Джеймс Чейз - Том 20. Дни печали мисс Халагген. Никаких орхидей для мисс Блендиш. Вдогонку за смертью

— Подождите, я сейчас оденусь.

О’Хара приложил руку к фуражке.

— Я подожду вас внизу, миссис. Повторяю, мне не хотелось бы преждевременно поднимать на ноги весь дом. Так что не будите никого из соседей.

Одеваясь, Сади ощущала смутную тревогу. Ей очень не хотелось ехать в участок, но она убеждала себя в том, что тревожится напрасно и ничего плохого не произойдет. Она просто расскажет все, что видела, и после этого поедет домой. Но кто знает, сколько времени они ее там продержат. Перед тем как выйти из квартиры, ей в голову пришла одна мысль. Она вернулась в спальню и, написав записку Генри, положила ее под подушку, надеясь, что он обнаружит ее, едва только вернется домой. Затем, взяв сумочку; спустилась вниз.

Пока Сади переодевалась, О’Хара, спустившись вниз, подошел к Лу Эйлеру, ожидавшему его на противоположной стороне улицы.

— Увы! — без обиняков начал он. — Небольшое осложнение. Мендетта и его жена мертвы, но соседка напротив видела, как Равен выходил из квартиры, и в любой момент может его опознать. Думаю, вам это не понравится. Я сказал, что нам необходимо поехать в комиссариат для дачи показаний. Сейчас она спустится.

Лу выругался сквозь зубы. Несколько мгновений он размышлял, затем утвердительно кивнул головой.

— О’кей. Представишь меня как полицейского, — сказал он. — Я отвезу ее к Грентому, а уж он пусть решает ее участь. Ты же как ни в чем не бывало продолжай свой обход. Об убийстве ты ничего не знаешь, заруби себе на носу! Чем больше времени пройдет, пока все обнаружится, тем лучше. Равену понадобится какое-то время, чтобы обзавестись алиби.

О’Хара озабоченно почесал затылок.

— Если об этом узнает сержант, я в два счета вылечу с работы.

— Не волнуйся, мы позаботимся о тебе.

О’Хара вернулся в холл как раз в тот момент, когда Сади выходила из лифта.

— Инспектор отдела по расследованию убийств ждет вас в машине, миссис. Вы поедете с ним, а я останусь здесь до приезда полицейского наряда. — Он проводил ее к Лу, ожидавшему в машине.

— Это миссис Перминджер, инспектор, — представил он Сади. — Именно она видела убийцу.

Лу распахнул дверцу автомобиля.

— Весьма огорчен, миссис, что приходится беспокоить вас в столь поздний час, — сказал он. — Но вы можете помочь нам раскрыть преступление буквально по горячим следам.

Мужчина, сидевший в машине, совершенно не соответствовал представлениям Сади о детективах в штатском. Однако, поколебавшись, она все же села в машину, опасаясь, что у полиции может возникнуть подозрение, будто она, Сади, не желает сотрудничать с блюстителями порядка. Лу тут же захлопнул дверцу.

О’Хара посмотрел вслед отъехавшей машине и сплюнул на тротуар.

Глава 13

Кэрри О’Ши была владелицей единственного приличного борделя в восточной части Сан-Луи. Вообще-то в городе хватало заведений подобного рода, но ни один из них не мог сравниться по качеству обслуживания с салоном О’Ши.

Прежде всего, само расположение борделя, — а он размещался как раз напротив приемной окружного прокурора, — придавало ему особую пикантность. Дело у Кэрри было поставлено так, что каждый месяц она полностью обновляла контингент своих девушек. Это требовало особых забот и больших затрат, но клиенты, посещая ее заведение, никогда не знали, каких девушек встретят во время своего визита. В первое время она выходила из положения тем, что, договорившись с содержательницами таких же заведений, обменивалась девушками, но после того, как в городе развернул свою деятельность Мендетта, у нее не было причины волноваться по этому поводу. Введенная им система позволяла пополнять заведение действительно новыми и по-настоящему симпатичными девушками. Естественно, многие из них поначалу доставляли некоторые хлопоты, но она имела большой опыт обращения со строптивыми.

Система функционировала безупречно: наемные вербовщики прочесывали весь город в поисках красивых молодых девушек, живущих без семьи и находящихся в трудном финансовом положении или совершивших незначительное правонарушение, которое можно было использовать для шантажа. Когда же этот источник иссяк, наемники Мендетты изобрели более изощренные способы. Они принялись разыскивать девушек, согласных работать натурщицами, уговаривали их позировать обнаженными, а затем переходили к испытанному средству — шантажу, грозя показать фото родителям или друзьям.

Хотя у Кэрри перестала болеть голова в вопросе обновления штата для своего борделя, она тем не менее держала этот участок работы под своим контролем. Вербовщикам приходилось нелегко, но каждое новое приобретение хорошо оплачивалось, хотя и каждая новая жертва доставалась все более дорогой ценой. Наконец, благодаря усилившемуся влиянию Мендетты, сутенеры настолько осмелели, что принялись просто-напросто похищать красивых девушек, передавая их Кэрри.

Работы у нее прибавилось, но, понимая, что иного выхода нет, она взялась за дело с удвоенной энергией. Некоторые из девушек стали настолько популярны у постоянных клиентов, что она оставляла их у себя как штатных работниц. Они были хорошо выдрессированы и зарабатывали большие деньги, перенимая опыт и приемы у более сведущих в вопросах секса подруг.

Вот и сейчас цвет и гордость заведения — Андре, Лулу, Жюли и Фан — сидели в гостиной и терпеливо поджидали хозяйку. Минут двадцать назад ушел последний клиент, их рабочий день закончился, но девушки не расходились. Кэрри имела обыкновение в конце дня который для обычных людей был уже утром, поговорить на сон грядущий со своими девушками. Она выслушивала их жалобы, делала замечания провинившимся и лишь после этого отпускала спать.

В заведении Кэрри была установлена своеобразная униформа для девушек: короткие штанишки, черные шелковые чулки с яркими подвязками и туфли на высоком каблуке. Однако как только дверь заведения закрывалась за последним клиентом, они набрасывали на обнаженные плечи пеньюары: Кэрри считала, что в свободное от работы время девушки должны выглядеть прилично и следить за своей внешностью.

Зевнув, Лулу достала сигарету.

— Черт! — проговорила она. — Я так вымоталась за день, а к утру просто необходимо привести в порядок волосы. Просто не знаю, что и делать.

Фан, рыжеволосая девица с великолепным телом и грубыми чертами лица, засмеялась тихим металлическим смехом.

— Ничего не получится, дорогая, но если ты переспишь с парикмахером, он прямо в постели приведет твою прическу в порядок. Заодно и поделитесь опытом работы, совместив приятное с полезным.

— У тебя остроумие, как у свиньи, — окрысилась Лулу. — Если бы я была наполовину так же умна, как ты, то знала бы, что делать!

— Заткнитесь вы обе, — вмешалась Жюли, маленькая платиновая блондинка. — Неужели нельзя обойтись без ссор?

— Не я же начала, — Лулу пожала великолепными плечами. — Я только оценила ее остроумие. Но ведь это на самом деле так.

— А у меня, — продолжала Жюли, — был самый милый и забавный парень из всех, кого мне до сих пор приходилось видеть. Он был такой застенчивый…

— Ну вот, очередная глава из жизни Жюли, — проворчала Фан.

— Ничего не стану рассказывать, раз вы не хотите слушать, — обиделась девушка. — Но это действительно был славный паренек.

Фан засмеялась.

— О, я представляю себе… У меня такие тоже бывали. Что он тебе рассказывал? О своей больной жене или…

— Да оставь ты ее в покое, — сердито бросила Лулу. — Какая муха укусила тебя сегодня?.

Андре, высокая блондинка с пышными формами, тихо рассмеялась.

— Я видела этого парня, Жюли, можно подумать, у входа его ждала мать.

Жюли согласно кивнула головой.

— Точно. Он сунул мне десять долларов, едва вошел в комнату. — Она прижала руки к губам и рассмеялась. — Представляете? Десять долларов в конверте. Это ж надо!

Даже Фан улыбнулась.

— Ну и что он из себя представляет как мужчина?

— Увы. Он ничего не делал. Когда я начала было раздеваться, он засмущался и сказал, что пришел просто поговорить со мной, и попросил одеться. Потом спросил у меня, что, должно быть, для такой молодой девушки нелегко жить в подобном заведении и по несколько раз в день раздеваться. Вот это он выдал! У меня даже речь отнялась.

— А по мне, так лучше спать с этими типами, чем выслушивать их бормотание, — сказала Фан. — Я быстро довожу их до кондиции, и они сматываются. А такие, с позволения сказать, любители поболтать могут сидеть у тебя часами: ни денег, ни удовольствия.

— Он наговорил мне много чего интересного и был так мил, — с умилением уверяла Жюли. — Все выпытывал, нравится ли мне здесь и почему я дошла до жизни такой… ну и прочий вздор.