Галина Романова - Любвеобильный джек-пот
– Чьей мести он боялся? – поторопила Лия гневным шепотом. – Чего ты мямлишь?! По слову из тебя, что ли, выколачивать?! Давай, говори! Чьей мести он боялся? Родственников этой девушки?! Жениха, мужа, брата, свата?..
– Каких родственников, скажешь тоже! – Игося фыркнул по-лошадиному и даже осклабил крупные, будто зрелые кукурузины, зубы. – Какие могут быть родственники у наркоманки занюханной?! Кошки блохастые? Не-еет, Лийка. Дело не в родственниках, ни черта! Дело было в больших, влиятельных ребятах, что начали вдруг проявлять пристальное...
На этом их общение прервалось. Внезапное появление Галки скомкало их диалог. Невысокая и полненькая, с круглым, будто блин, лицом и всклокоченными кудряшками, она выскочила из гостиной. Рассмеялась делано и тут же, без лишних политесов, поволокла Игосю за собой обратно в полную веселого гомона комнату. На Лию Галка принципиально не смотрела. Один лишь раз удостоила ее взглядом, но каким!
«Мало тебе, да?! – говорил ее взгляд. – Своего мало, на чужого польстилась, кошка!!!»
Лия не обиделась. Плевать она хотела на Галкино ущемленное женское самолюбие. Ее теперь другое разжигало.
Что за тайны громоздятся вокруг ее соседа?! Что за темное-темное прошлое, продолжающее темным же шлейфом за ним влачиться?! Неужели все то, что нашептал ей тут Игося, имеет под собой какой-нибудь смысл и продолжение?! И Мишаня либо чего-то не понял, либо не знал. Но тогда ведь... Тогда ей нужно держаться от Гольцова подальше. Ах, как неловко вышло с этим приглашением! Как неловко...
Веселиться ей совершенно расхотелось. Она и раньше-то не преуспела в этом, а теперь и подавно. Вот дался ей этот Гольцов, что стоило из-за него так ломать голову! Что их может связывать теперь, чтобы так вот мучиться?
Сейчас они вернутся с дня рождения. Разойдутся по домам, и все. На этом, возможно, их общение и закончится. Без всякого продолжения, без всяких надежд и все такое...
Нет, это точно от безделья! На работу надо выходить. Звали же. Не так давно снова звали. Тем более что жизнь сама заставляет, заблокировав ее счет в банке. Выйдет на работу, и все забудется. И не до того станет. Некогда будет копаться в чьих-то прошлых ошибках. Своих проблем прибудет, хоть отбавляй.
Домой они возвращались все так же, не разговаривая. Только теперь молчание стало совсем другим. Ей в нем было неуютно и одиноко даже.
Гольцов отвернулся и всю дорогу таращился в окно, хотя давным-давно стемнело и ничего, кроме стремительного бега уличных фонарей и светящихся рекламных щитов, не было видно. А он все равно что-то там высматривал и к тому же молчал. И молчал так многозначительно, что Лии с каждой минутой становилось все паршивее.
Зря она все же затеяла эту колготу с днем рождения. Хотя Света и рада была и долго благодарила, провожая. Лия ничего хорошего за этот вечер не испытала. Вспоминать о том, что причина ее плохого настроения кроется в том, что она пригласила с собой Гольцова, не хотелось. Сразу начинало закипать раздражение на саму себя, а раздражаться было нельзя. Нужно было себя пожалеть. Она ведь и правда достойна жалости. В кои-то веки сподобилась выбраться из дома в люди с мужчиной, и такой конфуз...
– Всего доброго, – пустым голосом произнес Гольцов, ковыряясь ключом в замке своей квартиры и, даже не обернувшись в ее сторону, через минуту скрылся за своей дверью, правда, успел обронить запоздало: – Как-нибудь увидимся...
А вот это вряд ли! Лия усмехнулась безрадостно.
Вряд ли у них теперь получится увидеться. Понятно же, что Игося огромным жирным черным котом пробежал между ними. И не столько он сам, сколько его предостережения. Может, и стоило ей с ним увидеться где-нибудь на нейтральной территории и расспросить поподробнее, чтобы составить собственное видение и...
А разве ей это нужно?! Зачем?! Зачем, господи, ей копаться в незавидном прошлом своего угрюмого соседа, которого еще до вчерашнего дня едва замечала? Чтобы нажить себе проблем, не иначе! А из-за чего же еще?! Уж не потому, что он ей дико понравился?
Или все же понравился?
Ну, будь честна сама с собой, Лия. Ты же всегда была честна. Всегда! Понравился тебе Гольцов или нет? Нет, вопрос поставлен неправильно. Понравился ли тебе Гольцов настолько, чтобы начинать усложнять себе жизнь из-за него?..
К ответу, как ни странно, призвать себя не удалось. И возмутиться хотелось в том смысле: а что такого-то, почему сразу проблемы, может, все еще и обойдется... И обругать себя хотелось за малодушие и наивность, это в ее-то годы! И предательская жалость к самой себе снова подступала к горлу. Но и только-то. Ничего путного додумать она так и не сумела. А правильнее сказать, не успела.
Стоило ей повесить на плечики курточку, снять с ног уличные туфли и переобуться в домашние, как в гостиной заверещал телефон.
Мишаня! Было первой мыслью. Мобильный она умышленно отключила, собираясь в гости. Он мог позвонить ей и, не пробившись, начать терзать ее домашний, стационарный телефон.
Сейчас начнется...
Лия быстро прошла коридором в гостиную и, прежде чем взять трубку, поудобнее устроилась в глубоком кресле, готовясь к долгой глухой обороне.
Это был не Мишаня. В первый момент она даже судьбу возблагодарила за такой подарок на ночь глядя. А потом...
– Лия Андреевна? – Голос в трубке показался ей знакомым, но не настолько, чтобы она его с ходу узнала. – Это вы? Я правильно звоню?
– Да, совершенно правильно. А с кем имею радость общаться?
– Это Сергей... Сергей Иванович Тишаков, – представились ей тихим и озабоченным голосом, она бы даже сказала – печальным каким-то. – Мы с вами несколько раз пересекались по службе, еще когда вы работали, Лия Андреевна. Уголовный розыск, старший лейтенант Тишаков. Ну? Не вспомнили?
Конечно... Как она могла его забыть – Сергея Ивановича Тишакова! Кому, как не ему, она обязана была своим увольнением. Нет, не прямо, конечно же, косвенно. И парень был ни в чем таком не замешан и не уличен. Он просто-напросто раскрыл ей глаза. Просто взял и выложил все факты, преподнес, так сказать, на блюде с траурной каймой. И, кажется, даже остался при этом очень доволен собой. И даже хвалился друзьям, что сумел доказать глупой бабе, насколько она может ошибаться в людях. Ей очень подробно доложили, как он хвалился.
А ей вот после всего его бахвальства захотелось удавиться. Но вместо этого она просто уволилась. Уволилась и постаралась забыть. Пока получалось.
И тут вдруг звонит ей этот самый Тишаков, которого она втайне чуть-чуть ненавидела, и заявляет, что они несколько раз пересекались по службе. Это так сейчас принято называть, что ли?! Пересекались! Да он всю ее жизнь и карьеру перечеркнул крест-накрест! Хотя и не виновен был по сути. Но вот взял и перечеркнул...
– Я помню вас, Сергей, – отчество она опустила умышленно, не велика птица, чтобы она его полным именем величала. – Что вы хотели?
Она вытянула ноги в тончайших черных колготках, скрестив их в щиколотках, и теперь внимательно их рассматривала.
У нее были красивые ноги, и она об этом знала. В меру длинные, не тощие, как у некоторых. Колени не пухлые и не острые, нормальные, то, что надо. Пальчики – один к одному. Мишаня не раз признавался, что она сразила его наповал как раз красотой своих ног. Все остальное он рассмотрел уже потом, минуты через три, но поначалу...
Заметил или нет Гольцов, какие у нее ноги? Она и юбку умышленно надела сегодня, чтобы дать ему возможность насладиться зрелищем. Но, кажется, он почти не смотрел. Индюк!..
А что это она опять про Гольцова? Ей вон бывшие коллеги звонят, беспокоятся. И молчат в трубку как-то странно.
– Э-эй, Сергей! Вы все еще там?
– Да, здесь я, Лия Андреевна, – подчеркнуто с отчеством назвал он ее. – Даже не знаю, как вам сказать... Поручили мне, а я не знаю... Как-то так складывается, что я всегда несу вам недобрые вести...
И вот только тут она испугалась. Испугалась мгновенно и по-настоящему. Так испугалась, что дыхание перехватило, и спине стало жарко и противно, а сердце, наоборот, покрылось ледяной коркой и билось теперь о ребра с морозным омерзительным хрустом.
– Что случилось?! Говорите?!
Первой и единственной была мысль о том, что тот малолетний мерзавец, из-за которого она так настрадалась, нашел-таки свой бесславный конец. Погиб, обкололся, опился, замерз в каком-нибудь бомжатнике или на свалке.
Крепко зажмуренные глаза тут же увидели хилое скрученное тело, все сплошь в трупных пятнах. Устремленные в небо остекленевшие глаза, которым она верила. И тонкие пальцы рук, сжатые в крепкие мальчишеские кулачки.
Неужели это случилось?! Неужели?..
– Лия Андреевна, у вас ведь дача имеется в местечке?.. – Тишаков скороговоркой зачитал ей название их деревеньки. – Я ничего не путаю?
– Нет, – она опешила, и тут же выдохнула с облегчением и даже чуть слезу не пустила от радости. – Не ошиблись. Имеется.
Господи! Слава тебе, ничего не случилось с этим малолетним мерзавчиком. Он жив, возможно, здоров, и по-прежнему скитается где-нибудь в окрестностях их города. И теперь возможно...
