Валерий Гусев - Операция «Бременские музыканты»
Тьма была кромешная, мы ничего не видели, кроме слабого пятна света на полу, в которое иногда попадали белые кроссовки.
Потом луч света поднялся с пола, побегал по стенам, посверкал на аппаратуре. Невидимый человек походил вдоль нее, а затем стал делать что-то странное. В свете фонаря появилась его рука, а в ней что-то вроде маленького микрофончика. И он стал прикладывать его к стене, то в одном, то в другом месте. Так он обошел почти весь подвал и начал приближаться к нашему убежищу.
Мы прижались друг к другу, готовые в любую секунду опрокинуть на это привидение коробки и рвануть по лестнице на свободу.
Но нам опять повезло. В тишине вдруг послышалось слабое попискивание приборчика. Призрак передвинул микрофончик - писк исчез. Призрак стал двигать микрофончик то туда, то сюда по стене, и вдруг прибор запищал так громко и часто, будто тревогу забил.
Призрак положил фонарик на коробку, направив его свет в нужное место, убрал микрофончик в карман и достал из него какую-то короткую железяку.
И вдруг он насторожился. Лица его мы не видели, но услышали, как он шмыгает носом - как будто к чему-то по-собачьи принюхивается. Мне еще страшнее стало, я понял, что он почувствовал запах только что горевшей свечи.
Призрак снова взял фонарик и осветил по порядку все закоулки подвала, даже за дверь выглянул. И вот тут, когда он к ней шел, я как-то ухитрился разглядеть, что он чуточку прихрамывает. Несомненно, это был тот же самый человек (или призрак?), которого мы заметили в первую ночь у Мрачного дома в тумане. И где же я его видел?
Невидимка успокоился, снова положил фонарик на коробку и взялся за железяку. И стал очень умело и почти бесшумно выламывать из стены кирпич.
Нам до того стало интересно, что мы совершенно позабыли про собственную безопасность и вовсю высунули головы из-за коробок.
Призрак, вычистив цемент вокруг кирпича, подковырнул кирпич железякой, осторожно вынул и положил на пол, а потом взял фонарик и посветил в дырку. Запустил туда руку и достал плоскую железную коробочку. С усилием открыл ее и, тихо присвистнув, снова закрыл и засунул за пояс.
Потом еще раз запустил руку в дыру, пошарил там и вытащил завернутый в тряпку пистолет. Его он тоже, осмотрев, засунул за пояс.
И, даже не вложив кирпич на место, посветил опять кругом фонариком и тихо ушел прихрамывая…
Я перевел дыхание. А Лешка тоже часто-часто задышал - он вообще все это время дышать боялся. Но не от страха, я уверен, а из интереса и чтобы не спугнуть таинственного незнакомца. На кого-то очень похожего.
Как только затихли вдали его шаги, мы выскочили из своей невольной засады, зажгли свечу и подскочили к дырке.
– Знаешь, кто это? - шепнул Алешка. - Я догадался. Это первый хозяин дома. Как его? Громов. У него здесь эта… заначка в тайнике. Клад, на черный день.
Недолго думая, я запустил руку в дыру. Там ничего не было, кроме густой пыли. В которой я нащупал какой-то кружочек. И когда я его вынул, он ярко блеснул в свете огарка.
Это была старинная золотая монета. На одной ее стороне было написано, что это десять рублей, а на другой - профиль царя.
Тут уж я обшарил эту дыру во всех углах. Но ничего больше, кроме позеленевшего патрона, не нашел.
– Здорово, да? - сказал Алешка. - А ты идти не хотел. - Он перетащил кирпич к рабочему столу и аккуратно положил его на записку. Но так, чтобы она была видна. Особенно подпись «миксера» Торпа.
Огарок догорал, все руки наши были закапаны воском. Пора смываться.
Мы поднялись наверх. Алешка задул свечу, я толкнул дверь.
Она не открылась…
Глава IX
У ГРИБКОВА ПРОБЛЕМЫ
Еще не осознав случившегося, я пнул дверь ногой. Она даже не дрогнула.
Влипли!
Трудно представить, что с нами сделают, когда вернутся Грибков и его помощники. Впрочем, наоборот - очень нетрудно.
Ну уж Лешку я им на расправу не отдам! Хотя всего оружия у меня было - старый, почти сгнивший патрон.
Толкаясь в запертую дверь, я лихорадочно размышлял. Все двери заперты, все окна… Во дурак! Окна! Они же не на ключ запираются, а на щеколды, изнутри.
Мы снова засветили наш крохотный огарок и спустились в холл.
Отпереть окно, выскочить в него и перелезть через забор было делом одной минуты. И как только мы оказались на дачной улице, пропел тети-Клавин петух. Прямо как в типичном ужастике.
Да еще пересекли нам дорогу, переваливаясь как пьяные цистерны с пивом, возвращавшиеся с водопоя коты. Они при этом обидчиво отвернулись от Алешки.
– Надо палку от двери убрать, - сказал я, когда мы добрались наконец до родного хозблока.
Но палки у двери не было!
Мы недоуменно переглянулись. Я посмотрел в окно. Было уже достаточно светло, и я хорошо видел, что папа спит на своем месте.
Чудеса какие-то! Кто убрал палку? Кто здесь бродил ночью?
Что-то мне стало неуютно из-за всех этих приключений. Что делать?
– Пошли спать, - зевнул Алешка, опять разрешив все наши сомнения своей практичностью.
Разбудила нас мама. Она приехала ранней электричкой, очень веселая, потому что успела соскучиться и была очень рада нас видеть.
Она похвалила нас за то, что везде был порядок, и стала доставать из сумок продукты. И газеты для папы, в которые он сейчас же вцепился, как голодный в корку хлеба. И что он там ищет? Я обратил внимание, что папа никаких статей в газетах не читает, а только внимательно просматривает все объявления о всяких покупках и продажах. И что-то из них выписывает в свой блокнот.
Выгрузив сумки, мама достала с самого дна банное полотенце.
– Я вам этого не прощу, - сказала она. - Нарочно не предупредили?
– Мы думали - так и надо, - пожал плечами Алешка. - Мы зато огород полили. Твоя редиска уже мне по плечо.
– А мы ее сегодня торжественно съедим, - пообещала мама. - Я из нее салат сделаю.
Папа оторвался от газеты и покачал головой:
– Очень большой салат получится. Из одной редиски. На три дня. Мы лучше карасей нажарим.
Но мама его не слушала. Она уже хлопотала у плиты, готовила нам завтрак.
– Так, - сказала она. - Ничего после вас не найдешь. Где соль? У меня целая пачка была.
– А мы карасей жарили, - похвалился, объясняя, Алешка. Мама горестно покачала головой:
– Этой соли хватило бы целого кита зажарить. Марш в магазин. Кулинары!
– А кит вовсе не рыба, - заметил Алешка.
Но это нас не спасло, в магазин пришлось идти.
Опять мимо Мрачного дома. Ворота в его заборе были распахнуты настежь, и во дворе стояли обе машины - ободранная «охранников» и красивая иномарка с черными стеклами самого Грибкова. Иномарка стояла вплотную к распахнутому окну.
И у меня мелькнула сумасшедшая мысль. А когда такая мысль мелькает, ее тут же надо реализовать, иначе потом будешь долго мучиться - почему не сделал да как бы было хорошо, если бы сделал.
Я отдал Лешке деньги на соль, шмыгнул в ворота и, тихонько открыв дверцу машины, нырнул в ее комфортабельное нутро. Оно было, как обычно, набито коробками с пивом и пельменями. Но я уже знал, что никаких пельменей там нет, там полно новеньких несъедобных кассет.
Передвинувшись по сиденью к правому боку машины, я опустил немного стекло в дверце. И тут же через раскрытое окно в доме услышал очень интересный разговор. С Грибковым до хрипоты спорил один из его «охранников».
Охранник: Я, Степан Андреич, отказываюсь работать. Не нравится мне в этом доме.
Грибков: Что же тебе не нравится, Витя? Зарплата?
Витя: Зарплата мне как раз очень нравится. Мне этот дом не по душе. Боязно.
Грибков: Перепились, да? Привидения вам мерещатся?
Витя: Привидения? Скажете тоже. А почему подо мной раскладушка рухнула? Вам смешно? А Игорек только начал кассету писать, под ним табуретка взорвалась. Все ножки вылетели напрочь. Он спиной об пол ахнулся - радикулит теперь его обуял, смешно? А дырка в стене откуда? А кирпич на столе? А вот это вам не факт?
Охранник, видимо, положил на стол перед Грибковым Алешкину записку. Последовало долгое молчание.
Грибков: Я сейчас это объяснить не могу. Разберусь, конечно. Но вы два дурака, это точно. Увольняйтесь, пес с вами. Я вместо вас всегда других дураков найду, с образованием. Только куда вы пойдете? Где такие деньги заработаете?
Витя: Мне моя жизнь дороже денег. У вас тут всякие привидения на каждом шагу.
Тут я услышал, как хлопнула дверь, и понял, что в холл вошел Игорек.
Игорек: Вот…
Грибков: Что еще? Зачем ты ее притащил?
Игорек: Это ваша раскладушка…
Грибков: Вижу, не слепой.
Игорек: Сейчас она ни с того ни с сего упала. Прямо подо мной. А у меня и так радикулит, от падения с табуретки. Я увольняюсь. И объясните мне при расставании - почему весь мой рабочий пульт закапан воском?
Грибков: Идите к черту. Вы просто трусливые дураки!
Витя: Степан Андреич, я вас глубоко уважаю и хочу по-дружески предупредить: ищите другое место для лаборатории. Вспомните: в первый же день участковый чуть нас не застукал, хорошо мы все успели в подвал убрать. Здесь нечисто!
