Дей Кин - В человеческих джунглях
Шварт застегнул свою рубашку и завязал галстук.
- Я тоже так думаю. - Он убедился в том, что галстук его завязан хорошо и воткнул в него булавку. - Но каким образом так скоро поднялась тревога? Ведь это место настолько уединенное?
Джек Пренгл перебил его:
- Сельскохозяйственный рабочий позвонил по телефону.
- А кто принял это сообщение?
- Я.
- Это был белый или черный?
Пренгл подумал.
- Я думаю, что черный. Вы знаете, они как говорят, когда волнуются. Короче говоря, он сказал, что только что проезжал мимо лужайки, и тут у него спустилась камера. Он остановился у края дороги, поставил машину и только начал ставить запасное колесо, как услышал выстрелы. Потом стала кричать женщина, и он понял, что что-то произошло. Как только он сменил запаску, он быстро поехал до первого телефона и позвонил нам.
- А он не ходил на лужайку?
- Нет, насколько я понял.
- Вы спросили у него имя?
Пренгл покачал головой.
- Нет, как я вам уже сказал, парень был очень взволнован, а потом я подумал, что он вряд ли захочет быть замешанным в подобную историю, связанную с белой женщиной.
- А он сказал вам, откуда он звонит?
- Он не говорил об этом.
Шварт удостоверился, что все пуговицы на его рубашке застегнуты, как следует.
- И что же вы сделали после того, как получили такое извещение по телефону?
- Я связался с Томом и с шерифом, потом я предупредил Луели, чтобы тот дежурил в конторе шерифа. Потом мы все трое отправились на эту лужайку.
- Понятно, - сказал Шварт. - Все, что вы имели для того, чтобы отправиться на охоту, был телефонный звонок неизвестного вам человека, утверждавшего, что он слышал выстрелы и крики женщины?
Пренгл обозлился.
- А разве этого недостаточно? Если бы вы были вместе с нами, вы бы почувствовали себя весьма плохо, войдя в этот домишко.
Шварт достал сигарету, постучал ею по пальцу, не спеша сунул ее в рот и закурил.
- Это весьма возможно, - согласился он. - Откуда вы вызвали санитарную машину?
- Шериф заставил меня вернуться в Биг Бой.
- А где вы обнаружили Энди?
Вмешался Том Мулен.
- Это я его нашел. В двухстах метрах от лужайки, в стороне. Сидя за рулем своей машины, он казался мертвецки пьяным.
Адвокат пожал плечами.
- Это мне кажется довольно нелепым. И все мы отлично знаем, что, чтобы ни случилось, Энди не идиот. Если он виноват в тех преступлениях, в которых его обвиняют, я думаю, что он постарался бы поскорее убраться оттуда.
Мулен ответил, не сердясь:
- Да, но он не мог сделать этого.
- А почему же?
- В момент, когда он торопился, он дал машине задний ход, вместо того, чтобы дать на первой передаче вперед, и завяз в болоте. Машина и сейчас еще там в ожидании экспертов, и вода доходит до порогов машины. Так что он сделал все, что мог. И он казался пьяным.
- Казался?
- Да, судя по показаниям счетчика.
- Понятно, - повторил Шварт. - Он сел на стул, с которого встал мулен.
- Теперь расскажите вашу версию. Энди.
Латур честно признался человеку закона.
- Джон, я не понимаю, о чем они говорят, ни кто стрелял, ни почему Рита кричала.
- Прежде всего, что ты там делал?
- Я подумал о миссис Лакоста и беспокоился, в безопасности ли она после того скандала, который учинил Лакоста на улице, когда он прямо говорил, обвиняя ее в том, что она спит с каждым встречным. Тогда я отправился к домику, а потом, если бы Джек был в состоянии говорить, я хотел расспросить его кое о чем.
- А что ты хотел спросить у Джека Лакосты?
Латур должен был делать большие усилия, чтобы говорить. Он очень устал. Голова у него сильно болела. У него все еще был привкус металла во рту и его тошнило. Он ответил:
- Мы говорили об этом у Джо Банко, ты и я. Кто-то пытался убить меня. Последняя попытка была совершена сегодня вечером: в меня стреляли из зарослей тростника плантации Лакосты. И когда я проводил Лакосту и его жену после сцены на улице Лафит, она сказала мне, что видела проезжающую мимо машину, как раз перед выстрелами. Она услышала или ей показалось, что она услышала, что Джек с кем-то разговаривал на лужайке.
- Понятно.
- Тогда я отправился туда. Я, конечно, не загонял свою машину в болото, а оставил ее на обочине дороги, приблизительно в двухстах метрах от лужайки. Прежде чем подойти к домику, я пересек ров и обнаружил там место, в котором неизвестный устроил мне засаду. Я также обнаружил четыре окурка от сигарет и гильзу от калибра 39.
- Что ты сделал потом?
- Я пешком прошел до домика и стал стучать в дверь. В это время кто-то оглушил меня дубинкой.
Шварт ничего не сказал. Помощники шерифа, которые окружили стул, на котором сидел Латур, тоже не пошевелились. Латур стал просить их.
- Хорошо. Теперь перестаньте играть со мной. Умоляю вас, скажите, в чем все-таки дело. В чем меня обвиняют? Что я, по вашему, сделал?
Адвокат глубоко вздохнул и медленно выдохнул.
- Джек Лакоста убит двумя пулями в сердце: стрелял, безусловно, тот, который сразу же оглушил молодую женщину, после чего изнасиловал ее.
Все то, что раньше ему говорили здесь в этом кабинете, неожиданно приобрело большое значение. Латур наклонился вперед на своем стуле и стал икать, с трудом удерживаясь от рвоты.
Том Мулен сухо заметил:
- Ты чувствуешь себя теперь не так-то уж хорошо, а Энди?
- Да, - согласился Латур, - не очень хорошо.
На письменном столе шерифа зазвонил телефон. Старый Велич взял трубку.
- Понятно, - сказал он. - Понятно. - Он повесил трубку и сделал знак Латуру встать с места. - Пошли, Энди. Звонил доктор Уолкер из госпиталя. Он сказал, что дал успокоительное миссис Лакоста и теперь она немного спокойнее, и он думает, что она сможет дать показания, прежде чем заснет.
Пренгл и Келли заставили Латура резко встать и толкнули его по направлению ко входной двери, потом на площадку и заставили спуститься по ступенькам тюрьмы.
Небольшая кучка любопытных собралась перед входом.
- Вот он, негодяй! - закричал кто-то. Другой попытался ударить Латура, но Том Мулен оттолкнул его.
- Без этого, не стройте из себя дикарей. Отойдите, парни, и дайте нам пройти.
- А я? - спросил Шварт.
- Вы можете воспользоваться вашей машиной, - ответил ему Велич, садясь рядом с Томом Муленом. - Наконец-то! - выдохнул шериф. - Это долго продолжалось, но следовало проделать это. Я боюсь, что слишком постарел, но я не вижу ничего плохого в том, чтобы подобрать лишний доллар. Я очень люблю ложиться спать с какой-нибудь малышкой: чем она моложе, тем больше она мне нравится. Но с условием, что она добровольно соглашается на это. Я даже убил несколько типов в свое время. Но насилие - это уж совсем не для меня!
- Но я не насиловал никого! - протестовал Латур. - Вы можете мне поверить, шериф.
- Почему? - лаконично спросил он.
Мулен пропустил без сожаления мимо себя строй фургонов нефтяной компании, потом включил мигающий красный свет и помчался по улицам так быстро, как позволяла оживленность движения.
У Латура все больше создавалось впечатление нереальности происходящего. Он позволил вести себя и смотрел на толпу на тротуарах. Никто не кричал, но все оборачивались, чтобы посмотреть на полицейскую машину и следили за ней глазами. В толпе женщины были так же молчаливы, как и мужчины. Даже ритм улицы изменился. Ударные инструменты в оркестре замолчали и была слышна лишь приглушенная мелодия смычковых.
Келли нервно ерзал на своем сидении.
- Мне хочется знать, дадут ли нам повернуть дело, как мы хотим?
- Этого я не знаю, - ответил шериф. - И я не могу сказать, что меня это очень беспокоит. Если бы ты видел эту бедную девчонку, избитую, заплаканную, совершенно голую, лежащую на полу домика, ты, может быть, думал по-другому.
- Как те три тогда, а?
- Еще хуже, если это возможно. У нее было внутреннее кровотечение.
Мулен затормозил и остановил полицейскую машину перед госпиталем нефтяной компании. Келли и Пренгл схватили за руки Латура и вытащили его из машины.
Доктор Уолкер, официальный полицейский врач и главный врач города, стоял перед дверями одной из комнат.
- Как она себя чувствует? - спросил Мулен.
- Она поправится, - ответил врач. Он презрительно посмотрел на Латура. - Но как мог мужчина довести до такого состояния женщину? Это мне непонятно.
Латур хотел протестовать против такого обвинения, но у него слишком пересохло в горле, чтобы он мог говорить.
- Сколько времени сможем мы говорить с ней? - спросил шериф Велич.
- Две или три минуты, - ответил врач, - но не больше, она сильно страдает.
- Он неслабо ее поранил, а?
- Да, немало, - согласился Уолкер.
Велич сделал знак головой обоим помощникам, которые конвоировали Латура, и они провели его в комнату, перед которой стоял доктор Уолкер.
Со старательно причесанными и заплетенными в косы волосами, казавшаяся еще более юной и маленькой, чем она выглядела на платформе, освещенной лампами, молодая вдова убитого человека неподвижно лежала в госпитальной кровати. Ее серые глаза были лишь щелками на ее покрасневшем опухшем лице. Ей сломали нос. Доктор Уолкер и хирургическая сестра только одни были в курсе событий, то есть ее ранений и повреждений. Тело Риты было покрыто простыней и Латур был очень доволен этим. Ни за что на свете он не хотел бы увидеть его.
