Алексей Макеев - Замороженная страсть (сборник)
– А как там с досугом?
– На высшем уровне. Я же говорю, что туда одни симулянты ездят. Там и спектакли показывают, концерты, фильмы, само собой, в приличном кинозале. На экскурсии болезных возят по историческим местам Истринского района. Святое дело для людей, что вырвались от семьи, – танцевальные вечера, чтобы под звездами легально пообжиматься.
– Станислав, ты стал очень циничен, – заметил Гуров. – Возраст, что ли?
– Или скажи, что по себе сужу, – добродушно рассмеялся Крячко. – Да просто я чаще тебя езжу в такие места и нагляделся. Ладно, не буду травмировать твою высококультурную душу. Сам увидишь, что она там не скучает. А вообще-то там культурно, музыкальные вечера на свежем воздухе, спортивные турниры проводятся.
– Участвовал? – хмыкнул Лев.
– А как же, по шашкам и шахматам. Там со спортом поставлено здорово. У них физкультурно-оздоровительный комплекс соединен с главным корпусом. Два спортзала – хочешь, волейбол, хочешь, баскетбол, а хочешь, большой теннис. А уж про бильярд, настольный теннис и тренажерный зал я вообще молчу. Это в наше время обязательный комплект любого заведения отдыха. Два бассейна.
– Зачем два?
– Один детский. Две сауны, бар, каминный зал…
Оставив машину на платной охраняемой стоянке, Крячко со знанием дела повел Гурова к четырехэтажному корпусу. Причем дважды он здоровался с кем-то из персонала, а с ним радостно раскланивались. Умел Крячко заводить знакомых и оставлять о себе приятное впечатление. Полезное качество.
– Здравствуй, Машенька! – Стас перегнулся через стойку администратора и припал губами к ручке молодой миловидной женщины. – Скучали тут без меня?
– Станислав Васильевич! – откровенно обрадовалась женщина. – Вы снова к нам? Что, боевые раны дают знать или от городской суеты и работы решили спрятаться?
– Скучаю, Машуля, скучаю по вас! – рассмеялся Крячко и тут же сделал серьезное лицо. – Но вообще-то, мы тут с коллегой по делу.
– Коллега? – окинула она взглядом Гурова. – И тоже полковник?
Крячко снова наклонился через стойку и стал что-то шептать женщине. Гуров рассматривал уютный интерьер холла и думал о талантах своего напарника. Стас ведь не скрывал своей профессии на отдыхе, но и не кичился ею. Видимо, он тут на посиделках и просто в компаниях, особенно при женщинах, в основном рассказывал красивые и впечатляющие байки о службе, которые с реальностью ничего общего не имели. Умел Крячко рассказывать, умел располагать к себе. Гуров даже не был удивлен, что и тут его старый друг всех знал, мог обо всем договориться. А было ли такое место в Москве и ближайшем Подмосковье, в котором бы его не знали или он кого-то не знал?
– Пошли, – толкнул Гурова плечом Стас и кивнул на лестницу: – Она в восемьдесят четвертом.
– О чем ты там так долго шептался с администратором?
– О Ергачевой, о чем же еще. Крутит она тут вовсю! Отбоя от ухажеров нет. Есть у них один признанный красавчик, бизнесмен. На что Машка – верная жена, и та на него запала… ну, чисто теоретически. Но достаточно для того, чтобы ревновать к нему всех баб на свете. Вот она мне и капнула, что этот гражданин Бесфамильный к нашей болезной клинья подбивает. И недавно они вместе поднялись наверх. У них номера на одном этаже.
– Значит, они ключи у портье взяли? – удивился Гуров, глядя на ключ в руке Крячко.
– Конечно. Оба свои ключи взяли. А это, – покачал он в пальцах ключ с номерком, – наш пропуск в соседний номер. Пустующий. Его будут готовить к завтрашнему заезду. Маша врать не станет, у нее глаз наметан. Если она сказала, что там любовь, значит, так и есть.
– Думаешь, можем застукать?
– Я на Машку полагаюсь, – засмеялся Крячко.
– Да, на крючке она нам многое бы рассказала, – согласился Гуров. – Такой компромат! И про мужа, и про Полунина.
Сыщики прошли по пустому коридору и остановились возле двери с номером «84». На ручке висела стандартная табличка на русском и английском языках «Просьба не беспокоить. Please do not disturb». Из-за двери слышалась тихая музыка. Крячко выразительно посмотрел на напарника, потом по сторонам. Гуров подумал, что стучать смысла нет, и согласно кивнул. Крячко быстро отпер соседний номер, и оба сыщика тихо скользнули в открывшуюся дверь.
– А уютненькие здесь номера, да? – улыбнулся Стас, озираясь по сторонам.
Гуров приложил палец к губам и замер посреди комнаты. Крячко посмотрел на напарника и тоже прислушался. Отчетливо стукнула дверь. В соседнем номере кто-то открыл дверь на лоджию. Музыка стала слышнее, но к ней добавились еще и приглушенные возгласы.
– А ведь она там не одна, – улыбнулся Стас. – Ну что, застукаем ее с любовником?
– Давай, – согласился Гуров. – Вряд ли она испытывает к мужу такие уж трепетные чувства, но рушить брак все равно не станет. По крайней мере, в этой ситуации честно ответит нам на все вопросы, касающиеся ее отношений с Полуниным, и отношений с Полуниным ее мужа.
Крячко повернул ручку и плавно, опасаясь посторонних звуков, стал открывать дверь на лоджию. Звуки из соседнего номера стали громче. Сыщики вышли на лоджию, опоясывающую весь этаж и разделенную лишь легкими перегородками на участки, относящиеся к каждому отдельному номеру. Музыка и голоса наводили на мысль, что работает телевизор. А еще слышался женский смех. Это смеялась уже женщина в номере.
Подумав, Крячко вытащил свой телефон, переключил его в режим видеосъемки и завел руку за перегородку. Через пару минут сыщики склонились над маленьким экраном.
– Ну ничего себе! – в голос заявил Крячко. – Вот это ребята попали! Пошли?
– Пошли, пошли, – подталкивая напарника, поспешил Гуров.
– Вот жизнь, а, – успел тихо проворчать Крячко, пока они снова выходили на лоджию. – Как сунешься в эти круги, так пробу ставить негде…
Он ловко и решительно перекинул ногу, придерживаясь за ограждение, и через секунду был уже на лоджии восемьдесят четвертого номера. Вытащив для порядка из кармана служебное удостоверение, шагнул в номер. Гуров вошел следом и окинул взглядом помещение. Картина перед сыщиками открывалась, мягко говоря, предосудительная.
Ирина Ергачева с растрепанными волосами, в тонком распахнутом пеньюаре, под которым больше ничего не было, нежилась на кровати, лежа на скомканных простынях. Мужчина лет тридцати пяти в одних плавках сидел на низеньком пуфике перед журнальным столиком и через самострельную бумажную трубочку вдыхал носом белый порошок. На экране открытого ноутбука со стонами терзали друг друга обнаженные тела, изредка отпуская возгласы на немецком языке.
– Здравствуйте! – громко известил о своем появлении Крячко. – Уголовный розыск. Ваши документы!
Гуров задержался у лоджии, плотно прикрыв дверь и повернув ручку. С перепугу, да под наркотическим дурманом люди часто прыгают с любого этажа, спасаясь от опасности. Крячко прошел к входной двери, проверил, заперта ли она, потом вытащил ключ и положил себе в карман. Ергачева вытаращила глаза и собрала комком на груди пеньюар. Мужчина выронил трубочку и принялся озираться по сторонам, оценивая ситуацию. На его лице мелькали судорожные обрывки мыслей. То гнев, то страх, то растерянность, то снова попытка взять себя в руки и выставить из номера непрошеных гостей, пользуясь своим высоким статусом. Судя по качеству костюма и дороговизне ботинок, оставшихся у двери, статус у мужчины был приличный. Его месячные доходы исчислялись не десятками, а сотнями тысяч рублей. Уж двести или триста тысяч в месяц он зарабатывал точно.
Ступор у любовника прошел довольно быстро. Возбужденный, с лихорадочно горящим взглядом, он попытался начать кричать и давить своим служебным положением, делая попытки добраться до кармана пиджака и вытащить мифическое удостоверение полковника ФСБ. Но, после того как Крячко бесцеремонно отшвырнул его на кровать и сделал вид, что фотографирует лицо мужчины и столик с дорожкой наркотиков и нюхательной трубкой, «герой-любовник» притих.
Гуров обшарил карманы пиджака и нашел паспорт. Никаких удостоверений больше не было. Был бумажник, в котором помимо денег, водительского удостоверения и двух банковских карточек лежали визитные карточки. Как и в паспорте, на них значился Максим Алексеевич Прокопенко, владелец сети клубов и развлекательных комплексов для молодежи.
Гуров остановился перед журнальным столиком так, чтобы Прокопенко не смог броситься и разрушить характерную картину приема наркотиков. Он посмотрел на мужчину, потом на женщину, оценивая состояние адекватности каждого. Вдыхаемый через нос кокаин начинает действовать уже через несколько минут, наступает возбуждение, состояние, когда кажется, что ты можешь все, даже горы свернуть. Люди возбуждены, болтливы и не совсем адекватны в оценках ситуации. Это было уже плохо, но куда деваться, надо работать.
– Оба сидим молча, – приказал он стальным тоном. – Отвечает только тот, кого я спрашиваю, и только по существу моего вопроса. Выполняете мои требования, и мы расстанемся, как дорогие вашему сердцу родственники. Нет – мы вызываем сюда понятых и оформляем ваше безобразное поведение протоколом. Госпоже Ергачевой связь с другим мужчиной и наркотики в семейной жизни не помогут. Вы, господин Прокопенко, думаю, тоже не заинтересованы в огласке всего происходящего тут.
