Джон Кризи - Тревожная ночь Гидеона
Близняшкам было по пятнадцать лет. Вернувшись в десять часов, они увидели улицу, запруженную народом, а у себя в доме — полно незнакомых людей. И только тогда с ужасом узнали о поразившем их несчастье. Миллисен была энергичной блондинкой, немного пухленькой, тогда как Жаклин росла изящной брюнеткой, очень похожей на мать. Обе они все ещё оставались в своих спортивных костюмчиках: цвета морской волны юбочка-плиссе, белая матроска и черные чулки. Они жались друг к дружке, бросая полные отчаяния взгляды на мать. Миссис Харрис вдруг встала, нарушив молчание:
— Что они там, в передней комнате, так долго делают? О чем они говорят с Фредом?
Она рванулась в коридор. Миссис Фрэзер последовала за ней. Обе девушки тоже поднялись с дивана, с безвольно болтавшимися руками и круглыми от растерянности глазами, как будто не представляли, что же им теперь делать. Бледные, с осунувшимися чертами лица, они впервые в жизни столкнулись с настоящей трагедией и чувствовали себя совсем никому ненужными. Жаклин прошептала:
— А если ребеночка не найдут, что будет с мамой?
— Умоляю тебя, не надо! Лучше даже не думать об этом!
Затем они услышали, как закричала их мать, врываясь в переднюю комнату:
— Что здесь происходит? Что вы тут делаете? Я требую, чтобы от меня ничего не скрывали, пусть даже самое худшее!
Ее взгляд прошелся по четырем присутствующим там — мужу, Джиму Фрэзеру, Вилли Смиту и капралу.
Харрис вроде бы пришел в себя. Он не казался уже таким бледным, а его взгляд уже не был угрюмо устремлен в одну точку. Он подошел к супруге.
— Да ничего, Мэй, ничего, просто они задают мне ряд вопросов. Они…
— Почему они здесь, а не в городе в поисках моего ребенка?
— Мэй, они работают по-своему, иа мы стараемся изо всех сил им помогать, — терпеливо увещевал её Харрис. — Ни к чему их донимать и раздражать. Близняшки приготовили тебе чай?
— Не желаю чая! Хочу…
— И все же нужно, чтобы ты выпила чашечку, а также приняла те две таблетки, которые доктор…
— Не хочу никаких таблеток ни от каких врачей! За кого ты меня принимаешь, Фред Харрис? Ты что, думаешь я спокойно засну, когда плоть от моей плоти в опасности, и я даже не представляю, где находится мой ребенок? Я вообще никогда больше не смогу заснуть. Мне не будет покоя, пока его не найдут, и…
— Ладно, ладно, мать, — прервал её Харрис более решительным тоном. Совсем ни к чему закатывать истерику, это все равно ничего не даст. Тебе нужно взять себя в руки. Подумай о близняшках. Хватит кричать и прими хотя бы аспирин, если не хочешь снотворное.
Подхватив жену под руку, он повел её на кухню. Она, похоже, была удивлена его решительностью и молча позволила увести себя.
— Он взял над ней верх, — заметил Фрэзер, обращаясь к Вилли Смиту. Это к лучшему.
Инспектор чувствовал себя выжатым, как лимон. Он следил глазами за сраженными бедой родителями, чувствуя, что Фрезер смотрит на него с раздражением, как будто не понимал, почему так долго нет никаких результатов по розыску пропавшего дитя.
— Вы хорошо знаете малыша? — тихо спросил его Смит так, чтобы его не смогли услышать на кухне.
— Достаточно хорошо, чтобы быть уверенным в том, что если его не найдут, то они…
— Я хочу сказать чисто внешне, — перебил его Смит все тем же приглушенным голосом, пристально вглядываясь во Фрезера.
— Вы хотите сказать?..
— Мы обнаружили какого-то ребенка, завернутого в голубую шаль, недалеко отсюда, в саду, на Куин-стрит.
— Не… Мертвым?
— Мистер Фрэзер, достаточно ли хорошо вы знаете ребенка Харрисов, чтобы опознать его? Я не хочу подвергать такой пытке Харрисов. Если вы не чувствуете себя способным это сделать, то может быть ваша жена…
— Я очень хорошо знаю малыша.
— Тогда можете ли вы найти какой-нибудь предлог, чтобы, извинившись, пройти с нами? Отсюда всего десять минут ходьбы.
— Не больше?
— Он у нас в машине.
— Конечно, я пойду. Никто и не заметит моего отсутствия, а если будут меня спрашивать, пусть полицейский скажет, что я отлучился к себе на минутку.
— Хорошо. Вам понятно, капрал?
— Да, мистер инспектор.
— Пойдемте, Фрэзер.
Ребенок лежал в освещенной изнутри полицейской машине, завернутый в голубую шаль, совершенно неподвижно, но без каких-либо внешних признаков насилия. Маленький пучок светлых волос спадал на его лобик. Фрэзеру достаточно было бросить быстрый взгляд, чтобы с уверенностью хриплым голосом заявить:
— Это не малыш Харрисов.
— Вы уверены?
— У того темные волосы.
— Ну что же, все-таки некоторое облегчение, — усмехнулся Смит.
Он не стал добавлять, что это будет облегчением только для Харрисов и что в то время, пока те ещё будут жить какой-то надеждой, молодая супружеская пара расстанется с ней, узнав всю глубину родительского горя.
Вилли Смит покинул Фрэзера на пороге дома на Хардл-стрит и сел в машину. Труп ребенка был уже на пути в морг, и Смит благословил небо за то, что ему не пришлось сообщать эту ужасную новость родителям. Спустя несколько минут, уже в дороге, он попросил своего водителя притормозить и, подняв трубку радиотелефона, попросил соединить его с Гидеоном. Гидеон разговаривал в этот момент по другой линии. Смит принял это к сведению и сидел с отсутствующим взглядом, в то время как водитель медленно рулил в густом тумане. Наконец Гидеон ответил:
— Алло, Вилли?
— А, Джордж. Я подумал, что вы обрадуетесь, узнав, что ребенок, найденный на Куин-стрит, не тот, что пропал у четы Харрисов. Значит, дело относится к подразделению Врэгга. Надеюсь, вы сами его предупредите?
— Хорошо.
— Я возвращаюсь в бюро актов гражданского состояния. В Фулхэме мы ничего не нашли, но двое моих людей сейчас в Челси и, может быть, им повезет больше. Думаю, что стоит навестить всех родителей, у кого в последнее время умер ребенок. Я позвоню из Челси.
— Согласен, благодарю.
— Никогда не думал, что ежедневно рождается и умирает столько людей! Перелистал архивы за год, подумав, что если от потери ребенка кто-то и свихнется, то не обязательно это должно произойти тут же, на следующий день.
— Неплохая идея.
— Не считая этого, как проходит ночка?
— Нам не хватает хороших полицейских, вот и все.
Смит мягко улыбнулся, вешая трубку. Его водитель бросил на него вопросительный взгляд в зеркало заднего обзора, но Смит от комментариев воздержался. Они прибыли в учреждение записей актов гражданского состояния. Перед входом маячил полицейский, как будто существовала какая-то необходимость охранять тех, кто здесь работает. Смит выскочил из машины и, поприветствовав на ходу постового, вошел в здание. На втором этаже горел свет. Смит поднимался медленно, так как страдал одышкой. На верху лестницы его встретил седоватый служащий вместе с инспектором.
— Как дела? — поинтересовался он.
— В этом секторе за последний месяц умерло пятнадцать детей. Острая эпидемия энтерита. Плюс к этому ещё девятнадцать до конца года.
— В целом получается тридцать четыре… Тридцать четыре. У вас есть список?
— Да.
— Отлично. Тогда — в путь.
Спустился он намного быстрее, чем поднимался. Смит перескакивал ступеньки лестницы и, слегка запыхавшись, сел в машину. Он снова вызвал по телефону Гидеона.
— Что новенького, Вилли?
— В общей сложности — тридцать четыре ребенка того же возраста, что нас интересует. Так что сегодняшней ночью предстоит попотеть. А я-то надеялся, что их будет не больше трех-четырех.
— М-да, — неопределенно промычал Гидеон.
— Вы хотите, чтобы я сейчас принялся за дело.
— Послушайте, Вилли, возвращайтесь-ка в бюро актов гражданского состояния. в каждом свидетельстве о смерти должно стоять имя врача, зафиксировавшего её. Неплохо было бы повидаться с ними и расспросить, не заметили ли они у некоторых матерей — впрочем, у отцов тоже, раз уж мы выясняем этот вопрос — каких-либо психических отклонений вследствие потери ребенка. Не думаю, что их так уж много. Это облегчит вашу задачу.
— Отличная мысль. Почему мне они никогда не приходят в голову? А что там с Бродягой? Есть новости?
— Пока никаких.
— А девушка, на которую он покушался?
— Она находится между жизнью и смертью.
вопрос действительно стоял именно так, и жизнь Дженнифер висела на волоске. Так что Уиттэкер проявил слишком большой оптимизм на этот счет.
Дженнифер Льюис лежала на операционном столе в одной из лондонских клиник, окруженная практикантами при больнице и ночным дежурным хирургом. Снимок показал перелом основания черепа, причем осколок кости занимал крайне опасное положение, так что ради спасения мозга требовалась срочная операция.
А в это время в зале ожидания сидели с надеждой в душе отец, мать и брат.
