Гера. Детектив - Александр Асмолов
С этими словами Гера быстро постучал по клавиатуре и повернул к Наташе экран своего ноутбука. Там была дюжина портретов семейных пар, сделанных, судя по одежде, приблизительно в тридцатых годах прошлого века. Девушка внимательно разглядывала изображения, повернув экран так, чтобы солнце ей не мешало. Приглядевшись получше, уверенно указала на фото.
— Похожа на бабу Тоню, но точно не скажу. Просто судя по тем фотографиям, которые я видела раньше. А этого мужчину рядом с ней я совсем не знаю.
— Кликни на картинку.
— Тут написано — Аня и Сережа, Ленинград, 1935.
— Это твои прадед и прабабка. Антонина Сергеевна была очень похожа на свою мать, Анну Аркадьевну, носившую известную дворянскую фамилию Игнатьевых. Она решила изменить фамилию Сергея Владимировича с Рязанцева на Рязанова, и вычеркнуть его из родословной, дабы уберечь потомство от возможных репрессий.
— Ты так говоришь, словно знал обоих, — удивилась Наташа.
— Анну Аркадьевну Игнатьеву отправили в ссылку в поселении Коновалово, неподалеку от Балаганска, где я вырос. К тому времени твой прадед Сергей Владимирович был расстрелян, а их дочь — Тоня, твоя бабка, была в детской колонии под Ставрополем. Анна Аркадьевна в своем Коновалово организовала детишек в школьный класс, одной из учениц которого была моя бабка Серафима. Скорее всего, от тоски и одиночества она возилась с детворой, как с родными, особенно — с Серафимой. Та передала мне все, что помнила про Анну Аркадьевну. В том числе и ее предсмертное письмо.
— И ты молчал?
— Я не был уверен, — признался Гера. — За два года в Москве я накопал и проверил десятка три возможных родственников Антонины Сергеевны Рязановой 1938 года рождения. При том, что они скрывали родство с Сергеем Владимировичем Рязанцевым и Анной Аркадьевной Игнатьевой, меняли фамилии и переезжали из города в город.
— Почему так уверен, что не ошибся?
— Последняя проверка до встречи с тобой была в июне, аккурат после того, как наша сборная у испанцев выиграла. Только та дочка Журавлевой ни капли не похожа на Антонину, и запах совсем другой.
— Запах? — едва не подпрыгнула Черняева из Беляево.
— Представь себе такую лакмусовую бумажку, — развел руками Гера. — У меня нюх от бабки Серафимы. Пока мать выясняла отношения с отцом, я у нее рос. В Коновалово. Поселок в три улицы — Ленина, Мира и Степная. Бабка травница была, все на нюх да на зубок пробовала, меня, малолетку, обучала. Оказалось, это мой родной язык. В прямом и переносном смысле.
— И как же ты по запаху искал?
— Ну, сначала информацию собирал и просеивал. С подходящими кандидатами организовывал «случайные» встречи, чтобы лицо и руки разглядеть, и только в личную встречу принюхивался. Это несложно и ошибка нулевая. Бабка Серафима мне однажды дала пучок трав понюхать и сказала — «вот так та девочка будет пахнуть».
— А если бы это был мальчик?
— Бабка Серафима сказала девочка, значит — девочка.
— Шаманство какое-то, — показала головой Наташка. — И ты в это веришь?
— А что тут верить! Ты же узнала Анну Аркадьевну. Причем сразу и без вопросов. Уверен, когда мы эту фотографию покажем твоей маме, она ее тоже узнает. Только просьба, пока повременить. У нас еще дела.
— Слушай, перестань играть со мной, — вспылила девушка. — Или говори все, или…
— Проваливать? — хмыкнул «понаехавший» из Балаганска. — В принципе, мне осталось вычислить последний ключик, а кандидаты еще есть.
— И?
— Там видно будет, а пока давай я тебе один дом покажу. Я его сам только на картинках видел, хочется потрогать. Прогуляемся по Невскому до дома Зингера. Краси-ивый! Потом на метро прокачу. Ей-ей, не вру.
Дом Игнатьевых на улице Марата выглядел как-то стандартно, без излишеств. Шестиэтажный в шестнадцать окон на этаже. Для карет в центре полукруглая арка. Двуцветная облицовка — салатный и розовый. Только на третьем этаже балкон в четыре окна, какой-то богатой лепнины или скульптур не было. Сейчас на первом этаже, как и везде располагались магазины.
— Думаю, тебе будет интересно, — Гера с любопытством рассматривал здание и рассказывал. — Хозяйкой этого дома считается графиня Софья Сергеевна Игнатьева, урожденная княжна Мещерская, фрейлина императрицы Марии Александровны, жены Александра II. Вышла замуж за сына генерала Павла Николаевича Игнатьева — Алексея. Его брат Николай Павлович общался в обществе будущих декабристов, но в последний вечер перед решающим событием на Сенатской площади имел длительный разговор с маменькой. После оного не выступил на стороне заговорщиков.
— Декабристов? — переспросила Наташка.
— В декабристах числилось несколько тайных обществ — Северное, Южное, Союз спасения, Союз благоденствия, Орден русских рыцарей… Будет интересно, почитай и вдумайся в их документы. Интересно, на чьей стороне выступила бы ты. Коммунисты позже идеализировали этот заговор, хотя он напоминает мне бредни современных либералов.
— Ну, я знаю об этом только из учебника истории.
Немного помолчав, Гера жестом предложил войти внутрь дома. Широкая лестница была украшена кариатидами, и гулкое эхо их шагов, словно отголоски истории пробежали вверх по пролету и вернулись.
— Был еще сын Николая Павловича — Павел Николаевич Игнатьев, он прославился на дипломатической работе. На мой взгляд его успех в присоединении к России, тех земель, которые мы сейчас называют Хабаровским краем, дорогого стоит.
— Что-то я запуталась в этих Николай Петровичах и Петрах Николаевичах.
— Это давняя русская традиция передавать имя деда внуку. Вспомни Рюриковичей — Иваны да Василии или Романовых — Александры да Николаи.
— У меня есть знакомые, которые и сейчас эту традицию сохраняют.
— Конечно, — кивнул Гера. — Так вот, был еще Владимир Николаевич Игнатьев, морской офицер, младший брат Павла Николаевича, ставшего министром Народного просвещения России перед революцией. Владимир погиб в 1905 в Цусимском сражении, а в 1904 году у него родился сын — Сергей Владимирович Игнатьев. Твой прадед. Его ленинградское фото с Анной Аркадьевной в 1935 году ты сама признала.
— Зачем ты мне все это раскопал? Только чтобы произвести на глупышку вроде меня впечатление?
— Во-первых, я не считаю тебя глупышкой. Во-вторых, это часть истории и моей тоже страны. И это мне дорого.
Они вышли на улицу Марата и молча пошли по ней, поглядывая по сторонам. Наташа примирительно взяла Геру под руку, и он в ответ легонько прижал ее локоть к себе. Так давно жившие здесь и уже ушедшие из жизни люди, вдруг сблизили двух студентов. А началось все с бабушки Антонины.
ЛЕОН
Гулять в Питере любят все, с той лишь разницей, что приезжие с восторгом будут прогуливаться, где угодно, а петербуржцы — только в любимых уголках, а они у всех разные. Скорее всего, это связано
