Лев Кожевников - Смерть прокурора

Потом Алексей сел за машинку и отпечатал в адрес начальника Н-ского РОВД подполковника Вологжина отдельное поручение с просьбой проверить вероятное местонахождение гр-на Суходеева в бывшем поселке Волковка на 32-м километре УЖД. Кратко изложил обстоятельства.

8

Участок земли перед домом Суходеева Г.Я. напоминал территорию нижнего склада местного леспромхоза, где он работал последнее время автослесарем. Две машины дров были свалены у ворот. Часть из них испилена, и даже исколота, но осталась лежать в куче, и было видно, что лежат они тут давно, возможно, с осени. Кубометра два горбыля, уложенного в кладь. Жерди. Машина песку, машина щебня. Отдельной кучей разный дровяной хлам, который продают обычно "на слом".

Алексей постучал в дверь, звякнул несколько раз щеколдой. В доме не отзывались, хотя дверь была заперта изнутри на засов.

-- Эй! Чего барабанишь, хрен моржовый? Тебе, тебе говорю! -- раздался сзади через дорогу хамоватый, сиплый голос.

Алексей обернулся. На крыльце соседнего дома напротив появился хозяин в одних трусах, чрезвычайно живописной наружности. Был он приземист и невероятно толст. Шарообразный живот свешивался ему на колени, поэтому чтобы соразмерить центр тяжести, он заваливал толстые конопатые плечи назад и глядел из-под выгоревших бровей эдаким рассерженным "бонапартом". Приглядевшись, Алексей увидел, что на "бонапарте" женские голубые рейтузы с резинками выше колен, вероятно, потому, что мужских трусов такого размера в природе попросту не существует. Пришлось одалживаться у супруги.

Алексей подошел к крыльцу и теперь уже вблизи с явным любопытством разглядел все это живописное безобразие, выставленное напоказ и нимало себя не стесняющееся. "Что позволено козлу,-- усмехнулся про себя Алексей,-- едва ли позволено Юпитеру".

-- Дядя, тебе не кажется, что своим видом ты позоришь отечество?

-- Ххы! Чего это... чего боронишь тут?

Алексея обдало запахом водочного перегара и жареного лука.

-- Кстати, почему хрен? Да еще моржовый? Ведь ты первый раз меня видишь?

-- А кто ты мне такой? -- брюхом вперед двинулся дядька.-Кум? Или сват? Может, брат? Хрен и есть... Хрен с горы! Хаха-ха!

конопатый, обросший светлым волосом пуп колыхался у Алексея перед самыми глазами. Хотя Алексей уже понял, что дядька хамит ему не из злого умысла, а по причине дурного воспитания.

-- Вот что, дядя. Пожалуй, я тебя сейчас арестую. "Особо циничные действия, совершаемые в общественном месте". Статья 266 часть 2-я, до пяти лет лишения свободы,-- он оттянул резинку на рейтузах, и резинка звучно шлепнула по тугому животу.

Дядька сделал шаг назад и величаво ткнул веснушчатым, толстым пальцем в Алексея.

-- Ты кто?

-- Из прокуратуры.

-- Ну да? Еще чего?

-- Плюс оскорбление представителя власти при исполнении служебных обязанностей.

-- Из прокуратуры... хы! Так бы и сказал сразу. А то мозгу конопатит тут, хрен не хрен...

Договорить хозяину не позволила супруга. Она вдруг вывернула у него из-за спины, такая же крепкая, дородная, и с бранью выставила его с крыльца в дом.

-- И пьют, и пьют! Кажный божий день. Куда чего лезет в паразитов?!

Хозяин однако тут же ее срезал из-за двери:

-- А ты, мать твою... не пьешь, и чего тогда? Жизни не видала, дурища!

Женщина захлопнула за ним дверь и с искательной улыбкой повернулась к Алексею.

-- Вы уж, молодой человек, не взыщите с дуролома пьяного. Он так-то мужик ниче, хороший. А разговору с людями не понимает, как надо-то. Наговорит, наговорит спьяну, они и отворачиваются.

-- Я уже понял,-- Алексей примиряюще улыбнулся.-- скажите, а соседи ваши... Суходеев, он дома сейчас или нет?

-- Ой! Вы из-за Вовки к ним? Отец по времени дома должен быть с работы, а не видала, не знаю. Дуська у него с полдня на огороде крутилась, баню вытопила. Может куда в магазин умелась за хлебом, или еще чего?..

-- Дверь изнутри закрыта на засов.

-- А она огородами ходит, ближе ей. На два дома живут нерасписаны, туда-сюда бегает.

-- Стерва твоя Дуська,-- важно обронил в раскрытое окно "бонапарт". Он сидел там с самым победительным видом и решительно сплюнул, выражая презрение.

-- А она не каждому дает! Вот и сволочат такие-то, кому не досталося!

Но "бонапарт" не удостоил вспыхнувшую порохом супругу даже взгляда. Проплыл мимо величавый, словно корабль мимо болтающейся на волнах выеденной, арбузной корки. "Надо же, сколько осанки в человеке," -- с изумлением подумал Алексей, чувствуя себя нейоторым образом в приемной у важного лица.-- И все зря пропадает. Хотя почему же зря? За осанку, должно быть, и полюбила его эта милая женщина. Вот ревнует даже. Совсем как в известной частушке: "Полюбила Феденьку да за походку реденьку".

-- Мужа вашего, простите, как звать?

-- Федор он. Да вы, молодой человек, не взыщите уж...-вновь начала она привычно заступаться за своего "бонапарта".-с простой души лепает чего ни попало, а люди, конечно, верят поначалу-то...

Минут через пять на разговор подошли еще три соседские женщины. Остановился послушать древний дедок, у которого на лохмотьях -- засаленном, дырявом пиджачишке от плеча и до оторванного кармана красовались многочисленные орденские планки. Разговор покатился сам собой, и Алексей многое успел узнать из тайн этой "растеряевой" улицы, которая с тех достопамятных пор едва ли существенно изменилась, разве что обветшала и сделалась еще гаже, так что классические "растеряевские" времена, если бы здешние обитатели о них знали, показались им золотым веком.

Зато все знали о Суходеевых. Кроме одного -- куда исчез Суходеев-младший? Сестры живут здесь же, в городе, их две, обе замужем. Другая родня, знакомые -- все тут. И сам... учеба ведь у него, никуда ехать не собирался, знали бы. Целыми днями глаза на углах мозолил, и вдруг на тебе, пропал, как провалился. Утонуть не мог, нет. Другие люди рыбачат, много таких, а у них не заведено. И отец, и дед такой же был, рядом с водой живут, а на берегу не бывали... На мотоцикле куда-нибудь уехать мог, это да. Шею себе, поди-ко, свернул и валяется в канаве... Чей мотоцикл? Да кто его знает? Друг у дружки берут, а своего у Володьки не бывало. Про мотоциклы, если конечно интересно, лучше у друзей его поспрашивать. Вон, через два дома... третий. С утра свою керосинку починяют перед воротами, вот у них про мотоциклы все узнаешь, что надо.

Алексей в конце концов так и сделал. Два типичных "олигофрена" сосредоточенно возились у полуразобранного мотоцикла. Рядом на куске брезента были разложены промасленные детали и ветошь вперемешку с инструментам.

Разговор с первой же фразы зашел в тупик. На прямые вопросы оба "олигофрена" отвечали односложно "да", "нет", "не знаю", "не видел". Пожимали плечами, а то и вовсе отмалчивались. Алексей терпеливо вслух анализировал вырванные у них же случайные сведения, разматывал, ловил на нестыковках, ставил в тупик, и чем дальше, тем все сильнее зрело в нем ощущение, что "олигофрены" блефуют. Он уже начал жалеть, что заговорил с обоими сразу. Таких легче колоть по одному с глазу на глаз, на основе элементарного здравого смысла и банальной ответственности, а в группе они мгновенно тупеют, утрачивая даже это немногое.

Он терпеливо, буквально на пальцах объяснил "олигофренам", что для следствия любая, даже маленькая зацепка может оказать неоценимую услугу. Как-то сориентировать розыск, чтобы установить местонахождение трупа Суходеева и напасть на след возможного убийцы.

Про труп и убийцу Алексей упомянул не без умысла, зная, что это поможет обоим приятелям избавиться от обета молчания перед Суходеевым, если таковой имел место в действительности. И не ошибся. "Олигофрены" переглянулись, как бы испрашивая один у другого согласия, наконец, кадыкастый парень с крашеными, пегими волосами буркнул, глядя в сторону:

-- Был у него мотоцикл.

-- Какой?

-- "Восход".

-- Номерной знак помнишь?

-- Без номеров, так ездил.

-- С рук купил?

-- Зачем? Новый... два месяца всего.

-- Отец подарил?

-- Сам.

-- На какие деньги?

-- Ну, были у него... Откуда я знаю?

-- Полторы тысячи? А может, за этот должок с ним кто-нибудь посчитался? А?

-- Не-а,-- мотнул головой парень.

-- Почему "не-а"?

-- Так... знаю.

-- Ты же сам сказал: откуда я знаю... только что.

-- Да ладно, скажи ему,-- подал голос другой, тоже глядя в сторону.-- Чего теперь?

-- Сам скажи.

-- Так он что? Украл эти деньги? Или кого-то ограбил? -наводящими вопросами, мягко Алексей старался подтолкнуть начавшийся разговор в нужную сторону, "дожать" потихоньку "олигофренов".

-- Ну, украл.

-- У кого?

-- У своего пахана.

-- Снял со сберкнижки,-- буркнул другой.

-- И что деньги ему выдали? По чужой книжке? -- изумился Алексей.

-- Ну. Он шесть раз ходил снимать, и ниче ни разу. Даже паспорт не спросили.

-- Отец знает? У Суходеева?

-- Мы-то откуда... Он нам не докладывает.

-- Это понятно. А Суходеев... Воха, ничего не говорил?