Спаси мой маленький мир - Татьяна Игоревна Булыгина
А может быть, все же рассказать маме? Она прекрасно знает Алину еще со школьных лет, Алина столько раз приходила к ним в гости, и они втроем так мило чаевничали на кухне. Мама на редкость мудрая женщина, может быть, она что-то посоветует дельное? Аня на секунду представила разговор с мамой.
«Зачем ты поехала на эту дачу, что за безответственность? Что тебе дома не сидится! У тебя же маленький ребенок! У всех дочери как дочери, а ты вечно влипаешь в какие-то истории! Как ты могла вообще допустить это!» Да, именно так все и будет. На поддержку родителей в этой истории не приходится рассчитывать, достаточно того, что они ей беспрекословно помогают с ребенком.
Беспокоить немногочисленных подруг тоже не хотелось. Да, они посочувствуют, поохают, и что дальше?
Она остро и тоскливо ощутила свое одиночество, прошла на кухню, налила рюмку вина и залпом выпила. Ну почему она должна бесконечно бороться в этой жизни? Работать, работать, воспитывать сына, поддерживать стариков-родителей и при этом излучать оптимизм, быть по возможности красивой и жизнерадостной! «Тебе везет», — порой завистливо вздыхали некоторые из ее приятельниц. «Я сама себя везу», — отвечала она.
Хотя, конечно, множество женщин, да и мужчин, живут несравнимо хуже и тяжелей, чем она. Не у всех есть хорошо оплачиваемая работа, не у всех есть такая пусть совсем небольшая, но очень ухоженная квартира в самом центре Екатеринбурга, да и сама она не хромая, не косая, а вполне здоровая и привлекательная женщина. Но так надоело решать все вопросы самой. Эта извечная женская тоска о «надежном и крепком мужском плече», о «каменной стене» иногда придавливала так сильно, что опускались руки и хотелось тихо поскулить.
Но долго скулить было нельзя — начинал тормошить Коля, у него никак не решалась задача по математике, сосед по парте Женька вылил на школьные брюки клей и еще нужно срочно, прямо сейчас, купить зеленую ручку и двадцать пятый ластик.
А потом звонили родители со своими бесконечными бытовыми вопросами, и во все нужно было вникнуть, всех выслушать, посочувствовать и обязательно помочь. Главой семьи была она, Аня, а глава семьи должен быть всегда бодр, весел и здоров.
Александр Петрович Бобырев с отвращением посмотрел на себя в зеркало и попытался разгладить ладошками мятый воротник рубахи.
Ничего не получилось, тогда он решил слегка приподнять ворот пиджака и прикрыть рубаху, но после всех манипуляций сам себе напомнил пленного немца на заснеженной московской дороге. Через полчаса идти к начальству с докладом, а выглядит он так неряшливо, что самому стыдно. Утром не успел привести себя в порядок — сам виноват. Он представил, как недовольно посмотрит на него лощеный Валерий Павлович, его непосредственный руководитель; Валерий Павлович, у которого в жизни все так, как положено: руководящая должность, большая квартира, любящая и чрезвычайно хозяйственная супруга и дочка-отличница. У него, Бобырева, все сложилось не так: работы невпроворот, денег мало, с женой в течение года тянется «разводная ситуация», как сформулировал психолог, к которому зачем-то потащила его Светка. Можно подумать, психолог своими душеспасительными беседами чем-то сможет помочь: уменьшить количество дел, навешанных на него начальством, поднять раза в два, а еще лучше в три, оклад и разменять тесную двухкомнатную квартирку на просторную трешку.
Жена Светка пребывает в полной уверенности, что после посещения психолога ее муж немедленно осознает, какое сокровище он может потерять — ее, Светлану, и бросится зарабатывать деньги, а сейчас он их не зарабатывает просто потому, что не хочет. Она внушила это детям, и сын с дочерью давно свели общение с отцом к минимуму, потому что папа их не любит, а если бы любил, то постарался бы обеспечить их растущие подростковые потребности.
Поэтому Бобырев давно забыл, как это бывает, когда муж встает утром и ест горячий завтрак, приготовленный любящей женой, а потом надевает чистую свежевыглаженную рубашку и бодро шагает на работу. Кто же придумал эту чертову эмансипацию, голову бы ему оторвать или что-то другое!
Вспомнив об эмансипации, Александр Петрович мысленно переключился на убийство Гербер. Через полчаса ему докладывать и по этому делу тоже.
Да, все же после сорока тяжеловато вести несколько дел одновременно, это тебе не двадцать лет назад, когда энергия молодости бьет через край и карьерные амбиции вдохновляют на профессиональные подвиги. Сейчас уже не так просто справляться со всей этой многозадачностью, нет уже того азарта, драйва и желания быть первым и лучшим. И ненормированный рабочий день все более становится ненормированным… он практически живет на работе. Как ни крути, а усталость накапливается. «Но вместе с усталостью накапливается опыт. И профессиональный, и жизненный», — мысленно утешил себя Бобырев.
И что же нам подсказывает опыт? А то, что, разумеется, подозреваемым номер один всегда является муж.
Андрей Владимирович Гербер был старше жены на четыре года, окончил архитектурный институт и работал дизайнером. Его жена занимала должность начальника отдела в крупной фирме по продаже строительных и отделочных материалов и для наемного сотрудника зарабатывала очень хорошо, достаток в семье Гербер присутствовал во многом благодаря ей. Но это были именно трудовые деньги преуспевающего менеджера, валютными счетами в швейцарских банках тут и не пахло. Оперативники попытались отследить ее профессиональный круг общения, но там все было прозрачно и никаких подводных камней не наблюдалось.
Вероника Владимировна числилась на хорошем счету у руководства, была не особо разговорчива, о ее жизни, кроме того, что у нее есть муж, никто на работе ничего не знал. На удивление скрытная особа была. Как ни пытался Павлов узнать подробнее о жизни Вероники Владимировны у женщин-коллег и вездесущей секретарши, ничего выяснить не удалось.
— По-моему, она нас всех считала идиотками, а точнее, курицами — вот и все, что удалось вытянуть Виктору у секретаря.
— Что значит — курицами? — заинтересовался Виктор.
— Понимаете, — вздохнула девочка-секретарь и задумчиво покрутила в розовых пальчиках с черными лакированными ногтями карандаш, — Вероника Владимировна очень неохотно общалась с женщинами. У нее в отделе все сотрудники — мужчины, вот с ними она отлично управлялась. Очень хорошо она коммуницировала с руководством, четко и по делу, мне сам шеф так говорил. У нас женщин немного работает, так вот с ними она практически не общалась. Когда приходила на кухню, — секретарь кивнула на застекленную дверь, — быстро пила чай, разговоры о мужьях-детях и прочих домашних делах никогда не поддерживала, а уж тем более сама не начинала. Максимум,
