Джеймс Чейз - Кинжал Челлини

— Нет, не обойдешься, — произнесла она, высвободив руку. — Не надейся на это. Без моей информации пудреница не представляет ценности.

— Это ты так полагаешь, — заметил я, садясь на кровать. — У меня пытливый ум. Я был когда-то сыщиком. Раскрывать тайны — моя профессия.

Она посмотрела мне в глаза; ее щечки напоминали раскаленные угли. Спокойствие и настороженность сменились яростью.

— Я требую половины, — начала Веда, но я швырнул ее на кровать.

— Не кричи на меня, милая, — сказал я. — Хватит говорить о делах. Я хочу развлечься.

— Только не со мной! — сказала она сквозь стиснутые зубы и попыталась вырваться из моих рук, но у меня тоже кисти стальные. — Отпусти меня! Я сейчас закричу!

— Пожалуйста, — сказал я, сжимая ее руки. — Здесь привыкли к крикам. Воплями тут никого не удивишь. Ори сколько есть сил.

— Пусти меня, черт возьми!

Она высвободила одну руку и заехала мне кулаком в челюсть. Моя голова дернулась назад. Веда лягнула меня в голень, затем ударила по шее.

Я решил не церемониться. За последние двадцать четыре часа мне уже изрядно досталось. Я имел репутацию крутого парня, а тут все кому не лень об меня ноги вытирают. Пора показать, что я тоже не ангел.

— Ах, ты так, — сказал я, склонившись над ней. — Ну что ж, синеглазая, сейчас ты у меня поплачешь. Видно, хорошее обращение ты не ценишь.

— Негодяй! — взревела она, вырываясь и норовя ударить меня ногой.

Я крепко схватил ее. Она сделала вид, будто хочет укусить меня, но я ей не поверил. Затем ее руки обвили мою шею и она прижалась ко мне так, словно боялась меня потерять. Я впился губами в ее рот, и она ответила на мой поцелуй. Глаза Веды горели, как две синие звезды.

Я уже говорил: женщины — создания забавные.

Глава седьмая

Зазвонил телефон. Я подскочил как ошпаренный. Моя приятельница оторвала голову от подушки.

— Это не пожар, — сказал я. — Просто кто-то звонит. Испугалась?

Веда выскользнула из моих объятий.

— Не так сильно, как ты, — сказала она и потянулась к трубке, поскольку аппарат стоял с ее стороны.

Я прижал девушку к постели.

— Я сам возьму. Не утруждай себя.

Мне пришлось навалиться на Веду, чтобы взять трубку.

— Ну и манеры у тебя, — сказала Веда.

Я улыбнулся, заглянув в синие глаза, — там бушевал огонь. Я снял трубку с аппарата.

— Я специалист по инвалидам и старым, очень старым дамам, — заверил я Веду и произнес в трубку:

— Алло.

Я услышал голос Кейси.

— Спускайся, Флойд. Крышка с парового котла готова сорваться в любой момент, но я постараюсь удержать ее до твоего прихода.

— Какого еще котла? — сказал я. — Не кричи так, Майк, мои нервы натянуты до предела.

— Бог с ними, твоими нервами, — взревел Майк. — Спускайся, и поживей. Даю пять минут.

Кейси положил трубку.

Я тоже опустил трубку на аппарат, взъерошил пятерней волосы и посмотрел на маленькое бледное личико, высунувшееся из-под одеяла. У любой другой женщины вид сейчас был бы весьма помятый, но Веда сохранила свою привлекательность.

— Привет, — сказал я. — Помнишь меня?

— Как я могу забыть моего мучителя? — сказала она. — Неотесанный мужлан, ты меня раздавил.

— Сладкая смерть, — заметил я, встал с кровати, потянулся, зевнул и оросился к бутылке.

— Хочешь?

— Нет, спасибо. — Веда приподнялась на локте. — Кто звонил?

— Кейси. Мне надо спуститься. Я попрошу принести тебе кофе.

— Что ему надо? — спросила она.

— Он не сказал. Может, ему одиноко.

Я отыскал мои наручные часы среди шмоток, брошенных на туалетный столик. Они показывали двадцать минут двенадцатого.

— Да мы все утро проспали!

— Для этого утра и созданы, — заметила она и свернулась калачиком.

Перед душем я снова приложился к бутылке. Через десять минут я уже входил в кабинет Кейси. Я был бодр, только нервы пошаливали, и шея болела так, словно ее рубанули топором для разделки туш.

Кейси стоял у окна с сигарой в зубах, руки он заложил за спину. Глаза его погрустнели, уголки рта опустились.

Невысокий человек с угодливым выражением лица сидел на краешке самого неудобного кресла в комнате. Он был воплощением скромности и аккуратности. Эти качества проявлялись во всем: в прическе, манере одеваться, улыбке.

— Быстрей не мог? — буркнул Кейси. — Это О’Ридин, начальник полиции.

Я чуть было не дал деру, но мужчина с угодливым лицом вскочил и протянул мне руку.

— Рад с вами познакомиться, мистер Джексон, — сказал он.

Даже его рукопожатие было скромным.

— Очень рад, — добавил О’Ридин.

Обычно при моем появлении начальники полиции хватаются за какой-нибудь тяжелый предмет, чтобы бросить его в меня; поэтому О’Ридин крепко меня озадачил.

— Я тоже рад, — сказал я, освобождая свою руку.

Кейси подошел к столу и сел за него.

— Садись, Флойд, — сказал он и потер пальцем свой короткий толстый нос.

Кейси посмотрел на О’Ридина.

— Расскажи ему.

О’Ридин улыбнулся.

— Вчера ночью на Ошиен-Райз было совершено преступление, — еле слышно произнес О’Ридин, но я уловил каждое его слово. — Утром мне позвонили из отдела по расследованию убийств; коллеги из Сан-Луис-Бич просили помочь им. Кто-то пытался вскрыть сейф, принадлежащий Линдсею Бретту. Погибли два охранника.

— А мы тут при чем? — произнес я, обращаясь к Кейси. — Они что, просят скинуться на венки?

— О’Ридин — мой хороший друг. — Кейси посмотрел на О’Ридина так, будто собирался его проглотить. — Он улаживает мои проблемы. Это часть его работы.

О’Ридин продолжал улыбаться, но с его улыбкой что-то произошло.

— Я делаю то, что в моих силах, — пробурчал он себе под нос и добавил: — А силы мои невелики.

Остановив свой выбор на кресле с подлокотниками, я опустился в него и зажег сигарету. Такой начальник полиции мне нравился.

— То, что он делает для меня, он сделает и для тебя, — мрачно заявил Кейси. — Понятно, О’Ридин?

Улыбка О’Ридина начала пропадать.

— Для этого я и пришел сюда, — произнес О’Ридин. — Понимаете, Редферн — вы знакомы с лейтенантом Редферном?

— Да, знаком, — сказал я.

— Он мне позвонил. Он считает, что вы замешаны в ограблении Бретта.

Я подскочил, оторвавшись от кресла не меньше чем на фут. Я знал, что Редферн умен, но такой прыти от него не ждал.

— Почему он подозревает меня? — прервал я тягостное молчание.

— Охранники Бретта ведут журнал, — как бы оправдываясь, пояснил О’Ридин. — Вчера утром вы с каким-то мужчиной подъехали к воротам имения. Вы упомянуты в журнале как подозрительные лица. Там есть ваш словесный портрет. Редферн идентифицировал вас по галстуку. Он сказал, что среди всех его Знакомых вы единственный, кто носит галстук с изображением лошадиных голов.

— Подобные галстуки носят тысячи других мужчин.

— Да, но совокупность деталей вашего портрета убедит присяжных. Так он мне сказал. Эти охранники прошли подготовку в полиции. Они весьма наблюдательны.

Я посмотрел на Кейси.

— Ты был там вчера утром? — спросил он.

— Да.

Улыбка О’Ридина стала еще менее заметной.

— Бретт — очень влиятельная фигура, — испуганно произнес О’Ридин. — Сегодня утром он вернулся домой я жаждет крови.

— Черт с ним, с Бреттом! — рявкнул Кейси. — Слушай внимательно: вчера Джексон находился здесь. Он прибыл в семь тридцать вечера и до двух часов ночи мы играли в покер.

Улыбка окончательно сползла с лица О’Ридина вопреки его стараниям сохранить ее.

— Вряд ли он сел бы играть со мной, — еле слышно произнес О’Ридин. — Я игрок слабый.

— Это верно. Ты бездарный картежник. Он выиграя у тебя пятьдесят долларов.

Я стряхнул пепел на ковер. Весть о том, что я играя в карты с начальником полиции, меня обрадовала: она давала чувство защищенности.

— Тут пахнет обвинением в убийстве, — с трудом выговорил О’Ридин. — Редферн меня не пощадит. Ты знаешь: я делаю все, что в моих силах. Но я не могу сказать Редферну, что я играл здесь в покер.

Кейси пожевал сигару; в глазах его блуждали злость я презрение.

— Ты, я, Джо и Джексон играли здесь в покер вчера с семи тридцати до двух, — разгневанно сказал он. — За что, черт возьми, я тебе плачу? Твоя дальнейшая судьба меня не интересует. Ты скажешь, что мы играли в покер. А теперь убирайся отсюда и изволь оправдать те деньги, которые я регулярно перевожу на твой счет.

О’Ридин поднялся, ему удалось улыбнуться снова. Лицо полицейского было бледно, как рыбье брюхо; казалось, он возвращался к жизни после тяжелой, продолжительной болезни.

— Ладно, если ты считаешь это необходимым, — произнес он. — Я подумаю, чем я могу помочь.

— Нечего тебе думать. Ты сделаешь то, что я сказал, — прорычал Кейси.