Вадим Россик - Тёмный Человек
– А я знаю фамилию мадемуазель Мелодии, – скромно произнес нотариус, но его глазки торжествующе сверкнули.
– Вот как? – удивился Гильбоа. – Как же зовут нашу таинственную деву?
– Когда инспектор Мукомель переписывал всех пассажиров, она назвалась Мелодией Дзюйн.
– Дзюйн?! Что это за фамилия? Клянусь своей саблей, никогда о такой не слышал!
– Действительно, редкая фамилия в наших краях, – согласилась с братом Матильда.
Мартиниус поднялся из-за стола. Мельхиор, торопливо дожевывая сосиску, последовал примеру патрона.
– Так что, дорогой ротмистр, ищите Мелодию Дзюйн. Может быть, найдете, хотя что-то мне говорит об обратном.
Городской собор, в котором проповедовал брат доктора Зудика, отец Кароль, находился рядом с Рыночной площадью, поэтому нотариус с помощником, оставив недовольную Барабару на попечение хозяйки пансиона, отправились по уже знакомой дороге. С улицы Крокусов, на улицу Лилий, потом на улицу Нарциссов. Вот и Рыночная площадь, кишевшая народом, несмотря на ранний час. Крики уличных торговцев смешивались с пронзительными воплями мальчишек-чистильщиков обуви. Экипажи грохотали колесами по каменной мостовой. На одной стороне площади виднелось старинное здание городского магистрата, украшенное семью башенками, с большими круглыми часами в центральной – самой высокой из них. Перед магистратом, как обычно в городах королевства, стоял монумент Ангелу города из бело-желтого, с прожилками мрамора, щедро усыпанный по летней поре цветами. На другой стороне площади громоздился величественный собор из красноватого камня. Главный вход в него находился в коротком переулке, начинающемся от Рыночной площади и заканчивающемся у ворот собора.
Свернув с площади в переулок Одуванчиков, нотариус и Мельхиор через минуту оказались перед высокими овальными воротами. Левая половина предназначалась для входа женщин, правая для мужчин. Впрочем, сейчас это правило строго уже не соблюдалось. Обе створки были распахнуты настежь и верующие сновали туда-сюда как муравьи, не особенно обращая внимание, по какой стороне ворот они попадают в земную обитель Создателя.
– Почему вы не взяли с собой шкатулку, доминус? – спросил Мельхиор патрона.
– Пусть пока лежит в безопасности в пансионе, – ответил нотариус, с интересом оглядывая громадный зал собора. Собор был такой большой, что, пожалуй, вместил бы все население Гвинбурга. – У меня при себе есть письмо доктора Зудика брату. Сначала я хочу поговорить с отцом Каролем. Может быть, он сможет нам сказать, кто и почему охотится за шкатулкой.
Мартиниус подошел к бородатому привратнику, зевавшему у ворот, и спросил, где можно найти отца Кароля. Толстый привратник объяснил спутникам, куда им идти. Нотариус с помощником вышли из собора, обогнули его и увидели перед собой небольшую пристройку. В ней, по словам привратника, находилась квартира отца Кароля. Они подошли к двери, над которой висела серебряная подкова с надписью «Pax vobiscum» – «Мир вам», постучали деревянным молотком и принялись ждать. Ждать пришлось недолго. За дверью послышался скрип половиц, шум, стук, натужный кашель. Дверь отворилась. На пороге стоял пожилой мужчина в фиолетовой суконной сутане священника. Он прижимал к лицу большой, не очень чистый, носовой платок.
– Проповеди не будет, уважаемые, – прогнусавил мужчина простудным голосом. – Сегодня я не смогу нести благую весть всем, у кого открыты уши – что-то разболелся не на шутку. Идите себе с миром и да сохранит вас Святая Пейрепертуза в богатырском здравии!
Он оглушительно чихнул. Потом также оглушительно высморкал в платок красный распухший нос.
– Мы не по поводу проповеди, ваша святость, – дождавшись относительной тишины, сказал нотариус, протягивая священнику письмо. – Мы привезли вам из Квакенбурга шкатулку.
– То-то у меня с утра в ушах звон стоит, – прохрипел отец Кароль. – Так и думал, что кто-то меня вспоминает. Проходите в дом, уважаемые.
Второй раз Мартиниуса просить не пришлось. Нотариус быстро прошмыгнул в крошечный кабинет священника. Мельхиор не отставал от него ни на шаг. Юноша угрюмо молчал. Ему очень не нравилось, что вместо того, чтобы просто отдать отцу Каролю проклятую шкатулку, а потом навсегда забыть о Темном Человеке, ночных призраках и лесных разбойниках, его патрон снова оказывается замешанным в какую-то опасную историю.
Отец Кароль усадил гостей в кресла, сам занял место за письменным столом и, нацепив на красный нос очки, погрузился в чтение письма. Пока хозяин читал, нотариус и Мельхиор оглядели кабинет. Чисто. На маленьком домашнем алтаре горят свечи. Медные ведерки для угля у камина сияют ослепительным блеском. На столе лежит раскрытый альбом с коллекцией почтовых марок. Рядом тарелка маслин. Одна стена занята книжными полками. Ничего особенного: молитвенники, сборники духовных песнопений, жития святых. А вот там, на отдельной полке, зоркий нотариус разглядел кое-что поинтереснее: «Трактат о колдовстве» Буге, «Fuga Satanae» – «Бегство от Сатаны» Стампа, «Daemonialitas» – «Ведовство» Синистрари, знаменитый «Malleus Maleficarum» – «Молот ведьм», «Vitae sophistrarum» – «Жизнеописание софистов» Эвнапиуса, «Черная книга нечистой силы» Давидеса.
Мельхиор заметил, как нотариус нетерпеливо заерзал в кресле – ну еще бы! Этих жутких сочинений о мрачных обрядах, ужасных ритуалах, ведьмах, черных магах, злых колдуньях и прочей подобной пакости в его библиотеке не было. К счастью, отец Кароль быстро закончил чтение короткого письма. Он снял очки, опустил лист бумаги на стол и выжидательно посмотрел на гостей.
– Я догадываюсь, отец Кароль, что вы ждете, когда я поставлю перед вами шкатулку, – произнес нотариус.
– Вы совершенно правы, месьер Мартиниус.
Нотариус пискливо откашлялся. Потом продолжил говорить, тщательно подбирая слова:
– Видите ли, дело в том, что я оставил шкатулку в пансионе. Во время нашего путешествия в Гвинбург произошли весьма странные события, связанные с этой шкатулкой. Кто-то очень хочет получить ее вместо вас. Я подозреваю, что, передав шкатулку вам, я подвергну вашу жизнь серьезной опасности!
– Я не понимаю, – растерялся отец Кароль, – что все это значит?
Нотариус вкратце описал происшествие с осами в «Отравленном путнике», ночной визит к Мельхиору в «Золотой стрекозе» страшного пришельца с острым клинком, нападение на почтовую карету шайки разбойников в Гвинском лесу.
Когда нотариус закончил рассказ, отец Кароль растерянно произнес:
– Я потрясен. Просто не могу поверить, что все это из-за старой шкатулки.
Мартиниус сочувственно сморщил длинный нос.
– Вы должны нам рассказать, ваша святость, что за важное дело заставило вас попросить шкатулку у доктора Зудика.
В комнатушке воцарилась напряженная тишина. Гости в тревоге ждали решения хозяина, отец Кароль глубоко задумался. Прошло несколько минут. Наконец, священник поднял голову.
– Хорошо, уважаемые. Я расскажу вам, для чего мне понадобилась шкатулка, но предупреждаю, история будет долгой и, возможно, покажется вам совершенно невероятной. Однако каждое слово в ней правда.
Отец Кароль вынул из ящика стола бронзовый сундучок, повозился с секретным замком, открыл. Гости молча следили за его неторопливыми действиями. В сундучке лежала очень старая книга. Ветхие деревянные дощечки обложки, хрупкие пергаментные страницы, густо исписанные затейливым почерком крючкотвора. Разноцветные, невероятно сложной формы буквы, которыми давно уже не пользуются. Священник положил книгу на стол, осторожно перевернул первую страницу, послюнявив пальцы.
– Вот, уважаемые. Это гвинбургская хроника четырехсотлетней давности. От самого основания города Сигизмундом, Двадцать Вторым Графом Гвинов. Вторая такая книга хранится в городском архиве. Третья – в Королевской библиотеке Квакенбурга. Больше нет нигде.
– Очень интересно! – подался вперед нотариус. Его глаза загорелись восторгом. Мартиниус страстно увлекался историей и такая книга для него была дороже мешка золотых флорианов.
Отец Кароль обвел взглядом гостей.
– В этой хронике, кроме всего прочего, говорится о том, как сто пятьдесят лет назад на Рыночной площади были казнены шесть женщин, шесть ведьм, наславших на Гвинскую баронию страшную болезнь из-за которой погибли тысячи людей. Их повесили, а после казни епископ совершил молебен за спасение жителей. Постепенно болезнь оставила наши края.
– Времена тогда были суровые, люди невежественные, – заметил Мартиниус. – Но какое отношение к шкатулке имеют эти давние времена?
– Сейчас поймете, месьер нотариус. Перед смертью одна из ведьм, Астрелия Гильом, прокляла своих убийц.
– Это та самая Астрелия, железная статуя которой стоит на перекрестке дорог недалеко от Гвинбурга? – задал вопрос нотариус.
