Отравленная кровь - Лариса Павловна Соболева

— Как надгробия, — высказался неизвестно откуда взявшийся Женя Сорин. — На старом кладбище таких полно. Никогда не понимал любовь к статуям в кладбищенском стиле, некромантия какая-то.

Самый юный в их команде Женька занятный оригинал, симпатичный меланхолик двадцати четырех лет со своеобразным чувством юмора. Иногда его фразочки, брошенные небрежным тоном, как в данную минуту, неплохо разряжают обстановку, с другой стороны, Сорин скрупулезен и ответственен, что, собственно, и нужно в работе оперативника.

Феликс… О, в их компании он самый-самый… В смысле, красавец — так утверждают женщины, правда, не все, есть и вражески настроенные к нему. Но красавец не сладостно-приторный, Феликс брутальный, породистый, ни один киногерой рядом не стоял! Высокий, светлый шатен, а серые глаза… а губы… а нос… Нос подкачал, горбатый, как у коршуна. Однако и характер у Феликса — палец в рот не клади, впрочем, у всех из группы Терехова характер не сахар.

Феликс молча и машинально поздоровался с Сориным за руку, не прерывая осмотра, перешел на медленный шаг, чтобы прощупать взглядом не только двор, но и фасад домика. Иногда беглый взгляд ловит мелочь, не замеченную никем, а она потом становится уликой. Веня с Женей терпеливо ждали, не мешая ему изучать местность, а тот поднял глаза на четырехуровневый особняк. Этажи расположены не последовательно друг над другом, а создавая видимость хаотичности, балконы и внешние переходы добавляли стильности.

— Большая халабуда, — оценил Феликс.

— Модерн, — с уверенностью знатока произнес Женя Сорин. Когда Феликс оглянулся, добавил: — Или еще какой-нибудь хай-тек, чтобы не как у всех. Четыре уровня не друг над другом, а ступенчатые, отсюда и выглядит грандиозно, на самом деле тянет на трехэтажный домик.

— Народу здесь живет до фига. — И Вениамин протяжно вздохнул.

Бывший деревенский участковый Веня прижился в команде следователя Павла Терехова накрепко. Круглолицый и невысокий, плотный, основательный, серьезный — лишний раз не улыбнется, при этом он неравнодушный и добряк. Еще принципиальный, что не всегда является добродетелью в их сфере деятельности, а иногда так и вовсе мешает.

Вениамин тоже водил глазами по фасаду. Кстати, у него есть редкое и действительно завидное качество: потрясающая наблюдательность, позволяющая из незначительных деталей, собрав их, делать полезный вывод. Конечно, оперативники не личный состав Павла, но все они хорошо себя зарекомендовали как профессионалы, работая вместе, поэтому просьбу Терехова дать тех же ребят постоянно удовлетворяли.

— Пашка приехал? — спросил Феликс.

— Едет, — сообщил Вениамин.

— А тут что?

— Ну, труп сам увидишь, он на втором этаже, занятный труп… — ответил Вениамин, хотел еще что-то сообщить, но его перебил Женя:

— Ой, Фил, наш труп выглядит как вампир! Шея, губы и лицо в крови, будто она пила кровь жертвы, а ее в этот момент — чик ножичком, и жертвой стала она.

— Да ну, — без эмоций сказал Феликс. — Что еще?

— Есть и особенность, я бы сказал, нетипичная, — заявил Веня. — Перед тем как уехать, чтобы встретить тебя, у трех небожителей данного особняка нашли улики. Осмотр дома продолжается. Я сказал ребятам, чтобы ничего не трогали до приезда следака и старшего опера, сам посмотришь.

— Да ну! — Вот теперь Феликс, повидавший трупов немерено, удивился. — Сразу три подозреваемых?

— Ага, — хихикнул Сорин. — Так еще не вечер. Идем в дом?

— А кто из экспертов приехал? — поинтересовался Феликс по дороге к входу в особняк.

— Антоша Степанович и Станислав Петрович, — тоном повышенного уважения сказал Женя.

Пройдя прихожую, коридор с двумя дверями — одна на кухню, другая в складское помещение, они наконец очутились перед ступеньками, которые вели вниз в большую гостиную. Но Вениамин указал Феликсу рукой на лестницу, ведущую вверх:

— Труп в спальне!..

Тамара подъезжала к повороту на Орехово.

Машина Павла осталась дома, ночевал он у нее, там и застал его звонок дежурного. Она предложила отвезти его на место преступления, тем более до двенадцати дня свободна. Когда Тамара крутанула руль и съехала с трассы, он вдруг вспомнил:

— Кстати, у тебя же за Ореховым был дом?

— Да, был и есть. Недостроенный немножко.

— Как! Ты разве его не продала?

— Я сняла дом с продажи.

— Почему?

Она взглянула на него с загадочной улыбкой, а Павел смотрел на нее с большим удивлением, ведь Тамара всего полгода назад слышать ничего не хотела о загородном доме. Слишком ужасные воспоминания в ее памяти оставило это место и вдруг… сняла с продажи! Должна же быть причина? Видимо, он выглядел нелепо: глаза вытаращены, брови подняты, уголки губ опущены, поэтому Тамара рассмеялась и снова уставилась на дорогу.

— Я смешон? — нахмурился Павел.

Она старше на два года, ей тридцать три, отсюда, наверное, ему иногда кажется, что Тамара берет верх, при этом не имея цели победить.

— Выражение у тебя… никогда не видела, — призналась она. — Не делай из мухи слона. Просто это место идеальное: экология, воздух, лес, речка… отличное место для здоровья.

— Не понял, зачем тебе все это? От города далеко…

Второй раз Тамара рассмеялась в голос, но ничего не сказала в ответ, а только улыбалась, глядя в лобовое стекло и легко покручивая руль, впрочем, дорога в Орехово-2 отличная. Павел откинулся на спинку кресла и задумался, косясь на нее. Все утверждают, что Тамара эффектная, а мама Павла считает ее очень красивой, восхищается изящной фигурой балерины, очень навязчиво восхищается, иногда подозрительно. Но при этом у Тамары своеобразные черты лица, пропорции неидеальны: скулы высокие, глаза большие, аметистовые, над ними яркие брови дугой, а вот прямой нос и рот будто с другого лица.

Кстати, Тамара действительно бывшая балерина, работает репетитором в театре оперы и балета, всех очаровывает. И всегда мама почему-то сравнивает их:

— А ты у меня белобрысый, лопоухий, длинный, рядом с тобой такая женщина… Это престижно, милый.

Сам пока не понял, насколько Тамара его очаровала, насколько сильно привязала… вот-вот, он боится привязанности, один раз привязался, ни к чему хорошему это не привело.

Тем временем Тамара без труда угадала, где остановиться, две машины у ворот указывали принадлежность к полицейскому ведомству. Павел вышел и двинул к открытым воротам, его догнал вопрос:

— Тебя ждать?

— Нет-нет, это долгая песня, — сказал Павел.

— Тогда я посмотрю на свой дом и поеду назад.

— Да, конечно.

И подумал: «Зачем она отчитывается? А я? Как будто разрешил поехать к ее собственному дому… Она имеет право ехать куда хочет, и без всяких отчетов, я тоже». Мысли проскользнули в голове и улетучились, так как Павел вошел в особняк. Здесь