Ольга Володарская - Последнее желание гейши

– А это кто такая? – не понял Базиль.

– Это гражданка Харитонова.

– У покойной был псевдоним? Так она кто? Певица?

– Она проститутка.

Базиль присвистнул.

– Да, папа, проститутка. – Митя конфузливо улыбнулся и добавил: – Проститука-гермафродит…

Базиль еще раз свистнул, теперь громче, и заметил:

– В наше время таких не было…

– А теперь, оказывается, есть… Как сказал всезнающий Ротшильд, они пользуются бешенным спросом. В порнобизнесе и в сфере интим-услуг просто нарасхват! – Митрофан покачал головой, явно выражая удивление такому положению дел. – Наша Афродита трудилась в элитном борделе «Экзотик»!

– И ты считаешь, что та девушка на желтом «Фольксвагене» ее коллега?

– Думаю, да.

– А я думаю – нет! Знаешь, какое у нее лицо? – Базиль закатил глаза, придумывая эпитет. – Оно… как на иконе! Одухотворенное! Безупречно красивое! Женщина с таким лицом не может…

– Может, папа, может, – заверил отца Митрофан. – Сейчас у проституток именно такие лица. Они, мой дорогой, зарабатывают за ночь чуть меньше, чем я, старший следователь с высшим юридическим, за месяц! – Он гневно сверкнул глазами, но тут же взял себя в руки и более спокойно продолжил: – Конечно, я могу ошибаться. Быть может, эта девушка тележурналистка, модель, актриса… Или продавщица из магазина женского белья – у покойной все шкафы им забиты… Это не важно! Важное другое: почему она сбежала, когда увидела, что у подъезда полно милиции? Почему не подошла узнать, не ее ли подруга пострадала? Ведь это так естественно!

– Она боится милиции, что тоже естественно… – возразил Базиль.

– Это противоестественно! Людям с чистой совестью нечего бояться! – Митрофан поднял указательный палец к потолку и отчеканил: – Значит, совесть у нее не чиста!

– Может, она в третьем классе украла в магазине булочку? И теперь у нее страх перед милицией?

– Она скрылась, потому что: а) знает, кто убийца, но не хочет его выдавать, б) в сговоре с убийцей и в) сама убийца… Выбери нужный пункт!

– Первый мне нравится больше, – пробормотал Базиль.

– Мне тоже. – Митрофан подпер подбородок двумя кулаками и стал размышлять вслух. – Убийство похоже на умышленное. Если бы наша незнакомка задумала застрелить свою подругу, она, наверняка, избавилась бы от улик: своих вещей, косметики. Не мелькала бы на приметной машине, не рисовалась бы перед подъездом – то, что я ее не заметил, чистая случайность… – Он нахмурился. – Но в любом случае, эта девушка мне нужна. Надо ее обязательно разыскать. Завтра в ГИБДД позвоню, пусть дадут адреса и телефоны всех владельцев желтых «жуков», их, наверняка, не так много…

– Машина новая. Скорее всего, из салона.

– Вот и хорошо, – Митрофан широко зевнул. – Устал я что-то… Спать пойду…

– Иди, сынок, отдыхай, – засуетился Базиль. – А я тут посуду помою. Тебе назавтра курочки отварю… Иди, спи!

– Спокойной ночи, – еще раз зевнув, проговорил Митрофан. – И спасибо за рассольник!

Они расцеловались, и Митрофан пошел в свою комнату – когда он уставал, то ложился, даже не почистив зубы. Стоило ему добраться до кровати, как сон сморил его, и уже через минуту по квартире разнесся раскатистый храп.

В тот же миг суетящийся у раковины Базиль отбросил полотенце, зашвырнул не вытертую ложку в ящик, метнулся к подоконнику, схватил папку с делом и, сунув ее под мышку, направился в свою комнату – ему очень хотелось посмотреть на проститутку-гермафродита. Ведь в его времена таких не было!

Марго

День второй

Ночь была бессонной! Марго ворочалась с боку на бок, несколько раз бегала в туалет, то и дело пила воду из-под крана, вставала, ложилась, пряталась под одеяло, взбивала подушки, сбрасывала их, короче совершала массу суетливых действий вместо того, чтобы спать! Кто бы знал, как ей хотелось забыться в объятиях Морфея, кто бы знал, сколько отар баранов она пересчитала, пока поняла, что сегодняшнюю ночь ей придется провести, бодрствуя. Конечно, она сама виновата – выспалась днем! Легла в двенадцать, а встала только за полночь…

После обнаружения той злополучной записки под матрацем, Марго как с ума сошла. Ей стало чудиться, что в потайную дверь кто-то скребется, примерещилось, будто в окне мелькает чья-то тень, ей слышались странные звуки, скрипы, стоны, казалось, что повсюду ее подстерегает опасность… Короче говоря, за какой-то час у нее развилась самая настоящая мания преследования! Марго знала, что с маниями обычно борются при помощи психотропных препаратов и шокотерапии, но ничего похожего под рукой не было, поэтому она решила справиться со своей фобией проверенным средством: сжевала десять таблеток валерианки, затем накрылась с головой одеялом и уснула. Сон всегда помогал Марго прийти в себя…

И на самом деле, пробудившись, она уже не чувствовала себя столь уязвимой. И страхи отступили, одно плохо – ночь пришлось провести, слоняясь между комнатой и туалетом. Можно было, конечно, спуститься в кухню, поболтать со свободными девочками, попить кофейку, но пока она была к этому не готова… Глаза всегда ее выдавали, вдруг та, что убила Афу, увидев в них страх и подозрительность, решит, что Марго все знает, и… выпустит две пули теперь уже в ее грудь. Нет уж! Лучше сидеть в комнате, дуя неочищенную воду из-под крана, чем погибать ни за грош!

К счастью, под утро Марго удалось забыться сном. Проспала она недолго, но когда открыла глаза, за окном уже было светло, и при свете нового дня на нее снизошло озарение! Почему она решила, что записку написал кто-то из девочек? Быть может, это один из клиентов. Прошлой ночью Афа приняла троих, двое из них были постоянными. Наверняка, один из этих типов и был повинен в смерти Афродиты…

Придя к такому выводу, Марго бодро встала с кровати, приняла душ, причесалась, оделась и собралась спуститься в кухню – есть хотелось ужасно. Она уже взялась за ручку двери, потянула ее вниз, но резко отдернула руку, отступила… Глупая башка! Разве можно так сразу выходить? Ты же в подполье! Вдруг именно сейчас в бордель нагрянули менты. И тут им такой подарочек, бесценная свидетельница Маргарита Катаева… Да, теперь она себя воспринимала именно так, потому что со вчерашнего дня обзавелась таким багажом сведений о покойной Афродите, что из просто свидетельницы стала бесценной. Если менты до нее доберутся, она выложит им все: и о шантаже, и о Коне, и о записке под матрацем. Она не такая железобетонная, как Мадам, не такая хитрая, как Венера! Она слабая, пугливая, быстро теряющаяся… Ее даже пытать не надо, достаточно только прикрикнуть, она тут же все расскажет! Помнится в детстве, когда читала «Молодую гвардию», она дико завидовала героям, вернее, не им самим (чего им завидовать – убили же всех), а их характеру и силе воле, сама она стала бы предательницей на первом же допросе. Или по пути на допрос – в коридоре! Потом бы, естественно, повесилась на собственном лифчике, не выдержав позора, но это уже никого бы не тронуло…

Постояв в нерешительности у двери, Марго сообразила, что следует посмотреть в потайное окошко: из него можно обозреть не только зал, но и часть коридора. Если путь свободен, она прошмыгнет в кухню. Порадовавшись своей сообразительности, Марго отдернула портьеру и выглянула в коридор.

Так-с. Лестница пуста. Зал тоже. А коридор? Оп-па! Мадам впускает какого-то мужика… Марго придвинула лицо вплотную к стеклу, всматриваясь, и тут же отпрянула в страхе – в зал вошел знакомый лысый мент с моржовыми усами…

Мрачные пророчества начали сбываться!

Марго опять прилипла к стеклу, проследила за тем, как Мадам провела гостя к дивану, усадила его, а сама села в кресло напротив. Мент заговорил, на лице хозяйки появилось брезгливое выражение, значит, он начал ее расспрашивать об Афе. О-о, много бы Марго отдала, чтобы подслушать их разговор! Но дверь была закрыта очень плотно, а приоткрывать ее она не решалась – вдруг скрипнет…

От расстройства Марго чуть не заплакала, но от окна не отлипла, хотела посмотреть немое кино. А так как во время сеанса принято сидеть, она потянулась за пуфиком, который стоял рядом с трюмо, но, как всегда, потеряла равновесие и грохнулась, больно стукнувшись лбом о потайную дверь.

– Что там у вас падает? – раздался приглушенный бас.

– Повариха Катя, наверное, кастрюлю уронила, – ответила Мадам таким же далеким сопрано.

Марго схватилась за голову – она решила, что от удара у нее начались слуховые галлюцинации.

– Смогу я потом с ней поговорить?

– Катя кореянка. Она хорошо понимает по-русски, но практически не говорит. Так «позалуйста» и «доблый вецер»… Если хотите, попробуйте ее допросить, но не думаю, что у вас получится…

Только тут до Марго дошло, что голоса ей не мерещатся, она слышит их через замочную скважину маленькой дверки, видимо, потайной ход ведет в зал, или имеет там слуховое окно… Изобретательным мужиком был этот Моцарт! Все предусмотрел!