Анна и Сергей Литвиновы - Звезды падают вверх

Но зачем тогда ему было звонить?.. Тем более – мертвой жене? В пустую квартиру? Неужто он не знает, что она – мертва?

– Слушай сюда, старлей, – внятно сказал Петренко. – Сделаешь все, как надо – я буду не я, – возьму тебя в Москву. Я это тебе обещаю. Там хваткие нужны…

У старлея аж в зобу дыхание сперло.

– Твою фамилию напомни.

– Жуков я!

Так вот, Жуков, – продолжил Петренко. – Первое. Быстро тащи мне в штаб, в мой кабинет, запись разговора с Кольцовым этого Журавлева. Второе. Буди самого Журавлева, тоже тащи его ко мне. Третье… Сколько тут километров до Абрикосова?

– Километров пятьсот пятьдесят – шестьсот.

– Ого!

Петренко подумал: не разбудить ли полковника Букаева, не попросить ли у него вертолет – но потом прикинул: пока вертолет заправят, пока летчика разбудят… Пока полет со всеми согласуешь, да еще по ночному времени… Получится, что на машине быстрее. Ну, или, по крайней мере, не медленнее. И главное: не надо ждать никаких согласований, а можно действовать. А капитан любил действовать.

– Да, – продолжил капитан в трубку (Грибочек, ободренный перспективой возможного перевода в столицу, жадно внимал), – организуй мне машину. С водилой. Самую надежную тачку в части возьми. Если надо – у командира части отбери. Я с ним как-нибудь разберусь. Заправь полный бак, залей канистры. К четырем ноль-ноль сделаешь?

– Постараюсь.

– И еще: связывайся с тамошним, абрикосовским, погранотрядом, сообщи, что есть точные оперативные данные, что в районе Абрикосова готовится переход госграницы. Пусть они там усилятся… Береженого бог бережет… Все понял?

– Так точно.

– Ну, с богом.

Когда капитан положил трубку, оказалось, что он уже стоит у кровати: бодрый, четкий, готовый действовать. Сна как не бывало.

А побриться все равно не мешает.

Она долго не могла уснуть. Вставала, пила воду. Стояла у черного окна, за которым шумели деревья санаторного парка: начинался норд-ост.

Ее тело переполняла блаженная легкость. Она получила сегодня компенсацию за жаркие ночи без сна, что провела на курорте. За то зудящее чувство, порой поднимавшееся снизу и не дающее уснуть всю ночь. Случайный незнакомец удовлетворил ее на все сто. Тело ее могло быть довольно.

А вот на душе было неспокойно. В ней смешивались стыд и любовь: «Отдалась случайному мужику, через час после знакомства! Позор!» И: «Как он был хорош! Везде, все время… В машине, в кафе, в море, на берегу… Во всех своих проявлениях… Разве не о таком мужчине мечтаешь всю жизнь?» Грызла сердце к тому же невесть откуда взявшаяся ревность. И досада: «Почему он уехал? Почему не остался со мной? Он, наверно, презирает меня за то, что я сделала? Считает обычной курортной шлюхой… И никогда больше не подойдет ко мне…»

И еще в незнакомце была какая-то тайна. Лена вспомнила, как упали, корчась, на пол кафе мужики, напавшие на Ивана. Она могла поклясться: он даже не дотрагивался до них. Он лежал на земле, закрыв глаза и стиснув кулаки. Лицо его было искажено яростью. Но он не бил их. Отчего же они захрипели и стали оседать на пол? Что за странный приступ, похожий на эпилепсию?

Лена вздохнула. Нет, никак не уснуть. Она слишком взволнована. Придется, черт побери, принять снотворное.

– Шифровка агенту-оператору.

– Да, сэр.

– Молния, по запасному каналу связи.

– Да, сэр.

– «Ваше сообщение о русском феномене представляет исключительный интерес. На ваш счет в Швейцарии переведено дополнительно сто тысяч швейцарских франков. Вопрос о предоставлении вам американского гражданства рассматривается Госдепартаментом и будет, вероятно, принят в самые ближайшие дни. Просим вас активизировать работу по русскому феномену. Мы были бы весьма заинтересованы в том, чтобы вы сумели вступить с ним в близкий контакт. В случае если вам удастся обеспечить вывоз объекта за пределы России, ваше вознаграждение составит пять миллионов швейцарских франков, и мы будем готовы немедленно предоставить вам защищенное убежище в любой точке земного шара. Выполнение этого условия гарантирует вам президент Соединенных Штатов лично. Пожалуйста, ускорьте работу по русскому феномену и по возможности подробно информируйте нас о ходе дела»… Вы записали?

– Да, сэр.

– Шифруйте и отправляйте немедленно.

Над российским военным городком лежала темная теплая степная ночь. За пять минут капитан Петренко бодрым шагом добрался от офицерского общежития до штаба и в три сорок ночи уже сидел в своем временном кабинете под сенью несуразно огромного Ленина.

Не успел Петренко включить свой лэп-топ и выйти в комитетскую сеть, как в дверь постучали.

– Войдите!

Появился Грибочек. Он был в форме и в идеально начищенных полуботинках, даже верхняя пуговица рубашки застегнута, а галстук затянут – аж воротничок в шею врезается. В руках Грибочек тащил огромный катушечный магнитофон.

– Разрешите обратиться?

– Валяй.

– Принес вам перехват телефонного переговора между гражданином Кольцовым и майором Журавлевым! Разрешите включить?

– Давай-давай.

– И еще. Майор Журавлев лично прибудет в ваш кабинет в четыре ноль-ноль!

– Очень хорошо.

– Машина для вас готовится. Будет подана к четырем пятнадцати. Прикажете к подъезду?

– Да, пожалуйста.

Чинопочитание Грибочка, чрезмерное даже для человека, которому посулили перевод в Москву, начинало действовать на нервы.

– Давай иди! – поморщился Петренко.

Грибочек подключил магнитофон и, бережно ступая, вышел, тихо-тихо прикрыв дверь.

Петренко уставился на магнитофон. Такие же, с катушками, он помнил еще по своему детству. «Маг, – всплыло у него забытое слово. – Тогда мы называли их «магами». На таких монстрах он гонял тогда пинк-флойдовскую «Стену» и «Иисуса Христа – суперзвезду». И «По волне моей памяти» Тухманова. Как там, бишь, он включается?

Петренко щелкнул тумблером. Катушки закрутились, и сквозь шелест междугородного эфира послышался далекий голос:

– Привет. Не разбудил?

«Это Кольцов, – понял Петренко. – Голос хороший, спокойный, уверенный».

– А, Ванька!– ответил Журавлев. – Ты откуда?

– От верблюда. Слушай, что-то я Маринке не могу дозвониться… Не знаешь, где она?

Пауза.

– Ты… Ты ничего не знаешь?

В голосе майора Журавлева был нескрываемый ужас.

– Нет. А что?

Кольцов был сама безмятежность, сама невинность. Неужто так хорошо играет? Вот артист! «А почему бы нет? – вспомнил Петренко. – Он же в училище был в самодеятельном театре…»

– Ее нет…

Голос Журавлева подрагивает.

– В смысле?

– Она… она погибла.

– Что?

– Она умерла… Прости… Ее убили…

– Как? Когда?

– В тот вечер, как ты уехал… Ее нашли на следующий день… В вашей квартире… Слушай, тебя здесь все ищут…

– Как… как она погибла?

– Никто ничего не знает. Идет следствие… Приехал следователь из Москвы…

– И что… И что говорят?

– Я не знаю – что. Слушай – приезжай. Сам приезжай. Понял? Тебя все ищут.

– Я понял тебя… А когда похороны?

– Не знаю.

Молчание. Шуршание пленки и междугородного эфира. Петренко сжал кулаки. Он готов был пришибить этого Журавлева. Разболтал все, что можно!

– Алло? Алло! – голос Журавлева. – Ваня, ты где? Ваня! Алло!

Повесили трубку. Короткие гудки.

Петренко выключил магнитофон.

Итак, п.г.т. Абрикосово – курортный поселок на берегу Черного моря.

В два десять ночи Кольцов был еще там. Надо надеяться, что до утра он никуда не уедет.

Капитан Петренко вышел на крыльцо штаба. Отставая на полшага, его провожал Грибочек.

У подъезда стояла черная «Волга». Рядом слонялся шофер-солдат: гимнастерка расстегнута до пупа, пилотка сбита на затылок, в руке цыгарка.

– Смир-рна-а! – злобным шепотом скомандовал Грибочек.

Служака не слишком поспешно выкинул сигарету, застегнул гимнастерку и встал по стойке «смирно».

– Поступаешь в распоряжение капитана Петренко. Следователя из Москвы! Вместе с машиной. Понял?..

– Так точно, – с ленцой ответил солдат.

– Вольно, – перебил Петренко. – Как звать?

– Сержант Трофимов!

– А по имени?

– Ну, Алеша…

– Как, Алеша, машина в порядке? Тормоза, сцепление?

– Все путем, товарищ капитан!

– Хорошо. Сейчас заедем в гостиницу за вещами, потом устроим автопробег. Бензин?

– Залили полный бак, товарищ капитан, – вмешался Грибочек. – И еще – две канистры.

– Спасибо тебе, старлей, – с чувством сказал Петренко. – Помог мне. А я свои обещания помню. Так что жди вызова в Белокаменную.

– Спасибо вам, товарищ капитан!

– Давай. – Петренко похлопал старлея по плечу, прямо по трем колючим звездочкам на погонах.