Вернер Штайнберг - Шляпа комиссара
Об этом же подумал он, держа кончиками пальцев газету перед Гролем, который уже самозабвенно хлебал суп.
Гроль не дотронулся до газеты.
- Да, - проворчал он со злостью, - так примерно я это и представлял себе! - и снова занялся супом.
Грисбюль углубился в меню. Бесшумно подошедший официант терпеливо стоял рядом. Посетителей в это время года было немного. Грисбюль рассеянно смотрел на комиссара, который как раз покончил с супом, осторожно, не звякая, положил ложку на тарелку, еле заметно провел языком по губам и откинулся в кресле.
Гроль сказал:
- Это тяжелый удар для Марана. Теперь у него вышла полная неудача. Он и себе самому кажется мерзавцем. - Он потер левой рукой лысину и задумчиво продолжал: - Надо узнать, кто убитый. Я не так уж уверен, что этот Брумерус нам поможет. Если он был в Штутгарте…
- Нет, комиссар! - ответил Грисбюль, пока официант ставил на стол блюда. - Это неверно! На даче нет никаких признаков насильственного вторжения. Значит, этот неизвестный оказался там с ведома Брумеруса. Боже мой, - сказал он вскользь, принявшись теперь в свою очередь за суп с великим аппетитом, - может быть, он хотел устроить приятелю интимное свидание по собственному образцу.
- Да? - Гроль высоко поднял брови, оторвав взгляд от тарелки. - И при этом со своей собственной приятельницей? Ну и ну, Грисбюль! Наше время порочно, но не настолько!
- Ах, комиссар, - с сомнением сказал Грисбюль, подцепив вилкой фрикадельку, - кто знает? Видите ли, - он отправил фрикадельку в рот, - Брумерусу Маран надоела, это известно. Может быть, он хотел создать себе своего рода моральное алиби? И заодно убить еще двух зайцев? Ей предоставить замену, а приятелю, пусть всего-навсего деловому приятелю, возможность приятно провести время? A la dolce vita? *
- Вы не знаете женщин, - ответил Гроль и прибавил: - Рулет действительно превосходный, начинка приправлена замечательно.
- Надо было и мне заказать, - с легкой завистью сказал Грисбюль. - А что касается женщин, то боюсь, что вы заблуждаетесь насчет их способностей!
- Возможно, - равнодушно сказал комиссар, - вполне возможно, что в мое время они были другие.
Они продолжали есть молча.
Гроль вытер рот, небрежно сложил салфетку и положил ее на стол.
- Ну что ж, - сказал он задумчиво, - ваше объяснение очень убедительно. Иначе и правда непонятно. - Он посмотрел на потолок. - Так можно объяснить и отсутствие машины в гараже. Брумерус мог привезти своего приятеля, а потом уехать.
- Приехать он должен был, кажется, только вчера? - бросил Грисбюль. - Так ведь, по-моему, сказал Маран, и свидание должно было состояться в первый же день. Поэтому он сразу и уехал, чтобы избежать встречи.
Когда они приступили к компоту, заведующий рестораном тихо ходил от столика к столику и осторожно спрашивал: «Господин Гроль? К телефону! Господин Гроль? К телефону!»
Немного позднее Гроль вернулся к столику, но садиться не стал.
- В бой, Грисбюль! - сказал он. - Брумерус прибыл. Звонил Биферли!
2Чем могла утешить своего мужа Маргит Маран? Когда Метцендорфер взволнованным шепотом сообщил ей о том, что выяснилось, она побледнела, уставилась на него и залепетала: «Это неправда! Это не может быть правдой!»
Метцендорфер понял, что через несколько секунд все изменится и для нее: сегодня, завтра или через три месяца мертвый Брумерус может появиться перед ее дверью, и что будет тогда? Маргит Маран, Метцендорфер видел по ее лицу, не знала этого. В мучительные эти часы, за время бессонной ночи и бесконечных разговоров она окончательно свыклась с мыслью, что Брумеруса уже нет в живых. И хоть и безотчетно, она наконец почувствовала какое-то облегчение, оттого что судьба решила за нее то, чего она сама, может быть, так никогда и не решила бы.
Маран, ничего не видя и ничего не слыша, сидел у камина. Она взглянула на него, на человека, которого она любила. Любила ли она его? Ответить на этот вопрос она не могла. Но жалеть его она жалела. Было ли этого достаточно? Она сейчас не могла ему помочь, она это поняла. Она должна была предоставить его себе самому. Она тихо спросила Метцендорфера:
- Будет ли от этого хуже?
Тот пожал плечами, отвел взгляд, но ответить сумел искренне:
- Лучше, во всяком случае, не будет! До сих пор я рассчитывал на сочувствие суда. - Он посмотрел на нее. - В составе преступления ничего не изменилось, вообще ничего. Но теперь, когда ни в чем не повинный… - Он умолк.
Она поняла его. Нахмурив лоб, она спросила:
- И нельзя установить, кто…
- В том-то и штука! - ответил Метцендорфер. - Ничего, решительно ничего! Словно какая-то невидимая рука убрала все приметы.
- Это невозможно! - сказала она решительно. - Какие-то указания должны быть! Так не бывает, чтобы человек, едучи куда-либо, не имел при себе никаких документов.
Он снова отвел взгляд.
- Не бывает? - спросил он тихо. Потом глубоко вздохнул. - Но Брумерус приедет! Очень надеюсь, что он привезет нам разгадку!
Он знал, что слышать это имя ей мучительно. Лучше, подумал он, больше об этом не говорить. Он сказал:
- Нам только и остается, что ждать.
Туман все еще бесшумно, словно на войлочных подошвах, взбирался на горы, поднимаясь над маленькой виллой, но день был по-прежнему серый.
Потом протяжно позвонили у калитки. Метцендорфер взглянул в окно, успокоительно кивнул головой Маргит и вышел из дому.
У ограды с растерянным видом стоял механик.
- Дело сложное, машину мы сегодня наверняка не приведем в порядок! - Он сказал это под лающие выхлопы мотоциклетки.
- А когда же? - растерянно спросил Метцендорфер. - У меня завтра утром заседание в суде!
Молодой человек посмотрел на кончики своих пальцев, словно надеясь найти там разгадку.
- Может быть, управимся к вечеру, - ответил он и посмотрел на Метцендорфера с таким выражением, словно утешил его.
- А может быть, и нет? - прошипел Метцендорфер.
- А может быть, и не успеем! - меланхолично ответил механик и прибавил: - Я, понимаете, мог бы сделать это сверхурочно, но как раз сегодня у меня свидание, а подводить ее мне не хочется.
Мотоциклетка лаяла тише.
- Вот это да! - сказал Метцендорфер. - Неужели такое бывает? - Он удивленно взглянул на молодого человека. - Значит, из-за этого вы не хотите подработать?
Механик уставился в носки своих ботинок.
- Ну тогда… - протянул Метцендорфер с таким видом, словно проник в тайну нынешней молодежи. - А есть здесь хотя бы ночной поезд?
- Безусловно, - ответил молодой человек, хотя не знал этого и сам никогда ночью не ездил, - можете быть совершенно спокойны!
Сочтя разговор законченным, он пошел к своему мотоциклу, и осанка, с какой он водрузился на сиденье, превратила его в совсем другого человека, в человека, который управляет происходящими под ним взрывами и знает об этом.
Метцендорфер смотрел, как он удаляется, с затихающим треском спускаясь по извилистой дороге. В комнате он успокоил Маргит:
- Ах, пустяки, всего-навсего механик!
Она сказала:
- И машины в гараже не было? И если бы Брумерус вообще был здесь вчера, он известил бы меня. То есть в том случае, если бы ему нужно было срочно уехать. Так ведь уже бывало!
- Бывало? - переспросил Метцендорфер.
- Конечно, - ответила она, думая уже о чем-то другом. - Иногда ему приходилось неожиданно уезжать на всякие деловые совещания, а иногда он не мог из-за них приехать. - Она вдруг взглянула на адвоката, и взгляд ее стал сосредоточенным, а лоб снова нахмурился. - Теперь я только вижу, что вообще не знала, чем Брумерус, собственно, занимался. - Она поправилась: - Какие у него были дела и тому подобное, он часто бывал измучен, только не подавал виду перед посторонними, и туда приходили огромные счета за телефонные разговоры. По-моему, - сказала она, помедлив, - он был архитектором или чем-то в этом роде. Строительным подрядчиком. Совладельцем строительной фирмы. - Она оживилась: - В строительстве он, во всяком случае, хорошо разбирался.
- Почему же тогда он не сам построил себе дачу? - спросил Метцендорфер.
- Да… - она опять немного помедлила, - он говорил, «мелочь тоже может пригодиться», да, именно так он выражался, «но я мелочами не занимаюсь, это мой принцип». - Она не хотела, чтобы ее неверно поняли: - Так Брумерус говорил о себе.
Метцендорфер заметил, с какой неловкостью произнесла она эту фамилию. Он невольно уставился на молодую женщину. «Брумерус» - нет, это не по ней. А «Рихард»? Исключено, такие губы не могут, черт возьми, сказать «Рихард», наверняка было какое-нибудь ласковое прозвище. Он посмотрел на Марана и призвал себя к порядку.
- Разве у Брумеруса не было здесь никаких знакомых? - спросил он.
Она покачала головой. Метцендорфер промолчал. Тогда она тихо сказала:
- Может быть, из-за меня… - Она наморщила лоб. - Не думаю, чтобы он знал этого… неизвестного. Наверняка грабитель… или что-нибудь подобное. Она беспомощно пожала плечами.
