Чингиз Абдуллаев - Приличный человек
– Вы давно работали с Сутеевым?
– Нет. Последние четыре года. Три года и десять месяцев. До этого у него была Клавдия Анатольевна. Но она уехала в Воронеж, к своим внукам. Ей было уже под шестьдесят.
– Он взял вас со стороны?
– Нет. Я работала в плановом отделе. Несколько раз относила к нему документы. Он сам уточнил, кто я и чем занимаюсь. К этому времени я уже закончила техникум и работала в плановом. Решила поступать на экономический. Николай Евгеньевич очень одобрял подобные проекты, хотел, чтобы все наши сотрудники повышали свою квалификацию. Компания даже платила за меня деньги. Хорошо, что я закончила свое образование два года назад, когда все было хорошо. Иначе сейчас осталась бы и без денег, и без образования.
– Я могу узнать, сколько вам платили в компании?
– Можете. Почти три тысячи долларов. Зарплата хорошего, квалифицированного секретаря. У нас с Милой, это секретарь Вахтанга Михайловича, была одинаковая зарплата.
– С Милой я уже познакомился. Сейчас у нее зарплата в два раза меньше.
– Верно, – улыбнулась Алла, – поэтому я ушла. Николай Евгеньевич был очень хорошим человеком и не хотел сокращать нам зарплату. А я знала, что положение в компании очень сложное. Когда всем сократили зарплату, он вызвал меня и сообщил, что будет доплачивать мне из личных денег. Я подумала, что так будет неправильно. К тому времени на нашей компании уже висели многомиллионные долги. Поэтому я написала заявление и ушла. К тому же мне уже предложили работу. С первого числа я выхожу на работу в спортивную школу. Буду педагогом по спортивной гимнастике. Там директором работает мой хороший знакомый.
– Поздравляю. Сутеев на вас не обиделся, когда вы принесли ему заявление?
– Нет. Мы с ним об этом говорили. Когда он предложил мне денег, то честно сказал, что компания находится на грани банкротства. Вахтанг Михайлович не допустит банкротства ни при каких обстоятельствах. Николай Евгеньевич сказал, что будет платить мне еще три месяца из своего кармана, а потом я должна искать себе новую работу.
– Он сам предложил вам уволиться? – уточнил несколько удивленный этим обстоятельством Дронго.
– Да. Он, видимо, не очень верил в переспективы «Ростана». Я подумала, что так будет лучше для всех. И сразу подала заявление. Он его быстро подписал, даже ничего не спросив. Только вечером, когда я собирала вещи, он подошел ко мне и так грустно сказал, что все в этом мире рано или поздно заканчивается. Я даже вздрогнула от испуга, таким мрачным голосом он это сказал. А потом подарил мне на прощание картину из своего кабинета. Прислал мне ее утром домой. Я знала, что он очень любил эту картину. Она не дорогая, ее рисовал какой-то провинциальный художник из Санкт-Петербурга. Там река и обрыв. Но она ему очень нравилась. И он прислал мне ее в подарок. Я поняла, что это как извинение или как прощание.
– Больше вы с ним не встречались?
– Нет. Больше я его не видела. А потом узнала, что его убили. И проплакала всю ночь. Он был очень хорошим человеком. Порядочным и таким щепетильным. Вахтанг Михайлович другой. Более грубый, черствый, размашистый, если хотите. А Николай Евгеньевич всегда старался понять человека. Старался выслушать каждого, кто к нему приходил. Некоторые этим пользовались.
– Говорят, что у него были проблемы с женой, – вспомнил Дронго.
– Я ее не знала. Они давно развелись.
– Я имею в виду не первую супругу, а вторую. Ларису Кирилловну. Говорят, что у них были большие проблемы.
– Были, – кивнула Алла, – но это были его проблемы, и мы с ним никогда об этом не говорили. Пока он сам мне об этом не рассказал. И поэтому я не хочу даже слышать об этой женщине.
Глава седьмая
Она произнесла это с каким-то внутренним надрывом. Дронго изумленно взглянул на нее.
– Вы сказали, что не будете со мной разговаривать, если я приеду к вам как представитель его супруги, – напомнил он, – а сейчас вы говорите, что вообще не хотите о ней вспоминать. Я могу узнать, почему?
– Мне неприятно об этом говорить.
– Но я приехал сюда именно для того, чтобы установить истину. Вашего бывшего руководителя, к которому, как я понял, вы относились очень неплохо, убили. И я хочу узнать, кто это мог сделать.
– Если бы я знала, то обязательно бы вам сказала. Но я не знаю, кто стрелял в Николая Евгеньевича. Хотя виновного в этом убийстве я, безусловно, знаю.
– И вы можете назвать его имя?
– Конечно. Это его нынешняя жена, или вдова, я даже не знаю, как говорить правильно. Лариса Кирилловна.
– Вы были с ней близко знакомы?
– Во всяком случае, я видела ее много раз. Она иногда заезжала за Николаем Евгеньевичем, часто с ним разговаривала. Такая сильная женщины с мужским характером. Мне кажется, она его никогда не любила. А он ее просто обожал. Когда она звонила к нам и я их соединяла, он весь светился от радости. Честное слово, он ее так любил...
– Ему было уже под сорок, когда они поженились. Говорят, поздняя любовь бывает самой крепкой. Особенно для мужчины в период опасного кризиса среднего возраста.
– Я не знаю, как это называют, но он относился к ней очень хорошо. А как он радовался, когда у них родилась дочь! Это был его первый ребенок, и ему было уже за сорок.
– Тогда объясните мне, что произошло. Почему они разошлись?
– Она законченная стерва, – убежденно произнесла Алла, – есть такие женщины. Своего рода энергетический вампир. Когда он был при деле, у него были деньги, своя компания, положение в обществе, он был холостой, не женатый, бездетный, он ей нравился. Когда в компании наступили плохие времена и у нас начались проблемы, он перестал быть ей интересен. К тому же он начал серьезно болеть. Никто об этом не знал. Ни один человек на работе. Но я точно знала, что он ездил проверяться на Каширку. Когда произносишь этот адрес, словно читаешь приговор. У меня бабушка там лежала. Говорят, что есть выздоровевшие. Наверное, есть. Но все равно, как только слышишь про онкологический центр на Каширке, то все сразу понимаешь. Все думали, что у него был обычный диабет, а я понимала, что на Каширку с диабетом не ездят.
– Вы с ним говорили по этому поводу?
– Никогда. Разве я могла с ним говорить о таком? Просто знала, куда он ездит, и молчала. Поэтому не очень удивилась, когда он меня позвал и сказал, чтобы я искала себе новую работу. Он думал, что я не знаю. А я все поняла. Дело было не в финансовых трудностях нашей компании, дело было в нем самом. Он был тяжело болен, и это начинало сказываться на его работе.
– Кроме вас кто нибудь догадывался об этом?
– Нет. По-моему, никто.
– А при чем тут его супруга? Почему вы ее так не любите?
– Как иначе я могу к ней относиться? Он ведь был такой деликатный, чуткий, интеллигентный человек. А она бросила его в самый страшный момент. Когда у него начались трудности в нашей компании и когда он так тяжело заболел. Ни одна порядочная женщина такого сделать не сможет. Даже если она его не очень любила, а только позволяла себя любить. В конце концов у них был общий ребенок, и он столько сделал для нее. Она ведь не работала, сидела дома, когда вышла замуж за Николая Евгеньевича. И так подло поступила!
– У них были скандалы или ссоры?
– Нет. Я этого никогда не слышала. И я бы никогда не узнала об этом, если бы он сам мне не рассказал. Наверное, ему было очень тяжело. Когда я подала заявление и сказала, что ухожу, он пригласил меня к себе. Расспрашивал, куда я пойду и какие у меня отношения с бывшим мужем. Узнал, что тот часто приезжает к нам, занимается Игорем. Это его даже как-то обрадовало. А потом он вдруг отвернулся и как-то тихо, даже неуверенно сообщил мне, что они с женой решили жить отдельно и подать на развод. Вы знаете, я была просто в шоке. В такой момент и на развод. Я была уверена, что они просто обожают друг друга.
– А почему он вам решил об этом сказать?
– Не знаю. Наверно, хотел с кем-то поделиться. Ему было трудно в этот момент. Он мне и сказал, что Лариса взяла ребенка и уехала с дачи, где они оставались. Переехала в их новую московскую квартиру. А он будет теперь жить в старой квартире. Сказал, чтобы я туда звонила, если мне что-то будет нужно. И еще добавил, что во всем виноват только он один. Лариса у меня святая женщина, сказал Николай Евгеньевич. Честное слово, я в этот момент готова была даже заплакать. Она его бросает, а он такие слова про нее говорит. Можете себе представить?
– Вы звонили в его старую квартиру?
– Конечно, нет. У него и без меня проблем хватало. Поэтому я ушла и решила больше его не беспокоить. Но в тот момент я была просто потрясена. Я ведь про его онкологию уже догадывалась. А тут такое предательство со стороны его жены. Оно меня просто убило. Я хотела позвонить к ней на мобильный и сказать, какая она гадина. Но не стала этого делать. Потом просто забыла. А когда увидела ее на похоронах, то с трудом себя сдержала, чтобы не вцепиться ей в волосы. Вы бы видели, как она там играла! Изображала такое горе, такую утрату... Только не плакала в голос. Даже почернела, якобы от горя. Я думаю, что использовала какую-то специальную косметику. Мы, женщины, бываем такими стервами...
