Цыпленок Лисы Патрикеевны - Дарья Донцова
– Вместо Давинчи в дом пришла Фаина Евгеньевна Окошкина, – перебил Сорокину Коробков. – После того, как Илья пошел в первый класс, ее тоже убрали и наняли учительницу, чтобы помогала делать уроки. Кроме нее, у парнишки еще был тренер по карате и занятия живописью и музыкой. Думаю, Августа просто больше была не нужна.
– Ее отстранили, когда Илье было всего три года, – напомнила я. – Карате и всем остальным он не занимался. Давинчи короткое время нигде не работала, а потом вернулась в клинику Беловой. Можно сделать вывод, что с Мироновыми не было скандала. Анастасия и Татьяна давно дружат, доктор бы не взяла опять к себе Августу, если бы та вступила в конфликт с Мироновой.
– Предлагаю план действий, – оживился Коробков. – Татьяна рулит к Илье домой. Тайну обращения к нам Вари хранить уже не требуется. Одновременно прощупаем всех членов семьи.
– Зачем опрашивать тех, кто не связан с кражей новорожденного? – заморгал Герман. – Бабушка, дед, муж – они вне подозрений.
– По идее, да, – согласился Эди, – но порой случаются удивления. В моей практике был случай, когда жена богатого человека, дабы удержать его около себя, решила стать матерью. Муж очень хотел ребенка, а супруга была холодна к детям и не желала ходить беременной и рожать. Но семейная жизнь забилась в тупик, супруга решила сцементировать брак появлением наследника. Это было ошибкой, но я сейчас не читаю лекцию, как счастливо жить с мужем. Женщина выносила ребеночка девять месяцев, он появился на свет и тут же умер. Как поступила молодая мать? Она пообещала врачу квартиру, если через неделю выйдет к членам семьи, держа в объятиях здорового мальчика. Доктор выполнил все красиво. Он оформил младенца-отказника как умершего, но в морг увезли ребенка жены богатого мужчины. Супруга денежного мешка отправилась в подмосковный замок, держа в объятиях младенца, которого бросила семнадцатилетняя школьница. Глупышка обрадовала любимого мужчину сообщением о том, что тот станет отцом, но Ромео вместо восторга впал в ужас и спешно улетел куда-то из Москвы. За растление малолетней ему светила статья, да и становиться отцом ребенка любовницы он не собирался. Девочка скрывала свое положение почти до родов. Удивительно, но никто не заподозрил, что подросток беременна. А когда правда открылась, аборт уже сделать было невозможно. Будущая бабушка приказала дочери оформить отказ. Младенцу повезло, попал в богатый дом, а не в приют.
– Случается такое, – согласилась Алевтина, – к сожалению, не все взрослые готовы поддержать юную мамочку.
– Но в данной истории понятна мотивация каждого участника Мерлезонского балета, – продолжал Эдуард. – Школьница ничего не решала, ею управляла родная, еще совсем молодая мамаша, которая не хотела в тридцать пять лет трансформироваться в бабушку. Ребеночек никому не был нужен, вот его и сплавили в дом малютки. Жене олигарха нужен был наследник, она его и купила. А что у Мироновой? Берут совершенно здорового мальчика и меняют его на такого же здорового мальчика. В чем смысл?
– На первый взгляд, никакого смысла нет, – ответила я.
– Вот-вот, о чем и речь! Роди темнокожего сына или крошку с ярко выраженной азиатской внешностью, тогда объяснение – на поверхности: Варваре подкинули крохотного китайчонка или африканца, дабы скрыть чей-то грех. Но Миронова едет домой с прекрасным по всем показателям сыном. Ребенок замечательно развивается, он увлечен музыкой и написанием картин.
– Может, какая-то бедная женщина без мужа, почти нищая, захотела для своей кровиночки богатой жизни? – высказал новое предположение Гера. – Решила, пусть он живет в большом доме, где игрушек навалом, хоровод водят няньки, учителя, воспитатели, в наличии пони, в перспективе элитная гимназия, учеба в Оксфорде и золотые горы. А себе взяла чужого младенца – не станет слезами обливаться, глядя на парнишку в рваных ботинках.
– Неплохая версия, – кивнул Димон, – но она разбивается вдребезги о цены в клинике Анастасии Борисовны Беловой. Туда нищую никогда не возьмут. Я сейчас ищу список тех, кто рожал одновременно с Варварой в этом центре или днем раньше. Подмену можно совершить только с малышом, одинаковым по возрасту. Двухнедельного никак не выдать за только что появившегося на свет.
– Младенец здоров, – уже не в первый раз повторил Эди, – в чем интерес смены шила на мыло?
И тут меня осенило.
– Дима, можешь выяснить, кто рожал вместе с Варварой?
– Так уже сказал, сейчас этим занят.
– Нужен расширенный список с указанием профессий матери, отца, бабушек, дедов. Если увидишь, что роженица – певица, супруг у нее – художник, дед – писатель, а бабушка виртуозно играет на скрипке, то, возможно, вот она – настоящая семья Ильи.
– М-м-м, – протянула Алевтина. – А если еще выяснится, что их сын и внук еще в детском саду давал одногруппникам свою лопатку, требуя за ее использование конфетку в качестве оплаты… то вот вам сын бизнесмена Романа!
– Милые дамы, – засмеялся Эди, – генетика кажется неофитам простой штукой. Если блондинка вышла замуж за блондина, то у них непременно родятся белокурые голубоглазые детеныши. Ан нет! Кто-то может явиться на свет брюнетом. У балерины и композитора не всегда получается премьер Большого театра или Владимир Федосеев[2]. Полно примеров, когда природа отдыхает на детях гениев.
– Танина версия не лишена смысла, – возразил Коробков. – Но и вы правы – наличие хватки бизнесмена у мальчика из среды художников не является доказательством, что он сын Романа.
Глава двенадцатая
– Танечка, знакомьтесь! – слишком весело и радостно произнесла Варвара, вводя меня в огромную гостиную. – Собрала всех наших. Татьяну Николаевну, маму Романа, и его отца, Андрея Степановича, уже видели.
– Добрый день, – улыбнулась я.
– По мне, так он ужасен! Совсем недобр! – объявила дама, вся обвешанная драгоценностями.
– И с Луизой, сестрой Андрея Степановича, вы уже виделись, – еще старательнее улыбнулась Варвара.
– Выпустила ребенка из рук, получила байстрюка чужого и веселится, – прошипела Луиза. – А мы, дурни тупоголовые, обожали подзаборного щенка!
Послышался тихий скрип.
– Илья дома? – напряглась я. – Умный мальчик, наверное, понял, что, раз созвали большой совет родственников, что-то случилось, и подслушивает из коридора.
– Илья сегодня вернется не раньше девяти вечера, – успокоила меня Татьяна Николаевна, – после уроков у него занятия в художественной школе.
Крупная шатенка, которая сидела у окна, помахала рукой.
– Я Настя Белова, главврач и владелица клиники, где рожала Варя. Первая узнала о подмене мальчика.
– Да, – прошептала жена Романа. – Вышла на улицу, держу в руках листок с результатами анализа… Ноги подламываются, горло – как ремнем перетянули. Задыхаюсь. И тут Настюша звонит с вопросом:
