Оксана Обухова - Паника, убийство и немного глупости
Что еще недавно зеркальная прихожая была похожа на склад мебельной рухляди, а в туалете постоянно подтекал сливной бачок… Что каждый шкаф этой квартиры заунывно скрипел древними дверцами, а с потолка валилась штукатурка…
Но впрочем, разве дело в ремонте и мебели?
Надежда Прохоровна, никому никакая не родня, считала всех своих по сути соседей единственной семьей.
Да так оно и было.
Точнее – стало.
Но совсем недавно.
А почему бы – нет? Если люди рядом живут хорошие…
Виталий Викторович принял таблетку снотворного, лег в постель и неумело помолился, попросив Господа вернуть ему брата живым и здоровым. Весь день он старался быть на людях: бегал по магазинам, отвлекал себя иными заботами. Ночью мысли о брате острыми гвоздями втыкались в голову и сердце. И сердце болело, болело, болело… Рыдало.
* * *За семьдесят шесть лет жизни на белом свете Надежда Прохоровна не раз приходила к мысли, что приступы маломотивированного великодушия обычно оборачиваются сильнейшей головной болью. В прямом и переносном смысле.
Новый знакомец Виталий Викторович Мусин начал раздражать ее еще задолго до выхода к утреннему автобусу.
Начать с того, что гость встал раньше всех и минут на сорок занял ванную. (Эту отвратительную манеру Виталика уговорила простить Софа, намекая на отличные жилищные условия Мусина и отсутствие опыта жизни в коммуналках.) Потом у Виталика оказалась совершенно невыносимая привычка торчать перед зеркалом и трогать волосы. Не причесывать, не приглаживать, а именно трогать. С нежностью, раскрытой ладошкой, топорщившийся ершик на макушке. Создавалось впечатление, что волосинки Виталий Викторович успевает бережно пересчитать.
Причем делал он это не перед большими и многочисленными зеркалами прихожей, а вставал перед овальным – единственным! – зеркалом над умывальником в ванной, где и рассматривал себя фрагментами. Привставал на цыпочки и разглядывал себя от маковки до тонких шерстяных носочков.
Тьфу! То есть ужас! Надежда Прохоровна всеми фибрами души не выносила мужиков, торчащих перед зеркалами. Ее покойный муж Вася даже расческой не пользовался. Проводил по остаткам шевелюры пятерней и топал на работу.
– Ну?! – войдя в ванную комнату, грозно спросила баба Надя.
Виталия Викторовича сдуло от раковины. Выпрыгивая из тапочек, гость помчался в прихожую надевать ботинки.
…Прежде чем удобно устроиться на переднем сиденье такси, Виталий Викторович изогнулся, вытянул шею и опять-таки посмотрелся в водительское зеркальце. Чего он там разглядел, понять невозможно. Наверное, проверил, не растрепался ли ежик, не исчезли ли колючки… Тьфу!
Дальше – больше.
Когда медоречивый санаторный менеджер уговаривал по телефону приехать в их отель, по его словам выходило так, будто билеты на утренний автобус есть всегда, особенно в межсезонье.
Как оказалось – фигушки. В переполненном автобусе едва нашлось два разрозненных места. Надежда Прохоровна, ворча, тащилась по узкому проходу между кресел и припоминала Мусину и получасовое торчание у зеркала, и обещание «возьмем такси, если билетов не окажется». Софу вспоминала, набившую дорожную сумку домашними припасами, и свой слабый пожилой желудок, не выносящий тряски… Виталий Викторович стоически пропускал упреки мимо ушей. Волок за бабой Надей сумку с припасами и любовался рыжим пятном чьей-то макушки, колышущейся возле свободного сиденья у прохода.
Надежда Прохоровна подошла к двум, расположенным цугом креслам: возле первого у окошка сидела сухопарая горбатенькая старушечка в пуховом платке, подобное место чуть дальше занимала напомаженная рыжая молодуха в бордовой куртке. Локоть молодухи существенно ограничивал пространство соседнего кресла. Надежда Прохоровна поправила сползший на затылок вязаный берет с козырьком и уселась конечно же к сухонькой, как жердочка, не расставляющей локтей старушке.
Виталий Викторович за ее спиной выдохнул с невыразимым облегчением. Шмякнул тяжелую сумку в проход и обрадованно отправился дальше, знакомиться с рыжекудрой попутчицей.
Надежда Прохоровна покрутилась в узком, неудобном креслице, кинула взгляд через плечо: в тесном автобусном проходе владелец отелей Мусин галантно расшаркивался перед яркой макушкой, что-то лепетал, крутил глазами и плечами и наверняка строил планы.
Надежду Прохоровну при виде этих расшаркиваний отчего-то охватило нехорошее предчувствие. Ехать на отдых, будучи наперсницей стареющего ловеласа, – предприятие, мягко выражаясь, утомительное.
Через минуту с сидений за спиной уже доносились заливистый женский смех и радостное кудахтанье ловеласа.
Автобус тронулся, гулом мотора заглушил хихиканье и петушиный клекот. Надежда Прохоровна сложила руки на животе под грудью, покосилась на клюющую носом бабушку в платке и смежила веки – вроде бы волноваться нечего. Поговорит в дороге пару часиков, павлиньим хвостом поиграет, бриллиантом посверкает и благополучно расстанется – попутчики.
Проснулась утомленная сборами Надежда Прохоровна только через несколько часов, уже от тишины. Автобус не раскачивался, стоял на обширной, окруженной невысокими деревянными домиками стоянке, перед бетонным зданием с надписью «Автовокзал». Бабулька в пуховом платке возилась в пакетике, доставая обсыпанный крошками бутерброд с сыром. Остальные места пустовали.
– Приехали? – обеспокоенно и сипло спросила баба Надя.
– Не-а, – приспосабливая бутерброд наискосок беззубого рта, отозвалась соседка. – Стоянка. Минут двадцать простоим. Раньше расписания примчались.
Старушка протянула Надежде Прохоровне раскрытый пакет еще с пятком бутербродов, но та помотала головой – спасибо – и отправилась на улицу размять затекшие от неподвижности конечности.
Вокруг автобуса стояли и прогуливались пассажиры, многие курили. Чуть в стороне от всех, с непередаваемым выражением на лице, застыл Виталик. Пожалуй, онемевший от переполненности, он стоял навытяжку перед высокой девицей в короткой бордовой куртке из кожи, длинных ботфортах того же оттенка и крошечной черной юбке. Трикотажная – одно название! – юбчонка плотно облепила упругие ягодицы, Виталий Викторович с трудно скрываемым восторгом оглядывал все это великолепие – копну волос, сплетенную из тугих колец цвета свежей медной проволоки, сверкающие выше колен ботфорты, овальные бедра, – наблюдал за тонкой коричневой сигареткой, втыкающейся в пышущие дымом малиновые губы…
Надежда Прохоровна к девицам в подобных сапогах относилась с подозрением. Когда-то ночных бабочек повыгоняли с Тверской, и один сплоченный коллектив проституток оккупировал тишайший переулок неподалеку от дома бабы Нади. Толпа девиц в коротких полушубках и высоченных сапогах регулярно заходила погреться в родимый бабы-Надин подъезд. Курили, мусорили, матерились…
Девица в бордовой куртке зябко ежилась и крутила головой по сторонам, Виталик поминутно поправлял воротник дубленки – сверкал кольцом. Павлин!
Надежда Прохоровна придала лицу менторское выражение. Покряхтела, прочищая горло, и отправилась напоминать Виталику, что цели их поездки кардинально далеки от романтических загулов.
«С него ведь станется, – ворчала про себя. – Предложит в санатории за его счет отдохнуть… Та его обчистит до последней Петиной нитки, отвечай потом…»
Как оказалось буквально через секунду, никого никуда приглашать не понадобилось. Виталик встретил бабу Надю радостным повизгиванием:
– Надежда Прохоровна, вы представляете, Марина едет в тот же санаторий! Мариночка, позвольте вам представить… моя, мгм, тетя! Надежда Прохоровна. Надежда Прохоровна, это —
Марина. Она собирается провести уик-энд в «Сосновом бору»! Замечательно, правда?
Умудренное жизнью сердце Надежды Прохоровны редко обманывало ее с предчувствиями. Едва увидев, как Мусин устремился в хвост автобусного салона на сияние рыжеволосой макушки, сердце екнуло – не к добру это, Наденька, ох не к добру… Но такого подвоха Надежда Прохоровна все же не ожидала.
Высокая как каланча Марина пыхтела сигареткой и вполне благосклонно поглядывала на низкорослого кавалера и его «тетю».
– Надежда Прохоровна, а вы уже бывали в «Сосновом бору»?.. Ах нет! Тогда хочу поздравить – отдых получится незабываемым!
Загипнотизированный шлепками малиновых губ Виталик едва не приседал от восторга. Марина журчала, пыхала дымом и делилась информацией:
– В принципе отсюда до отеля можно добраться на такси минут за пятнадцать. Автобус еще будет стоять…
– Мы подождем, – пробурчала баба Надя и поджала губы.
Девица осеклась, похлопала намазанными ресницами и быстро отказалась от мысли разорить кавалера на таксомотор до отеля.
