Эдвард Айронс - Корлотта Кортес
- Но ты ведь поможешь мне?
- Да, думаю, да. - Она подняла на него огромные наполненные слезами глаза. - Ради вас, мистер Сэм.
Йенсен доложил, что прибыл Фрич. Часы показывали половину седьмого утра. Дарелл поручил девушку заботам Йенсена, посоветовав ей соснуть на диванчике, а сам спустился на кухню.
Фрич разговарил по телефону.
- Я бы не отказался от кофе.
- Угощайся. Йенсен приготовил, - сказал Дарелл и добавил: - Выглядишь дерьмово.
- Черт с ним, с моим видом. Я работал.
- Мы тоже не отдыхали.
Фрич снисходительно кивнул.
- Здорово ты все обложил, - заключил он. - Комар не пролетит. А следовало бы приоткрыть пробочку и дать проскользнуть в бутылку.
- А роль пробки играет девушка. Она их сразу узнает, стоит кому-нибудь появиться. Вот тогда мы и закупорим бутылку.
- Как же, держи карман шире.
- У тебя есть другой план действий?
Фрич покачал головой. Он тяжело дышал, нижняя губа отвисла.
- Я сделал все, что мог. Они не попались патрулям на дорогах наверное, прошли задолго до того, как мы блокировали горы. - Он взглянул на Дарелла из-под лохматых бровей. - Надеюсь, твои подозрения насчет этой компашки оправдаются.
Дарелл снял кофейник с электроплиты. День полностью вошел в свои права, и он выключил свет, который разрешалось зажигать только при закрытой двери.
- Что-нибудь новое о Дункане? - поинтересовался он.
Фрич с жадностью выпил кофе.
- Спасибо. - Он промолчал. - Его видели. Мы в этом абсолютно уверены. Он один, это точно. Только я здесь чего-то не пойму. Сошел с гор вчера утром, сел на попутный бензовоз и отправился в Нэшвилл. Водитель сразу его признал, но сказал, что майор был в гражданском и выглядел очень изнуренно.
Дарелл сгорал от нетерпения:
- Что потом?
Фрич пожал могучими плечами:
- Он сошел недалеко от центра города. Потом его видели на автобусной остановке Грейхаунд, но уверенности, что сел в автобус, нет. Перебрали все автобусы - никаких следов. Ничего не дала проверка в агенствах по прокату машин, на железных дорогах и в авиакомпаниях. Как сквозь землю провалился. Полагаю, Дункан струсил, сбежал от своих компаньонов и заполз где-то в нору.
- Почему ты считаешь, что он один? - спросил Дарелл.
- Следы, обнаруженные на Пайни Ноб, принадлежат только ему. Что касается остального, точного объяснения дать не могу. А ты?
- Не совсем, - промолвил Дарелл.
- Думаешь, он объявится здесь?
- Захочет связаться с женой. Он от нее без ума. Если он принимал в этом участие, то только из-за нее. Скоро предпримет попытку поговорить с ней.
- Может быть, воспользуется телефоном. Ты...
- Все прослушивается, - сказал Дарелл. - Йенсен позаботился. Налажены спецустройства, а запись ведется в комнате через переулок.
Фрич неохотно кивнул, как бы выражая удовлетворение, потом опять нахмурился. Встал и пошатнулся.
- У тебя ведь здесь девчонка. Послушай, мне кажется, она знает гораздо больше, но запирается. Она в одной упряжке с Дунканом. По-моему, она дурит тебя и всех нас. Я хочу поговорить с ней.
- Сейчас ее не трогай, - быстро отверг Дарелл. Не хватало еще, чтобы Фрич вмешивался со своей методой железного кулака. - Она свалилась: никто здесь не спал. К тому же она расстроена - я сказал, что Дункан женат. Она любит его.
- Мать твою! - взорвался Фрич. - Она при своих коровьих глазищах и круглой заднице вертит тобой, как хочет. Держит тебя за дурака. Она знает гораздо больше, чем сказала тебе, но я из нее все равно вытрясу!
Он резко повернулся и направился к двери. В это время вниз спускался Йенсен, и, кгда Фрич, громко хлопнул дверью, пронесся мимо него, лысый толстяк едва успел откскочить в сторону и с изумлением посмотрел на Дарелла. Тот встал и пошел вслед за Фричем.
В дальней части холла на верхние этажи вела неширокая довольно крутая лестница, и Фрич, подгоняемый собственным нетерпением, стал быстро подниматься, перешагивая через ступеньку.
- Гарри, подожди, - спокойно позвал Дарелл.
- Да пошел ты! Она заговорит. Сам прекрасно знаешь, чем завладели прохвосты и во что это грозит вылиться. У нас нет времени, парень!
Фрич сделал еще один-другой решительный шаг и почему-то остановился. Послышался болезненный кашель, совсем как при удушье. Судорожно взметнулась рука и, нащупав перила, вцепилась в них. Фрич опустился коленом на дубовую ступеньку и, схватившись за узел галстука, потянул вниз...
В несколько прыжков Дарелл оказался рядом и подхватил грузное тело.
- Гарри, что с тобой?
- Ничего! - со свистом выдохнул Фрич. - Убери руки, черт тебя возьми!
- Сядь, Гарри...
- Пошел ты в болото!
Однако Дарелл не послушался и не отпустил его. Посмотрел вниз, но Йенсена видно не было. Тяжелое тело Фрича содрагалось, словно кто-то наносил по нему мощные удары. Вокруг губ появился синюшный оттенок. Вытаращенные глаза, хотя и устремлены на Дарелла, наверное, ничего не различали. Дарелл усадил его на ступеньку.
- Сердце, да?
- Нет, я...
Оставив Фрича, Дарелл бросился наверх, обшарил полки и нашел бутылку виски.
А когда вернулся, Фрич стоял уже на ногах. Дыхание несколько успокоилось, но цвет лица оставался землистым. Затуманенным взглядом он уставился на бутылку и потянулся к ней.
- Спасибо, - произнес он ворчливо.
- Ерунда, - бросил Дарелл. - Ты когда последний раз был у врача, Гарри?
- У меня мотор не фурычит. - Признание сопровождалось безнадежным жестом. - Мне нельзя бегать по лестницам, а я все время забываю. Итак, когда ты собираешься доложить об этом по инстанции?
- Это все, что тебя волнует?
- Я терпеть тебя не могу, а ты - меня. Нас против желания объединила работа. А тут выпал шанс избавиться от меня, верно?
Дарелл ничего не ответил. В полутьме верхнего холла разглядел странное выражение на лице пожилого полицейского. И, кажется, понял. В выцветших глазах Фрича копилось нечто вроде ненависти, но вовсе не к нему персонально. А скорее к тому, что он, Дарелл, воплощал в себе. Фрич то ли ненавидел, то ли завидовал молодости, отменному здоровью, способности блестяще выполнять работу, о которой сам так страстно мечтал, ибо обладал немалым опытом и умением, приобретенным за долгие годы самоотверженной службы. Может быть, даже хотел умереть на посту, в каком-нибудь опасном деле. Проводить остаток жизни на заслуженном отдыхе, пастись на зеленом, тихом выгоне, было явно не для него...
Фрич окончательно пришел в себя, пригладил густые седые волосы.
- Ну, Сэм, что будешь делать?
Дарелл понимал, что старик имеет в виду. Теперь Фрич - обуза, опасность и угроза тому, кто повязан с ним общим делом, где порой жизнь одного зависит от другого. В их занятии нет места для сантиментов, поскольку успех преопределяется согласованностью действий, мгновенной реакцией, безупречной координацией разума и мускулов, как и провал отсутствием таковых.
Он сознавал, какое решение должен принять, но в данный момент не мог этого сделать.
- Отдохни, Гарри. Поговорим об этом позже.
- Девушка...
- Оставь ее мне. Все будет хорошо.
Фрич опять тяжело задышал.
- Она издевается над нами. - Замолчал и пожал плечами, как бы сдаваясь: - Ладно, Сэм. Как скажешь. Ты занес надо мной дубинку. Какое время мне даешь?
- Поговорим об этом позже, - повторил Дарелл.
- Если она найдет Дункана или узнает, где он объявился...
- То обязательно скажет мне, - закончил Дарелл. - Ничего не утаит.
10
В десять утра Джонни Дункан позвонил Карлотте, своей жене. Четыре минуты спустя об этом уже знал Дарелл, а через десять минут сидел в снятой комнате, окна которой выходили на подъездную аллею позади дома Кортесов, и слушал запись прерывистого голоса.
Выяснили, что Дункан звонил из телефона-автомата забегаловки в Маунт Вернон, штат Нью-Йорк, в нескольких минутах ходьбы от железнодорожной станции.
Джонни долго думал, прежде чем решился. Знал, что несколько рискует, но на что-то надеялся. Скорее всго не ощущал себя пока загнанным зверем и не был полностью уверен, что номер прослушивается полицией. Потому и отважился.
Минувшие сутки прошли под знаком неодолимого смутного страха. Не хотелось глубоко вникать в суть дела. А если бы поразмыслил как следует, то из всех посылок вывел бы неутешительное, но единственно правильное умозаключение - Хустино, завладев грузом, дейтствительно намеревался убить его в горах, и далее, по цепочке, - если убийство планировалось заранее, то было одобрено Карлоттой. А именно в это он не желал поверить. Отвергал подобную мысль полностью и безоговорочно.
И все же случилось нечто, требующее объяснений. Может ведь быть несчастный случай. Или ошибка. Хустино все перепутал. Вот такую версию он принимал, а другую гнал от себя, потому что, если та, другая - правда, то нужно лечь и помереть или позвать полицейских и сдаться.
Прежде чем поплестись к телефону, Дункан выпил три чашки кофе. Час пик прошел, но на станции еще толклись пассажиры, что помогало остаться незаметным, не очень привлекать внимание, как и теперь, сидя за дальним столиком и не мозоля глаза любопытным.
