Наталья Солнцева - Этрусское зеркало
В зале успели навести порядок, заменить разбитую керамику, убрать осколки. Только на месте пропавших этюдов и «Нимфы» ничего не повесили. Скоро здесь зашумит возбужденная толпа, защелкают фотоаппараты, заработают видеокамеры… У Шумского закружилась голова от предчувствия скандала.
Геннадий приехал за десять минут до открытия и сразу прошел в зал. Увиденное поразило его.
- Где картина? - звенящим голосом спросил он. - Куда вы ее дели?
Федору Ипполитычу стало дурно. Он отошел к стене, взял с подоконника бутылку минеральной воды, налил себе и выпил.
Чернов, покрываясь красными пятнами, пустился в путаные объяснения. В какой-то момент Геннадий был готов схватить его за плечи и встряхнуть, но постепенно остыл. То, что картина не исчезла, а только спрятана от любопытных глаз, как будто успокоило его.
- По-моему, вы перестарались, господа, - холодно сказал он. - Мнимое похищение - это лишняя реклама для «Нимфы». Картина в ней не нуждается. Кстати, почему вы меня заранее не предупредили?
- Нам эта мысль пришла в голову вчера, поздно вечером, - отвел глаза Чернов. - Не решились вас беспокоить.
- Я так понимаю, механизм уже запущен, - криво усмехнулся посредник. - Значит, пусть все идет своим чередом. Да… я забыл спросить… Вижу, вы не внесли «Нимфу» в каталог?
- Н-нет… - промямлил Анисим Витальевич. - Это часть нашего плана: окружить полотно ореолом тайны. Картину никто не видел, кроме меня, вас и господина Шумского.
- Вам это удалось, - холодно кивнул Геннадий.
Чернов нарочно не упомянул об охраннике, который тоже видел «Нимфу». Семену было приказано держать язык за зубами.
- Если проболтаешься, заставлю выплатить материальный ущерб! - пригрозил парню хозяин «Галереи». - Ты таких денег отродясь не видывал. Придется квартиру продавать, у родственников одалживать… по миру пойдешь. Так что держи рот на замке!
Ляпин струхнул. Он чувствовал свою вину. Надо было сидеть у пульта, у телефона, при оружии. Глядишь, и не случилось бы кражи.
- Клянусь - могила! - прикладывал он дрожащие руки к груди. - От меня никто ничего не узнает.
- Ладно, иди, лечи свою голову, недоумок! - разозлился Анисим Витальевич. - Из-за тебя теперь одни хлопоты. Спрячься подальше и носа не высовывай!
Геннадий прервал его воспоминания о разговоре с охранником.
- Хочу вас предупредить, господин Чернов, - с металлическими нотками в голосе сказал он. - Мой поручитель может сам пожелать приобрести «Нимфу». Смотрите, чтобы картина находилась в целости и сохранности.
В его глазах мелькнул недобрый блеск, а Чернова бросило в жар. Ноги стали ватными, во рту пересохло.
- Д-да… конечно… разумеется… - сам себя не слыша, забормотал он.
Геннадий сухо улыбнулся, откланялся. Когда затихли его шаги, к Анисиму Витальевичу подлетел Шумский.
- Вот! - брызгая слюной, зашептал он. - Я говорил, что это опасно! Как нам теперь быть?
- Не паникуй…
- Геннадия не проведешь, он что-то заподозрил! - держась за сердце, сокрушался Федор Ипполитыч. - Почему он про каталог спросил? А?
- Ну, спросил и спросил.
- Не-е-е-ет… - возразил Шумский. - Он просто так ни о чем не спрашивает!
- То, что картины нет в каталоге, пойдет нам на пользу, - рассудил хозяин «Галереи». - Нет ни снимков, ни каких-либо других изображений «Нимфы». Копию даже будет не с чем сравнивать.
- Как же нету? Как нету? А те фотографии…
- Молчи! - приложил палец к губам Чернов. - Нет никаких фотографий и не было. Понял?
- Рогожин подделку признает… его не обманешь. Страшно мне, Анисим!
- Художника еще найти надо. Объявится - договоримся! Деньги - великая сила, Федя.
- Я как подумаю об этом… спонсоре, - судорожно вздохнул Шумский, - у меня аж мороз идет по коже. Вот я его не знаю, ни разу не видел, а уже боюсь.
- Тебе не бизнесом заниматься надо, а в монастырь идти, постриг принимать! - потерял терпение Анисим Витальевич. - Нельзя же трястись от страха по всякому поводу?! Допустим, догадается покупатель, что вещь не подлинная… да ведь не убьют нас за это! В крайнем случае вернем деньги. Ну, прослывем мошенниками, лишимся репутации… Тоже не смертельно. Выкрутимся как-нибудь! Не впервой.
- Хоть бы Смирнов нашел настоящую картину, - прошептал Федор Ипполитыч и суеверно перекрестился. - Спаси нас, господи, и сохрани!
- Перестань…
В присутствии гипсового Аполлона, взирающего на них с откровенно насмешливой улыбкой, упоминание о другом божестве выглядело нелепо. Шумский сам смутился, покраснел.
- Фу-ты… - вздохнул он. - Ну и денек!
- Пора начинать, - сказал Анисим Витальевич, глядя на часы. - Народ заждался.
Открытие выставки «Этрусские тайны» произвело фурор. Было много журналистов, критиков и представителей богемы. Дорогие буклеты разлетелись с быстротою молнии. Пришлось посылать в типографию за второй партией.
- Я говорил, надо привезти все, - довольно улыбался хозяин «Галереи». - Какой успех!
Большинство посетителей, желая выглядеть интеллектуалами и тонкими знатоками искусства, шумно восхищались, обсуждали эскизы фресок, этюды и своеобразную манеру живописи Рогожина. Звучали древние названия этрусских городов - Цере, Тарквиния… Множество людей толпились у пустого места, где должна была висеть «Нимфа», как будто они могли ее увидеть. Отсутствие картины в каталоге распаляло воображение. На ходу придумывались версии происшествия, одна замысловатее другой. Шумский и Чернов сохраняли невозмутимое молчание сфинксов. Это сбивало с толку, заставляло искать самые невероятные объяснения пропажи.
Отсутствие Саввы Рогожина тоже сыграло свою роль. Пошли слухи, будто художник пришел в отчаяние, лишившись лучшей картины, погрузился в глубокую депрессию, напился и даже хотел покончить с собой. А возможно, и покончил. И что в образе нимфы он запечатлел свою бывшую возлюбленную, трагически погибшую.
Тема смерти обсасывалась со всех сторон, обрастая романтическими и загадочными подробностями. Словом, журналисты, которым господин Чернов заранее заплатил, старались вовсю. Их фантазиям не было предела, как и любопытству публики.
Анисим Витальевич переутомился и к вечеру свалился с головной болью. Его одолевали дурные предчувствия…
***Ночью, накануне того же дня, в Лозе прошел ливень. На дорогах стояли лужи, в которых отражались бегущие по небу обрывки туч. Деревья и трава успели немного просохнуть, но воздух был напитан испарениями земли; в низинах стелился молочный туман.
Старуха, соседка Рогожина по дому, стояла на крыльце, подслеповато щурилась из-под низко повязанного платка.
- Ничего не знаю, милок… Савву, видно, бес попутал. Он сначала выпивал понемногу, а потом все больше и больше. Жил одиноко, бобылем. А холостая жизня мужика губить! Видать, запил совсем, застрял у какой-нибудь пьянчужки, и квасят они теперя на пару. У нас ведь баб-алкашек хватает…
Смирнов поднялся по шатким, скрипучим ступенькам наверх, к двери художника, долго стучал, прислушивался - ничего. Бабка врать не станет, это он так решил проверить, для очистки совести.
Во вчерашний свой приезд в Лозу сыщик не смог встретиться с участковым милиционером, поговорить. Тот уехал на свадьбу в соседнюю деревню.
- Сегодня мне повезет, - бормотал Всеслав, топая по заросшей бузиной и рябиной улочке к отделению милиции. - Участковый окажется на месте, живой, трезвый и в хорошем расположении духа.
Его молитвы были услышаны на небесах, потому что милиционер Коля Зыков как раз вернулся со свадьбы. Он сидел в тесном кабинете, изнывая от головной боли и с тоской глядя за окно на желтеющие старые клены. Перед ним стоял графин с водой, за которой он ходил к целебному ключу, коих на окраинах поселка имелось великое множество. Вода помогла унять тошноту и рези в желудке, но против тяжести в голове и ломоты в висках оказалась бессильна.
- Вам кого? - поднял Зыков глаза на вошедшего.
Всеслав представился сотрудником фирмы «Галерея» и даже показал соответствующий документ, выданный ему Черновым.
- Я ищу художника Рогожина, - без обиняков сказал он. - У нас с ним контракт.
- Ну и что? - не понял милиционер.
- Пропал куда-то Савва Игнатьич! Заказчик ждет, нервничает… фирме придется платить неустойку. Не могли бы вы помочь мне найти Рогожина? - Он вынул из кармана и положил на стол денежную купюру. - Разумеется, не бесплатно.
Зыков задумался, потирая ноющий затылок.
- Это не тот, что церкви расписывает? - спросил он.
- Тот, - обрадовался Смирнов. - Именно тот! Может, он работает в каком-нибудь храме? Или у женщины проживает? Есть у него знакомые, друзья?
- Собутыльники, - поморщился милиционер. - Пашка Лосев по кличке Лось, первейший его дружок. Они и пьют вместе, и святых на стенах рисуют. Вам адресок дать?
Смирнов записал адрес Лосева.
- Если Рогожина там нет, я опять к вам приду.
- Ладно. Будем думать… Лоза - поселок маленький, здесь человек бесследно не затеряется. Кто-то что-то слышал, кто-то что-то видел. Найдем.
