Колея к ржавому солнцу - Денис Воронин
Тим подумал, что ему нравится, как Макс отделяет себя от сектантов. И вдруг понял, что за все время пребывания в поселке даже не вспомнил про родителей. Хорошо это или плохо?
Лес валили в паре километров от ДОТа. Тим с Ромкой сначала и вправду пытались помогать, но чем поможешь, когда тебе не доверят ни пилу, ни топор? Стоять в сторонке, отмахиваясь от комаров, и дуэтом петь неразговорчивым лесорубам псалмы? Так псалмов они не знали, только смешные песни группы «Ленинград». Взять и спеть: «Вот будет лето, поедем на дачу. В руках лопаты…»?
Чтобы не мешаться, ушли с вырубки.
Собирать первую, еще недозревшую бруснику быстро надоело, потому что чего в ней хорошего? Не арбуз и не банан. Ориентируясь на доносившийся шум, решили вернуться к «газели». Там должно быть интересно. Один только ДОТ чего стоил. А еще ведь есть стройка, где можно чем-нибудь поживиться…
Но со стройки их прогнал высокий нескладный узбек.
– Нечего вам тут делать, иди отсюда! Опасно, да! – закричал он на мальчишек.
– Ты сюда не ходи, ты туда ходи! – отбежав на безопасное расстояние, передразнил азиата Ромка. – А то снег в башка попадет!..
Полазили по финскому ДОТу, неохотно и несмело заглянули в его темные внутренности. Заскучали.
– Тим, а давай здесь знак хобо нарисуем, – вдруг предложил Ромка. – Ну, что я вчера рассказывал… Чтобы все знали, что тут узбек злой, который только орет…
Тим засмеялся. Идея дурацкая, но она ему понравилась.
– А чем рисовать? – спросил он.
– Краска на стройке же есть. Стырим. Пусть у этого из зарплаты вычтут, ага? Тебя ведь они не поймают…
Оставив Ромку прятаться за ДОТом, Тим устроил из похищения целое приключение. Поминутно связывался с «прикрытием» по воображаемой рации и зловещим шепотом обещал, если «враг» только шевельнется, «всадить ему нож по самую рукоятку», потому что «мертвый не выдаст». Тим отлично знал, что никто его не заметит, но все равно чувствовал себя настоящим разведчиком, который ушел за «языком» за линию фронта. Взятым в плен «языком» оказалась увесистая банка серой краски, одна из многих, стоявших внутри ближайшего к опушке дома. Там же Тим нашел новую широкую кисть с желтой пластиковой рукояткой, после чего устроил воображаемый – и оттого невидимый и неслышный никому – взрыв оставшейся краски и пустился в обратный путь, метко отстреливаясь от преследователей.
– Молоток! – обрадованно приветствовал его Ромка.
– Какой знак рисовать? – спросил его Тим, потирая затекшую руку, в которой тащил поживу. – «Не ходи здесь»?
– Нет, я подумал, другой надо. «Срочно делай ноги» называется…
– А как?
– Давай покажу.
Они повозились, открывая краску, затем Ромка вывел на обращенной к лесу стене ДОТа круг, из которого выходили две параллельные стрелки.
– Вот так…
– Дай лучше я, – отобрал Тим кисть у товарища и неспешно принялся покрывать стены ДОТа кривоватыми кругами с торчащими из них стрелками.
Ромка ходил за ним и канючил, что это он придумал, а не Тим, и что… Наконец Тим отдал ему кисть, выменяв у приятеля за право рисовать на финском ДОТе знаки американских бродяг найденный неподалеку помятый (но при этом целый!) автомобильный огнетушитель. Вот интересно, что будет, если кинуть его в костер? Взорвется? А если взорвется, потушит костер? Ведь огнетушитель же. Надо проверить…
А обрадованный Ромка живо забрался на крышу ДОТа, как на вершину гималайской горы-убийцы, и стал рисовать большой знак «Срочно делай ноги» прямо там, чтобы его можно было увидеть аж из космоса.
– Вдруг космонавты захотят приземлиться, а на них узбек этот накинется: «Чего вы тут забыли? Опасно, да! Улетайте живо!»
Он едва успел дорисовать начатое, когда появился Макс и спросил с придурковатой интонацией паренька с номером тринадцать – героя фильма «Добро пожаловать!»:
– А что это вы тут делаете, а?
Они наперебой объяснили. Макс выслушал, хмыкнул и сказал:
– Пойдемте лучше обедать, парни. Надо только забрать из машины газовую плитку…
* * *
Тим отчетливо помнил вкус той гречневой каши с волокнами тушенки, сваренной на подключенной к пятилитровому баллону с пропаном переносной плитке.
Помнил и теперь, пуская слюни за одним из двух длинных пустых столов в пищеблоке Лодочников в обществе Насти и Жеки.
Здесь Кравец высадил их из своего христосмобиля, кивнул Насте и сказал:
– Проходите внутрь, ждите. К вам придут.
Пищеблок и полтора года назад, в августе, показался Тиму сумрачным, словно окна в нем плотно затянула паутина, а уж сейчас… Они сидели в потемках, принюхиваясь к запахам, какие бывают в больничных столовых, а с висящих на стенах репродукций на них с неясными мыслями поглядывали святые.
Кормить их никто не собирался, потому что, когда Настя спросила про кофе у все той же скорбной работницы, та отшатнулась и спряталась на кухне. Сидела там, боясь пошевелиться.
И хорошо, подумал Тим. Нет никакой надобности в лишних глазах и ушах, когда он полезет в генераторную.
«Не ходи здесь», – сказал Макс. Возможно, вспомнил их с Ромкой разговор на пороге здешней слесарки тем уже давним (три года назад) летом, когда они приезжали навестить Макса. Макс, около трех месяцев проработавший в общине на лесозаготовках, ушел от Лодочников в середине осени. Вернулся в Петровский к Тиму с бабушкой, устроился работать на железную дорогу – грузчиком на товарную станцию. А год спустя, когда запылало то безумно-жаркое дымное лето, с ножом накинулся на человека и угодил в колонию.
Что-то тогда произошло. И всему причиной были деньги.
Спрятанные Максом на лодке.
«Не ходи здесь». Он помнил, как Ромка, стоя в дверях слесарки, рассказывал им с Максом про «алфавит» хобо. Теперь Тим не сомневался, что старший брат спрятал деньги на ковчеге. В помещении, где стоял генератор. Оставалось только надеяться, что никто их там не нашел. Вдруг, не обнаружив их, Тим тогда сойдет с ума, как тот неприятный старичок из фильма про бриллианты в стульях?
Не сойдет, твердо решил Тим. Потому что он все отыщет.
Он двинулся к дверям.
– Куда собрался? – спросила Настя.
Тим многозначительно оглянулся на перегородку, за которой пряталась женщина со скорбным лицом, и произнес, понизив голос:
– Я отойду… по делу.
– В туалет? – подняла брови девушка. – Знаешь, я бы тоже сходила…
– Нет, – помотал Тим головой. – По… нашему делу.
– Один?
– Так будет лучше, – ответил Тим.
– И вернешься сюда с наволочкой, полной денег? – поинтересовался вдруг засевший в углу Жека. – Нет уж, не выйдет. Хватит мне одного раза…
– Просто меня никто не заметит. А вдвоем мы… Тут ведь не любят, когда
