Марина Крамер - Умереть, чтобы жить

Она поделилась сомнениями с Тихоновым, когда они вышли из здания после окончания работы. Саныч только плечами пожал:

— Ну, с Бальзановым тебя Федя познакомит, а жена его работает в пиар-службе «Нортона» начальницей, так что можно тему придумать.

— Работает? — удивилась Ника. — Я считала, что женщины такого уровня не снисходят до офисной службы.

— У тебя устарелые сведения, Никуша. Теперь модно что-то делать, а не просто брюлики выгуливать, — усмехнулся Тихонов. — Вот Людмила Антоновна и трудится. Кстати, с ней можно через Тряпичникова нашего познакомиться — он вроде как у нее в подчинении, хоть и опосредованно. А уж там дело твое — какие кому вопросы задавать.

— Задачка… — Ника вынула сигареты. — Покурим?

— Да я бы с удовольствием… но, во-первых, меня дома девки ждут, а во-вторых, тебя, кажется, тоже кто-то встречает, — ехидно заметил Тихонов, хлопнул Нику по плечу и, прихрамывая, отправился к припаркованной недалеко машине.

Ника замерла с сигаретой, так и не донеся ее до рта — у выхода из двора редакции стоял Рощин с букетом пионов.

Глава 12

Неожиданные визитеры

Во время мира не забывай об опасностях войны.

— Надеюсь, я пропал не слишком надолго? — улыбаясь, спросил Дмитрий, когда Ника подошла к нему.

— Букет все искупает, — принимая цветы, ответила она и сразу уткнулась лицом в самую середину благоухающего великолепия.

— Я подумал, что ты должна любить пионы.

— Честно сказать, я даже не знаю, какие цветы люблю, — призналась Стахова, — не могу сказать, что особенно что-то выделяю.

— Так не бывает. Я вот, к примеру, лилии не люблю и гвоздики — они мне кладбище напоминают.

Дмитрий аккуратно взял Нику под руку, и они пошли по направлению к метро. Стахова же затылком чувствовала, что в спину им направлены как минимум два внимательных взгляда. Один — она знала — принадлежал Тихонову, который медленно выезжал из двора следом за ними, а вот обладателя второго она не смогла бы вычислить, даже если бы вертела головой во все стороны.

— Ты не проголодалась? — спросил Дмитрий, когда они вышли из подземного перехода. — Тут в торговом центре пара ресторанчиков.

— А ты откуда знаешь?

— А я жду тебя с шести часов, — рассмеялся Рощин, — как-то не подумал, что у журналистов рабочий день не нормирован особо. Сам, конечно, виноват, нужно было спросить или позвонить хотя бы, но хотелось вот так, сюрпризом… Поеду, думаю, встречу, ужином накормлю, домой провожу, а то во время нашей прошлой встречи мне показалось, что тебе не очень комфортно одной возвращаться.

У Стаховой от этих слов почему-то защипало в носу — мужчина проявлял заботу, думал о том, как бы отвести ее после рабочего дня поужинать, до дома отвезти потом. Все-таки забота — это важнее, чем красивые, но ничего не значащие зачастую слова. Именно вот такая забота — поела ли, не страшно ли домой идти. Мужчина — это поступки, а не слова…

В торговом центре было на удивление малолюдно, но Ника не особенно удивилась — бывала здесь дважды и никогда не видела такой толпы, как бывает в других магазинах. Окраинное расположение, не слишком большое число магазинчиков. Но это и к лучшему — толкотня утомляла Нику в метро, а здесь к тому же легче было бы заметить опасность. «О господи, снова я об этом… Как избавиться от подозрительности? Я как та пуганая ворона, что теперь каждого куста боится».

Небольшой ресторанчик на третьем этаже оказался совершенно пуст, если не считать парочки молодых людей с раскрытыми ноутбуками за столиком у стены.

— Видишь, как хорошо? — отодвигая для нее стул, спросил Дмитрий. — Никого нет, музыки почти не слышно.

— А ты не любишь музыку? — поинтересовалась Ника, усаживаясь.

— Я люблю хорошую, классическую, а не это «тынц-тынц».

— Если ты сейчас скажешь, что у тебя абонемент в консерваторию, я разрыдаюсь, — сообщила она, раскрывая большую папку меню.

— Не рыдай — всего лишь в римско-католический собор на Малой Грузинской, там органная музыка, — улыбнулся Дмитрий.

— Ого… я ни разу там не была.

— Это легко исправить. Ты как к органу относишься?

Ника пожала плечами:

— Давно, еще дома, в Омске, ходила на концерт с классом. Но с тех пор больше никогда…

Дмитрий жестом подозвал официанта, сделал заказ и, когда парень отошел, продолжил:

— Прекрасно, у меня обширное поле для деятельности. Я очень люблю орган и просто обязан тебя приобщить.

— Я не против.

Ника повернула голову и едва не подпрыгнула — в ресторанчик вошел невысокий мужчина в джинсах и бежевом пуловере, сел за столик у выхода и едва заметно кивнул ей. «Леня!» — едва не заорала Стахова, но вовремя сдержалась — не объяснять же Дмитрию, кто это. Леонид был другом покойного Гавриленко, он жил в Праге в том же доме, что и Ника с сыном, и являлся кем-то вроде личного телохранителя. И его появление в Москве могло значить только одно — Леня узнал что-то такое, от чего хочет теперь уберечь ее, Нику.

— Что с тобой? — Дмитрий дотронулся до ее руки. — Замерзла? Или что-то не в порядке?

— С чего ты взял? — не слишком натурально спросила Ника и сама устыдилась фальши в голосе.

Рощин внимательно посмотрел ей в глаза:

— Ты забываешь, что я врач и знаком с физиологией. Твоя реакция говорит о том, что ты испытываешь какое-то волнение или страх.

— Не выдумывай, — Ника убрала руку, — я устала просто и есть хочу, — но от нее не укрылось, как пристально вглядывается в ее лицо Дмитрий.

Они провели в ресторане почти два часа, и за это время Ника смогла расслабиться и убедить себя в том, что присутствие Лени скорее плюс, чем минус, — в конце концов, он сможет прийти на помощь, если что-то произойдет. Но, с другой стороны, то, что он появился, означает лишь, что она не ошиблась и ей снова что-то угрожает, хотя и непонятно, почему и откуда.

Дмитрий, однако, расценил перемены в Никином поведении по-своему. Когда они вышли из торгового центра и пошли к метро, он вдруг остановился и произнес:

— Вероника, если тебе неприятно мое присутствие, ты скажи. Я не буду навязываться.

Она удивленно подняла глаза и спросила:

— Я тебя чем-то обидела?

— Ну, что ты. Как можно обидеть мужчину? Просто мне показалось…

— Тебе показалось, — решительно перебила его Стахова, — понимаешь — показалось. Мне очень приятно, что ты приехал, что мы провели вместе время. Цветы вот эти мне приятны… Я не из тех, кто будет из вежливости сидеть с неинтересным человеком в ресторане и тратить на это свое время, хочу, чтобы ты об этом знал.

Рощин усмехнулся и вынул сигареты:

— Значит, ты считаешь меня интересным человеком? Это радует.

Ника немного обиделась, уловив иронию в его словах:

— Между прочим, на свете существует очень маленькое количество людей, которых лично я считаю для себя интересными.

Рощин рассмеялся, запрокинув голову и закинув руки на шею:

— Браво! Я удостоился! — Прекратив смеяться, он взял Нику за запястья, поочередно поднес к губам и тихо проговорил: — На самом деле это очень приятно, правда. Самое страшное — показаться неинтересным девушке, которая тебе нравится.

— А я — девушка, которая тебе нравится?

— Знаешь, я тоже не склонен проводить время впустую, — улыбнулся Рощин.

— Подведем итоги — мы с тобой два ценителя времени, которые никак не желают тратить его впустую. Это уже кое-что, — у Ники внезапно стало хорошо и спокойно на душе, словно разрешились какие-то сомнения.

Общество Дмитрия было ей приятно, тут она совершенно не кривила душой, но пока была не готова развивать отношения дальше. «Интересно, как надолго его хватит вот так ухаживать? Цветочки-концертики, рестораны-прогулочки… Он ведь взрослый мужчина. Хотя, может, именно потому, что взрослый, не станет слишком торопиться. Ладно, поживем — увидим».

Дмитрий проводил ее до дома, но не сделал ни намека на чай или просто не напросился в гости, и это Нику обрадовало. Ей ужасно не хотелось ошибиться в Рощине и приписать ему нечаянно те качества, которыми он не обладает. Пока все шло как нельзя хорошо…

Она уже успела переодеться в домашнее и включить чайник, когда в прихожей заголосил домофон. Удивленная Ника подошла и сняла трубку:

— Да.

— Открывай, Никуся, это Леня, — раздалось в ответ, и Ника нажала кнопку.

Пока Леня поднимался в лифте, она вынула две чашки, вазочку с низкокалорийным печеньем, которое купила в супермаркете после расставания с Рощиным, поставила сахарницу. В дверь позвонили, и Ника открыла — на пороге стоял Леня.

— Ну, приглашай в квартиру, что ли, — улыбнулся он, моргая одним глазом — второго у него не было, вместо него стоял протез.

— Проходи, конечно. Как ты меня вообще нашел?