Михаил Черненок - С субботы на воскресенье
— Почему ты не познакомил меня с Бирюковым раньше? — спросила Кайрова Бэлла.
Тот улыбнулся:
— Зачем мне лишний конкурент…
— Как прикажешь тебя понимать?
— Боялся, женишь Антона на себе.
— Разве это плохо?
— Смотря для кого. Я, к примеру, не жгу за собой мостов.
— Циник ты, Кайров.
— Бэлка, не бей ниже пояса.
Бирюков молча шел рядом с Кайровым, приглядывался к нему и все больше не узнавал своего бывшего непосредственного начальника. Антон впервые оказался с ним в столь непринужденной обстановке и сейчас удивлялся перемене. Красивое, обычно строгое лицо Кайрова теперь было беззаботным и легкомысленным. В то же время чувствовалось, что в чем-то Кайров играет, испытывая неловкость от двусмысленности своего положения. Он как будто даже заискивал перед Антоном, словно хотел растопить когда-то возникший между ними лед.
Болтая, прошли по мосту через реку. Возле дома культуры разгуливали парочки, слышалась музыка. У районного узла связи Бэлла неожиданно остановилась. Достала из баула кошелек, подала Кайрову ключ от английского замка и категорично сказала:
— Квартиру знаешь. Вскипяти кофейник. Я забегу на телеграф. Если Тоська скоро сменяется, приглашу, чтобы зашла после смены. Повеселимся.
— Понял что-нибудь? — поглядел ей вслед Кайров и опять подмигнул Бирюкову, как тогда, на перроне. — Девица, без предрассудков. За коллектив — горой. Не хуже Славы Голубева.
— Давно с ней знаком?
— Порядком, — неопределенно сказал Кайров и сразу же спросил: — Ты магазином занимаешься?
— Я.
— Мутно?
— В свое время прояснится.
— Продавщица сегодня утром отравилась, знаешь?
— Знаю.
— Ну и что?..
— Из-за этого и приехал из Новосибирска.
— Туда концы ведут? Нащупал что-нибудь?
Бирюков улыбнулся:
— Ты вроде в уголовном розыске не работал.
— Извини. Профессиональное любопытство, еще не могу отвыкнуть, — смутился Кайров. — По райцентру сплетни поползли. Мол, целая шайка-лейка преступников работает. Будто Лиду Чурсину в субботу с главарем видели, будто этот главарь, чтобы концы скрыть, приказал ей отравиться. Короче говоря, мелят такое, что волосы дыбом.
— Откуда эти слухи?
— Черт их знает. Экспедиторы в конторе трепались — магазин ведь наш. Прицыкнул на них, замолкли.
— А твое мнение?
Кайров перебросил баул в другую руку:
— Заходил я в магазин, мельком оглядел место происшествия. Впечатление — передрались преступнички в торговом зале. Вешалки с одеждой повалили, штабель упаковочных ящиков рассыпали. Загадочен и характер проникновения в магазин. Вроде бы кто-то побывал в нем, совершил преступление, а затем еще одна группа нагрянула. Короче, черт-те что и сбоку бантик…
Свернули к подъезду одного из многоквартирных благоустроенных домов. Поднялись на второй этаж. Кайров, как свою собственную, быстро открыл ключом дверь и пропустил Бирюкова вперед.
Квартира у Бэллы была просторной. На полу валялись журналы мод; на диване — гитара, кофточки, платья; на столе — немытая посуда. Казалось, хозяйка оставила квартиру, страшно куда-то торопясь. Но даже и этот беспорядок не мог скрыть того хорошего вкуса, с каким были обставлены комнаты.
Бирюков ступил на ворсистый, чуть не во всю комнату ковер и с улыбкой спросил:
— Мы в квартире дочери авиаконструктора?
— Полковника в отставке всего лишь, — ответил Кайров. — Старики, наверное, всю свою мебель из Новосибирска сюда перевезли.
— Девочка недурно живет. «Жигулей» или другой подобной тачки, случайно, не имеет?
— Можешь сделать блистательную партию. В качестве приданого тачка системы «Волга» гарантируется.
Антон усмехнулся:
— К сожалению, золотой запас жениха составляет с процентами всего сто один рубль ноль четыре копейки.
— Не имеет значения. Хозяйке этих апартаментов до звона в ушах хочется замуж. В таких случаях, смею заверить, основную роль играет общественное положение жениха, а не его запас, — Кайров ушел на кухню, брякнул крышкой кофейника. Обращаясь к Бирюкову, спросил: — Тебе который годик от роду?
— Двадцать шестой миновал.
— И уже старший оперативный уполномоченный уголовного розыска!
— Временно исполняющий обязанности.
— Не заметишь, как постоянное исполнение начнется. Парень ты неглупый, настырный. Дело у тебя хорошо пойдет.
— Скажи откровенно, почему ты уволился из милиции? — спросил Бирюков.
Кайров вернулся в комнату, сел на диван, взял гитару и положил ее к себе на колени.
— Мне уже за тридцать, — с оттенком грусти ответил он. — Социологи утверждают, что в этом возрасте нормально развитые люди начинают искать свое место в жизни.
— Не жалеешь, что ушел?
— В чем-то жалею, в чем-то нет. Конкретнее? Ты вот сейчас маешься и не видишь просвета с магазином. А мне все до лампочки. Моя работа теперь такая: шесть часов вечера пропикало — у меня и головушка не болит. Как говорят, спасибо за компанию, подайте шляпу…
В коридоре коротко звякнул звонок. Бирюков подошел к двери, отвел защелку. В квартиру, запыхавшись, влетела Бэлла:
— Должна огорчить, мальчики. Тоська дежурит до утра. Присутствовать не сможет. А жаль: веселая девчонка, с ней не заскучаешь.
Она быстро пронеслась по квартире, и сразу кофточки с платьями оказались в шкафу, журналы — в тумбочке, а посуда со стола — на кухне. И уже из кухни раздавались ее команды:
— Бирюков, доставай из серванта кофейный сервиз, ложечки, сахар и все такое. Кайров, не сиди истуканом, вместо Тоськи весели нас!..
Антон подошел к серванту. Открыл один ящик — в нем лежали чистые салфетки. Во втором увидел столовые ножи, серебряные ложки и вилки. Поверх них лежала распечатанная пачка сигарет и развернутая телеграмма. «Срочно приезжай. Игорь», — мельком прочитал Антон, отыскивая чайные ложечки, затем выставил на стол три кофейных чашки. После этого достал сахарницу. Кайров аккордами попробовал на гитаре струны, подстроил их. Глядя на кухонную дверь, за которой орудовала Бэлла, грустно запел:
Призрачно все в этом мире бушующем —Есть только миг, за него и держись.Есть только миг между прошлым и будущимИменно он называется жизнь…
На кухне глухо хлопнула дверца холодильника. Бэлла вошла в комнату, держа в одной руке тарелку с бутербродами, в другой — вскипевший кофейник.
— У нас испортилось настроение? — удивленно обратилась она к Кайрову.
Кайров прижал ладонью струны:
— С чего ты взяла?
— По репертуару чувствую, — Бэлла принялась сервировать стол. — Ну-ка, рвани что-нибудь поэнергичней! Не спать собрались…
Кайров подмигнул ей, бодро ударил по струнам:
Занавесишься ресниц занавескою,Хоть на час тебе жених, ты невеста мне.Коридорного шаги — злой угрозою,Было небо голубым — стало розовым…
Бирюков почти с нескрываемым интересом смотрел на Кайрова и не узнавал его. Как будто другим человеком стал Кайров, как уволился из милиции. Он, словно не привыкший к армейской дисциплине солдат-первогодок, оказавшись в увольнении, захлебывался краткосрочной свободой. Глядя на него, и Антон окунулся в такое состояние, будто все реальное превратилось в яркий сон: издалека-издалека доносился поющий голос Кайрова, над чем-то смеялась голубоглазая Бэлла, рассматривая ярко расписанную кофейную чашку. «Она, похоже, совершенно равнодушна к Кайрову, — вдруг подумалось Антону. — Если так, то ради чего организована вечеринка? Неужели ради меня? А почему бы и нет?.. Что я, урод какой-нибудь?..» От этой мысли стало неловко, вроде бы, даже в краску бросило. А Бэлла, словно обрадовавшись его смущению, подсела совсем рядышком, чуть ли не обняла и зашептала на ухо:
— До чертиков совестно, что не прибрано в квартире. В воскресенье забыла будильник завести и малость не проспала на электричку. Совсем обленилась за отпуск, такая соня стала — подумать страшно…
— Куда отпускники торопятся? — улыбнулся Антон. — Можно было позднее уехать.
— Что вы! Не хотелось последние отпускные денечки терять. Да и компания там славная подобралась: юмору — полный вагон! День рождения справляли…
— Твой?
— Одного знакомого.
«Так вот, значит, куда Бэлла торопилась, не успев прибрать в квартире. В серванте, где лежит телеграмма, — пачка сигарет. Какие это сигареты? Вдруг ростовская «Наша марка»? Рассеянность, дорогой, рассеянность», — упрекнул себя Бирюков и неуверенно проговорил:
— Закурить бы, что ли… У тебя ничего нет?
— Ой, ты знаешь, я некурящая. Хотя… Погоди! Тоська иногда балуется табаком. Кажется, что-то она у меня оставляла, — Бэлла вскочила из-за стола и достала из серванта початую пачку сигарет «Столичные».
