Патриция Вентворт - Светящееся пятно
Четкий мелодичный голос Мойры Лейн прервал размышления миссис Тоут.
— Джастин сейчас придет, — ответила она на вопрос Грегори Порлока, где ее молодой человек. — Он отводит машину. Хорошо, что вы позволили привезти его, Грег, иначе пришлось бы ехать поездом. Поездка третьим классом и возня с багажом на пересадках больше всего напоминают мне о моем безденежном состоянии, в то время как пребывание в чьем-либо автомобиле создает блаженную иллюзию не только платежеспособности, но хотя бы эфемерной принадлежности к классу богатых и праздных. Когда я встретилась с Джастином вчера вечером и узнала, что он умирает от желания с вами познакомиться, то не могла упустить такую возможность.
Грегори Порлок дружески положил ей руку на плечо.
— Все в порядке, дорогая — у меня нет никаких возражений. Но почему он так жаждет познакомиться со мной?
Мойра засмеялась.
— Точнее, он жаждет познакомиться с Мартином Оукли. Простите, если я вас разочаровала, но ведь это одно и то же — вы с Мартином старые приятели.
— А почему он хочет познакомиться с Мартином Оукли?
Она недовольно нахмурилась.
— Какая-то его молоденькая кузина — седьмая вода на киселе и только что со школьной скамьи — устроилась работать секретаршей жены Оукли. Джастин говорит, что он практически ее опекун, поэтому ему нужно познакомиться с этим семейством. Забавно — это совсем не в его духе. Неужели она настолько хорошенькая, что Джастин согласился взвалить на себя такую ответственность?
— Ну, через час или два вы сможете в этом убедиться, — с усмешкой отозвался Порлок, — так как Оукли обедают здесь, и я просил их привести с собой эту девушку.
Он отошел, чтобы приветствовать миссис Тоут.
Мисс Мастермен с усталым видом разливала чай. В качестве закуски фигурировали недурные лепешки и домашнее печенье, но единственной, кто воздал им должное, была миссис Тоут. Одной из традиций, которые она не выносила, были лондонские чаепития, сопровождаемые жалкими тостами с маслом. Миссис Тоут не любила поздние обеды, но обожала вкусно поесть за чаем. Мистер Порлок любезно предоставил ей отдельный столик и угостил ее медом.
Пришедший позже Джастин Ли составил ей компанию. Он пропустил ленч и был очень голоден, так что по достоинству оценил чай и закуски.
— Твоя кузина придет к обеду, — сообщила Мойра Лейн. — Нет, я не ем за чаем. Бесполезно размахивать передо мной булочкой, как перед обитателем зоопарка… Как ее зовут?
— Доринда Браун.
Мойра элегантно приподняла брови.
— Она совсем юная?
— Как сказать, — рассеянно отозвался Джастин.
Мойра рассмеялась.
— Почему я ни разу ее не встречала? Ты слишком хорошо ее прятал. Я не люблю внезапных потрясений — лучше расскажи мне, как она выглядит.
Джастин неожиданно улыбнулся.
— Неплохо, — ответил он и потянулся за очередной булочкой.
После чая гости разошлись. Мастермены куда-то исчезли, Мойра увела Джастина играть в бильярд, а миссис Тоут поднялась в свою комнату.
Примерно через полчаса муж присоединился к ней, и увидев его, она сразу же поняла, что что-то не так. Теперь ей придется его успокаивать, иначе он будет расстраиваться весь вечер и плохо спать ночью. Алберт сильно располнел, и когда волновался, лицо его становилось багровым, что при такой короткой шее отнюдь его не украшало. Войдя, он захлопнул за собой дверь и с ходу заявил, что не станет терпеть такое ни ради кого и ни ради чего.
— Но, Алберт…
— Не говори «но, Алберт», мама, — я сейчас не в том настроении, чтобы это выслушивать! Не забывай, что мне пришлось в свое время достаточно вынести! И другие пусть об этом не забывают!
Давно миссис Тоут не видела мужа в столь взвинченном состоянии — с тех самых пор, как Олли сбежала с Джимми Уилсоном, чей отец держал лавку по соседству с ними, когда они жили в Клэпеме. Конечно, Олли могла бы найти жениха и получше с теми деньгами, которые Алберт заработал во время войны. Но молодость бывает лишь один раз, а когда ты молода, деньги не имеют большого значения. Она вспомнила, как Олли говорила отцу: «Джимми — хороший и надежный парень. У него есть работа, и я собираюсь за него замуж. Нам не нужны твои деньги — мы можем содержать себя сами. Мы не хотим с тобой ссорится, но все равно поженимся, нравится тебе это или нет».
Конечно, Алберт рассвирепел. К тому же он был упрям как мул. Олли и Джимми думали, что он опомнится, но миссис Тоут на это не надеялась. Этого не произошло, даже когда у молодых родился ребенок — правда, Алберт продолжал называть ее «мама», не задумываясь о том, что он никогда не стал бы этого делать, если бы не появилась Олли.
Слушая крики мужа, миссис Тоут приготовилась проявить твердость.
— Объясни, что все это значит.
Она не сказала «папа», так как перестала называть его так с тех пор, как ушла Олли и он запретил упоминать ее имя. Нельзя быть папой, не имея ребенка.
— Лучше расскажи, в чем дело, и перестань ходить взад-вперед — в этом нет никакого смысла.
Весь красный и тяжело дыша, Алберт разразился потоком брани. Он продолжал мерять шагами комнату, натыкаясь то на умывальник, то на гардероб. Миссис Тоут не одобряла сквернословия, но терпела, понимая, что если не позволить мужчине ругаться, когда он в таком состоянии, то может произойти нечто худшее. Поэтому она подождала, пока мистер Тоут выдохся, и заявила с неожиданной твердостью:
— Довольно, Алберт. Тебе должно быть стыдно так распускаться. Сядь и расскажи мне все.
Мистер Тоут плюхнулся на кушетку рядом с ней. Ярость еще одолевала его, но он понимал, что вскоре она смениться чувством пустоты, холода и страха. Ему необходимо было с кем-то поговорить. Эмили — хорошая жена, хотя упряма и любит все делать по-своему. Но она умела держать язык за зубами, когда речь шла о его делах. Не каждый мужчина может сказать такое о свой жене. Посмотрев на нее, он произнес сдавленным голосом:
— Шантаж — вот что это такое!
Миссис Тоут предпочитала действовать решительно.
— Кто тебя шантажирует?
— Этот чертов Порлок!
— А что такого ты натворил, из-за чего тебя можно шантажировать.
Мистер Тоут отвел глаза, глядя на розовые цветы, украшавшие ситцевую обивку кушетки.
— Это деловой вопрос, а женщины не понимают в бизнесе.
Эмили Тоут продолжала смотреть на мужа. Он угодил в передрягу. Она всегда понимала, что невозможно так быстро разбогатеть, оставшись при этом честным. Когда все мысли заняты наживой, легко перейти черту. Миссис Тоут благодарила Бога, что Олли далека от всего этого.
— Все-таки лучше расскажи мне, — промолвила она.
— Порлок шантажирует меня. Конечно, он делает это исподволь, но меня не проведешь. Говорит, будто узнал об этом случайно и может все уладить — как будто я не понимаю, что это значит! Может, я и глуп, но не в такой степени, чтобы не видеть насквозь мистера Грегори Порлока! Агент широкого профиля — как бы не так! Говорю тебе, его бизнес — шантаж! Но я с ним поквитаюсь! Я покажу ему, как меня шантажировать! Если однажды ночью его пырнут ножом, он должен будет винить в этом только себя!
Мистер Тоут перешел на крик. Жена склонилась вперед и похлопала его по колену.
— Тише. Ты хочешь, чтобы все в доме услышали твои нелепые угрозы? Возьми себя в руки, Алберт, и расскажи мне, в чем дело. Что ты натворил?
— Не больше, чем сотни других, — угрюмо отозвался он.
— Но что именно?
Мистер Тоут посмотрел на Эмили, сидящую на кушетке: костлявые руки сложены на коленях, не сводит с него глаз. Вид у нее невзрачный, что ни говори. Можно нарядить ее в шубу ценой в тысячу фунтов, но все равно она не будет выглядеть, как жена богатого человека. Зато она умеет держать язык за зубами, а ему нужно кому-то довериться.
— Сначала я разрешил кое-кому использовать мой двор для грузовика, чтобы он стоял там, пока не понадобится.
— Понадобится для чего?
— Мне до этого не было дела. Потом они захотели нанять мой грузовик, но я сказал, что не могу позволить какому-то Тому, Дику или Гарри садиться за руль. Тогда они обещали платить за найм втрое или вчетверо выше стоимости.
— Кто «они»? — осведомилась Эмили Тоут.
— Сэм Блэк, если тебе так хочется знать. Ну, к тому времени я уже увяз в этом достаточно, чтобы нарваться на неприятности, а денег получил не так уж много. «Больше я этим не занимаюсь, — сказал я Сэму. — Игра не стоит свеч». А он ответил: «Как знать — может, и стоит». И оказался прав.
— Черный рынок? — предположила Эмили.
Алберт снова сел на кушетку.
— Доступные деньги — вот что это было.
Эмили сидела прямо в своем голубом фланелевом халате — он гак и не смог заставить ее купить шелковый.
— Пять фунтов водителю грузовика за то, чтобы он пошел выпить чашку какао или стакан пива, а за время его отсутствия исчезали дюжина мешков сахара или бочонков масла. Вот в чем заключалась эта игра? — холодно спросила она.
