Родня - Анна Чиж-Литаш
— Мама уговаривала их остаться?
— Да, но они были настроены решительно.
Александр Петрович внимательно слушал, мысленно делая пометки в голове.
— Во сколько они уехали? И кто последний из вас всех видел родителей?
Юлия задумалась.
— Мы уехали до Влада, так как нам нужно было ещё заскочить на склад к поставщикам. Дети уехали на полчаса раньше. Влад был последним, кто видел родителей.
— Когда вы уходили, они были на улице или ещё в доме?
— В доме. Прихожая маленькая, поэтому мы решили выходить по очереди. Было шесть часов вечера. Я запомнила, так как часы начали бить.
— А они должны были уехать сразу же после вас?
Юлия кивнула.
— К чему ты клонишь? — Юлия ахнула и закрыла рот рукой. — Не думаешь ли ты, что это Влад с Натальей убили стариков?
От неожиданности Александр Петрович чуть не подавился картофелиной. Беляк постучал по спине.
— Юля, ты непредсказуема в своих мыслях! Пока я вообще ничего не думаю, я просто слушаю и запоминаю.
— Но ведь действительно странно! — Юлия резко встала из-за стола. — Они последние, кто видели родителей в живых! А потом я нахожу их мёртвыми!
Трое мужчин удивлённо смотрели на неё.
— Саша, ну ты же детектив! Всё сходится! Вот вам и мотив! Многолетняя обида на родителей. Хотя у Влада не хватило бы смелости. То ли дело Наташа! Человек без сердца и совести! Она всегда ненавидела нашу семью. Вот и решила отомстить. Тем более в свете последних событий.
— Каких событий? — спросил полковник.
— Они попросили у родителей денег на развитие бизнеса. Представляешь, какие наглецы!
— Насколько я понял, у Влада всё хорошо с бизнесом.
— Он хочет открыть ещё одну автомастерскую.
— Много денег они просили?
— Двадцать тысяч долларов. Невероятная наглость! А сам приехал на новой машине!
— Откуда у стариков такие деньги? — Александр Петрович старался поймать вилкой убегающую колбасу.
Юлия взяла с окна пепельницу и закурила.
— Такой суммы у них, конечно же, не было. Было отложено на похороны пять тысяч, а ещё пять были у меня на сохранении. Так сказать, на чёрный день.
— Все деньги хранились у тебя или часть находилась в доме?
— У меня.
— Ясно, — полковник встал и, подойдя к окну, тоже закурил.
Беляк присоединился к другу. Ему было немного не по себе. Разговор носил очень личный характер. Но уйти он уже не мог.
Александр Петрович как будто прочитал мысли друга и слегка похлопал его по плечу.
— Что ответили Владу родители?
— Они сказали, что у них нет таких денег. Но Наташа не успокоилась. Она стала требовать, чтобы родители переписали завещание и отписали половину дома Владу.
Полковник нахмурил брови. Он представил себе, как тяжело в тот момент было родителям. Но он точно знал, что решение Тамары Ильиничны было непоколебимым.
— Мама сказала, что этот вопрос больше обсуждаться не будет. После этого Наташе якобы стало плохо, ну а концовку ты уже знаешь.
«А вот и истинная причина столь быстрого отъезда», — подумал полковник.
Потушив сигарету, он снова сел за стол. Жестом он показал Леониду Семёновичу, чтобы тот наполнил рюмки.
— Ты позвонила Владу? Он в курсе?
— Конечно!
— Тогда какого чёрта он ещё не приехал? — полковник стукнул кулаком по столу и рюмка водки, наполненная до краёв, расплескалась по скатерти.
Все, окаменев, смотрели на Виноградова.
— Когда похороны?
— Послезавтра, — еле слышно ответила Юлия.
— Прошло уже два дня! Почему он до сих пор не приехал? — сквозь зубы процедил полковник.
— У него дела. Он должен приехать завтра.
— Посмотрим, как он приедет.
Полковник поднялся со стула. Он, не спрашивая никого, взял бутылку водки и вновь наполнил рюмку до краёв.
— За родителей. Пусть земля им будет пухом, — не чокаясь, он опустошил рюмку.
Глава 11
«Твои дети есть твоё отражение. Правда, нутро в зеркале разглядеть не получится».
Стрелка на часах показывала без двадцати шесть утра. Полковник сидел за круглым столом в гостиной и курил. Он рано лёг спать, но так и не смог полностью расслабиться и крепко уснуть.
Декабрьское солнце ещё спало, укрывшись тёплым пледом из ночных облаков. Уличный градусник показывал двенадцать градусов мороза. Полковник невольно поёжился, представив, насколько быстро он замёрзнет, если перешагнёт порог дома.
Подойдя к календарю, он аккуратно оторвал прошедшие дни. Двадцатое декабря.
«Совсем чуть-чуть не дождались Рождества!» — подумал Виноградов.
— Ты чего не спишь? — сонным голосом спросил Беляк.
— Серый, ты когда-нибудь задумывался о том, насколько глупы и упрямы люди? — полковник разглядывал церковные образа на календаре. — Прошли века, а мы всё не может прийти к общему знаменателю.
— Ты о чём? — поставив чайник на плиту, спросил Беляк.
— Я о Рождестве! Люди верят, что Бог есть. Я тоже верю и молюсь. Но мы так до сих пор и не смогли определиться с днём ЕГО рождения, крещения и воскрешения! Так и ходим в разные церкви, так и молимся разным образам и крестимся кто справа налево, а кто слева направо, считая это принципиально важным моментом.
— Людям всё время нужно спорить и доказывать свою правоту. Такова наша натура.
Александр Петрович задумался, наблюдая за ругающимся и пыхтящим чайником, явно недовольным, что его разбудили в такую рань.
— Ты прав. Людям скучно. С жиру бесятся! А забери у них ещё возможность выбора! Нет! Мы тогда точно перестреляем друг друга.
Полковник слегка улыбнулся.
— Завтра похороны. Тот ещё будет денёк, — он снова чиркнул зажигалкой, поднеся небольшой огонёк к сигарете.
— Да уж, — Беляк снял всё ещё ругающийся чайник и залил кипятком кофе, насыпанный на дно фарфоровых кружек, на которых были нарисованы спелые ягоды клубники. Присмотревшись к рисунку, Сергей Васильевич невольно улыбнулся. Он вспомнил тёплые ласковые летние деньки.
Я не знаю, какие слова подобрать, чтобы не сорваться и не обрушить свой праведный гнев на Влада, — полковник выпустил клубы дыма в пустоту. — А вдруг это он, Серый? Или Наташа? Может, здесь и нет никакой загадки? И на самом деле всё банально и очевидно?
Сергей Васильевич сделал глоток горячего кофе.
— Не руби с плеча! Тебе это не свойственно. Это дело для тебя не просто очередная загадка. Здесь замешаны твои близкие люди. Именно поэтому ты должен думать на двадцать шагов вперёд, а не на десять, как ты обычно думаешь, — он снова сделал глоток. — Вот что я тебе скажу. Попробуй абстрагироваться. Представь, что это не твоя родня,
