Дуглас Престон - Колесо тьмы
— У меня свои маленькие секреты, — ответил Майлз с очередным легким смешком.
Вопрос, что называется, не в бровь, а в глаз и, пожалуй, более дерзок, чем он привык слышать. Вряд ли когда-нибудь еще мисс Грин окажется за его столом.
— «И от себя сама я далека, и прошлого мне здесь совсем не жаль…» — продекламировала она.
За столом стало тихо.
— Как красиво! — произнесла молчавшая до сих пор вдова мясного магната Эмили Дальберг, поразительно аристократичного вида женщина в вечернем платье, со старинными ювелирными украшениями, стройная и хорошо сохранившаяся для своего возраста. Майлз подумал, что она выглядит и говорит точь-в-точь как баронесса фон Шрёдер из мюзикла «Звуки музыки». — Кто написал это, моя дорогая?
— Россетти, — ответила Констанс. — Это стихотворение, которое он написал о Прозерпине.
Брок обратил на девушку серые глаза:
— Вы историк искусств?
— Нет, я педант и обскурантист.
Брок рассмеялся.
— Нахожу педантов и обскурантистов очаровательными, — проговорил он с улыбкой, подаваясь ближе к ней.
— Вы тоже педант, доктор Брок?
— Ну, я… — Он предпочел отшутиться: — Полагаю, кто-то может меня так назвать. Я взял с собой несколько экземпляров своей последней монографии о Караваджо. Отошлю копию в вашу каюту, тогда вы сами сможете решить.
В этот момент в компании воцарилась тишина, потому что к столику подошел представительного вида человек с посеребренными сединой волосами, в форме морского офицера. Он был строен и подтянут, а из-под козырька фуражки поблескивали голубые глаза.
— Рад приветствовать вас на борту «Британии», господа.
Все присутствующие приветствовали его в ответ.
— Как идут дела, Роджер?
— Все просто замечательно, Гордон.
— Разрешите представиться. — Новоприбывший одарил присутствующих обаятельной улыбкой. — Я Гордон Ле Сёр, первый помощник капитана «Британии». — У него оказался очаровательный ливерпульский выговор.
Над столом пронесся негромкий гул голосов — гости поочередно представлялись.
— Если у вас есть какие-то вопросы по поводу судна, я к вашим услугам. — Офицер снова улыбнулся. — Как вам обед?
Все заверили, что обед превосходен.
— Прекрасно! Мы будем хорошо заботиться о вас, обещаю.
— Я вот хотела узнать… — заговорила миссис Дальберг. — Говорят, «Британия» — крупнейшее круизное судно в мире. Насколько она больше «Куин Мэри»?
— Мы на пятнадцать тысяч тонн тяжелее, на тридцать футов длиннее, на десять процентов быстрее и вдвое красивее. Однако, миссис Дальберг, в одном вынужден вас поправить: «Британия» не круизное судно, а океанский лайнер.
— Я не знала, что существует разница.
— Еще какая! Целью круизного судна является круиз как таковой. А задача океанского лайнера — перевозить людей согласно расписанию. У «Британии» гораздо больше осадка и более остроконечный корпус, чем у круизного судна, и она способна развивать серьезную скорость — свыше тридцати узлов, что составляет более тридцати пяти сухопутных миль в час. Корпус должен быть гораздо крепче, чем у круизного судна, и иметь хорошие мореходные качества, с тем чтобы пересекать открытый океан при любой погоде. Видите ли, круизное судно будет уклоняться от шторма. Мы же не свернем и станем пробиваться через шторм.
— В самом деле? — изумилась миссис Дальберг. — У нас есть вероятность столкнуться со штормом?
— Если погодные сводки верны, непременно столкнемся, мадам. Где-нибудь в районе Большой Ньюфаундлендской банки. Но беспокоиться не о чем. — Ле Сёр ободряюще улыбнулся. — Вы получите огромное удовольствие.
Первый помощник попрощался с присутствующими и направился к следующему столу, по соседству, который занимали шумные миллиардеры, владельцы интернет-компаний. Майлз был рад кратковременной тишине, воцарившейся среди этих громогласных ослов, пока первый помощник повторял перед ними свою рекламную речь.
— Изысканнейший первый помощник капитана на всем флоте, — сказал Майлз. — Нам повезло, что он на нашем судне.
Стандартные хвалебные слова, но, по мнению круизного директора, Ле Сёр действительно был славный парень. Не какой-нибудь заурядный среднестатистический первый помощник, кичливый и самодовольный, с комплексом обиды за то, что не сподобился стать капитаном.
— Немного похож на седеющего Пола Маккартни, — заметил Лайонел Брок. — Случайно, не родственник?
— Это все его ливерпульский акцент, — отозвался Майлз. — Вы не первый, кто сделал такое наблюдение. — Он подмигнул: — Только не говорите этого при нем: наш первый помощник, с сожалением должен отметить, не является битломаном.
Подали главное блюдо, а вместе с ним другое вино, и оживленное журчание голосов за столом усилилось. Майлз держал ушки на макушке. Даже разговаривая, он параллельно умудрялся слышать и других беседующих. Весьма полезный навык при его профессии.
Миссис Дальберг повернулась к Пендергасту:
— Ваша воспитанница — примечательная молодая женщина.
— Безусловно.
— Где она училась?
— Самоучка.
До слуха Майлза донесся громкий взрыв смеха с соседнего стола. Хохотали Скотт Блэкберн, компьютерный вундеркинд, и два его льстивых приятеля со своими прихлебателями, все в гавайских рубашках, слаксах и сандалиях — вопиющее неуважение к принятым на судне правилам и этикету вечера. Круизный директор содрогнулся. Похоже, на каждом рейсе имелась по крайней мере одна группа богатых шумливых дельцов. Привлекают к себе слишком много внимания. Если верить их досье, Блэкберн и его компания уже побывали в винном туре по графству Бордо, где потратили миллионы долларов на немедленное создание собственных винных погребов. И, как часто бывает с миллиардерами, требовательными и эксцентричными, он настоял на том, чтобы ради семидневного путешествия заново отделали его просторную каюту, используя принадлежащие ему произведения искусства, антиквариат и мебель.
Миссис Дальберг все разговаривала с Пендергастом:
— И как получилось, что она стала вашей воспитанницей?
Ответила сама Констанс:
— Мой первый опекун, доктор Ленг, подобрал меня, когда я, брошенная сирота, скиталась по улицам Нью-Йорка.
— Святой боже, я не знала, что такое случается в наше время.
— Когда доктора Ленга убили, Алоизий, будучи его родственником, дал мне приют.
Слово «убили» на мгновение тяжело повисло в воздухе.
— Какая трагедия! — произнес Майлз. — Соболезную.
— Да, это трагическая история, не правда ли, Алоизий?
Директор-распорядитель уловил резкость в ее голосе. Что-то там было нечисто. Люди как айсберги: основная часть того, что в действительности с ними происходит, особенно что-то неприглядное, находится глубоко под водой.
Миссис Дальберг тепло улыбнулась Пендергасту:
— Я, кажется, слышала, что вы частный сыщик?
«О нет, — подумал Майлз. — Только не все сначала!»
— В настоящее время — да.
— И что, вы сказали, вы сейчас расследуете?
— Боюсь, я ничего такого не говорил.
— Расследование? — встрепенулся торговец-искусствовед Брок.
Он явно пропустил начало разговора.
— До чего же интересно! — улыбнулась вдова и дотронулась до руки Пендергаста. — Я люблю тайны. Вы разгадываете тайны убийств, мистер Пендергаст?
— Я никогда не читаю детективных романов. Нахожу их смехотворными.
Миссис Дальберг рассмеялась:
— А я их обожаю. И мне приходит в голову, мистер Пендергаст, что из «Британии» получилась бы прекрасная декорация для сцены убийства. — Она повернулась к хозяину стола: — А вы как думаете, мистер Майлз?
— Убийство — это было бы восхитительно. При условии, что никто не пострадает.
Острота заслужила свою порцию смеха, и круизный директор еще раз испытал гордость за свое умение поддерживать разговор там, где этого требуют правила этикета.
Пендергаст чуть подался вперед.
— Не могу обещать вам убийство во время путешествия, — вкрадчивым тоном произнес он, — но могу сообщить: здесь, на борту, присутствует убийца.
Глава 11
Пендергаст с удобством расположился в салоне каюты, листая объемистую карту вин, предлагаемых на «Британии». Стоящий поблизости телевизор с плоским экраном был настроен на местную, судовую телестанцию, и приглушенный голос диктора превозносил достоинства океанского лайнера, подкрепляя свои слова видеорядом.
«„Британия“ — грандиозное судно, построенное в старых добрых традициях, — информировал интеллигентный голос с правильным оксфордским произношением. — Впечатляют ее плавные широкие лестницы, просторные зоны общественного пользования. Здесь имеются два бальных зала, восемь ресторанов, три казино, пять плавательных бассейнов. Ее пассажирский список составляет две тысячи семьсот человек, численность экипажа тысяча шестьсот человек, а регистровая грузоподъемность сто шестьдесят пять тысяч тонн. С точки зрения удобства размещения пассажиров это самое вместительное судно для хождения в открытом море, а численное соотношение между экипажем и пассажирами несравнимо ни с одним другим роскошным пассажирским кораблем. „Британию“ отличают несколько уникальных особенностей, такие как восьмиэтажный Гранд-атриум, салон „Седона-Сан-спа“, первоклассные торговые пассажи „Риджент-стрит“ и „Сент-Джеймс“, театр „Белгрейвия“ на тысячу мест и подогреваемый бассейн в стиле римских бань, обнаруженных при раскопках Помпей. Лайнер может похвастать бальным залом из золота и хрусталя в стиле короля Георга Второго, крупнейшим из корабельных. Длина судна больше высоты Эмпайр-стейт-билдинг, а его сирена слышна на пятнадцать миль. В традициях „Титаника“ и других великих судов прошлого „Британия“ имеет огромное количество декоративных медных деталей внутри и снаружи, а на отделку интерьера пошло более двух тысяч кубометров деревянных отделочных панелей из тикового и красного дерева, порт-орфордского кедра, камедного дерева, хлорофоры и карельской березы…»
