат. Потом поворачивается к Косте и говорит: "Доставай бабки, рассчитайся с мужиками". Тот отвечает: "Так я же деньги в машине оставил". Василий на него с укоризной посмотрел, говорит: "Ты что дурной? Я же сказал - пересчитай бабки и положи себе". Константин пожал плечами: "Ну, значит, я тебя не понял. Я пересчитал и положил в бардачок. Какие проблемы? Сейчас пойду и принесу". Костя так и не вернулся. Василий поставил дипломат с изумрудами на стол и сказал: "Бляха-муха. Ничего нельзя доверить. Наверное, тачку не может открыть, там замок заедает. Пойду, помогу ему. Через минуту вернусь". Он не вернулся тоже. Мы вскрыли его дипломат, а там "голый вассер". Классический кидняк. Вадим, конечно, в милицию заявлять не пошел. Ну, а мне тоже не больше всех надо.