Петр Северцев - Раретитет Хакера
До дому идти через переулок, там народу мало, или через парк, там вообще только бабки с собачками. Ну, я зашла в трамвай и поехала... в Солнечный.
– Молодец, – похвалил я, – А почему именно в Солнечный?
– Просто так, – тут же ответила она.
– Врешь, – уверенно сказал я, выворачивая на улицу Кутякова, – Если бы ты просто так ехала, ты бы из лифта рванула бы вниз, да и в разговоре не стала бы говорить, что в этой квартире живешь... И входить бы туда не стала. Ты знала Эрика Штерна?
– Он ко мне в окно два раза лазил. – ответила Настя, не глядя на меня.
– Ах, вот это кого Артем гонял! – я с трудом подавил желание рассмеяться, удержался, только вспомнив, что незадачливый Дон Эрик уже мертв.
– Артем дурак! – огрызнулась Настя.
– Так о любимых не говорят, – съязвил я.
– Кто любимый – он любимый?! Свинья в молотилке и то лучше! – убежденно ответила она.
– Знаешь, Настя, – сказал я, – А ведь Артем приходил ко мне, пытался нанять меня, чтобы украсть тебя и увезти в Томск.
– Идиот, – прошипела несбывшаяся невеста.
– Я просто думаю, может, эти четверо хотели увезти тебя к нему? Может, он их нанял?
– У него денег столько нет, чтобы нормальных людей нанять, – отрезала Настя, – И потом, чего он тогда... Эрика... Или это он тоже приказал? – она повернулась ко мне, лицо у нее было страшное. Я мысленно посочувствовал Артему.
– Чего на меня-то смотришь? – спросил я.
– Ничего – ответила она, и отвернулась.
– Кажется, подъезжаем, – сказал я, указывая на четырехэтажные дома небольшой малоизвестной улицы города, на которой проживали почетные его граждане, – Ну что, мы будем нормально с тобой говорить?
– О чем? – не снимая маски, спросила она.
– Я твоему отцу сказал, что ты в Юбилейном. То есть, ты туда отправилась, просто сев в подвернувшийся трамвай. Так? Или мне рассказать правду?
Несколько секунд она пыталась сообразить, какой подвох стоит за этим внешне удобным для нее предложением с моей стороны.
– Ну, – не совсем утвердительно ответила потом, – То есть, не надо рассказывать правду.
– Тогда у тебя есть пять минут, чтобы поведать мне о ваших связях с Эриком Штерном. – великодушно заметил я, незаметно засунув руку в карман, и нажимая кнопку записи: там, кажется, еще осталось место.
– Он меня хотел, – с вызовом ответила она, – Вот и все!
– Сколько тебе лет? – спросил я, усмехаясь.
– Четырнадцать, – гордо ответила она.
– Я думал, пятнадцать... А сесть за развращение малолетних твой Эрик не хотел?
Она проигнорировала вопрос, сосредоточенно рассматривая свои пальцы.
– Как вы познакомились?
– Всретились на презентации коллекции марок «Восемьсот пятьдесят лет Москве».
– А потом?
– А потом я поехала к нему в гости, он показал картины и наброски к серии, он же больше половины сделал.
– А потом?
– Что «потом»? – вспылила она, – Потом не твое дело!
– Ясно, – пропуская грубость мимо ушей, ответил я, – Когда Эрик приходил к тебе, кто об этом знал. Даты, время.
– Первого и пятого июня, оба раза ночью, часа в три. Первый раз у меня еще не было охранника, второй раз он его обошел.
– Ловкий малый... был. Так кто знал об этом?
– Никто.
– Точно, никто?
– Точно, – кивнула она, в первый раз без повышенного тона и агрессивности, совсем, как усталая школьница перед надоевшим учителем.
– Хорошо, – сказал я, выключая диктофон, – Сможешь описать этих четверых?
– Наверное, смогу. – ответила она, – А записывать незаконно.
– Молодец, – похвалил я, – Возьми с полки пирожок... Показывай, где твой дом?
– Зачем?
– Ой, девочка, как ты меня достала... Затем, что иначе я тебя прямо здесь сварю и съем. Или нет, сначала изнасилую. Или нет, сначала... – она распахнула дверь и побежала вперед по улице.
– Вот сука, – вслух сказал я, проверил пистолет, в котором должно было оставаться еще семь зарядов: Колян всегда вставлял полную обойму, и, захлопнув дверь, пошел вслед за ней.
Я не особо торопился, потому что адрес свой она сказала правдиво – Горелов действительно жил где-то здесь, на Янтарной, он ведь был занесен в память моего Приятеля, и его упоминание уже проскальзывало в нескольких делах раньше.
Девчонка по имени Настя завернула за угол. Когда я поступил точно так же, сверяясь в то же время с номерами домов, то сразу же увидел чугунную ограду с завитушками, выкрашенную в черный цвет. За ней располагался сад, в тени ровных деревьев которого прятался трехэтажный дом номер сорок два.
Я подошел к воротам и позвонил в прикрепленный к столбу звонок.
В этот момент зазвонил мой сотовый телефон.
– Алло? – спросил анонимный клиент Иван Алексеевич Горелов.
– Мареев слушает, – ответил я.
– Вы сейчас где?
– У ворот вашего дома номер сорок два по Янтарной.
– Дайте трубку Насте.
– Думаю, в этом нет нужды.
– Почему, – в голосе его появилась нескрываемая угроза.
– Потому что она побежала вперед меня, очень по вам соскучилась.
– Как это? – опешил он, но тут где-то в непосредственной близости от него появилась Настя, которая воскликнула, – Папа, за мной гонится бандит!
– Вы же слышите, – сказал я и начал смеяться, не стесняясь проходивших мимо людей, смеяться легко и неудержимо, потому что весь комизм ситуации был просто невероятен.
"Дай поцелую! – закрывая трубку ладонью, Горелов, наверное, привлек дочь к себе и прижал поближе к отеческому сердцу. Послышалось приглушенное чмоканье, одновременно у ворот появился мужик внушительных пропорций с наведенным на меня пистолетом.
– Ну ты, руки за голову, – сказал он, – Поворачивайся спиной!
– Слышите? – переспросил я в трубку.
Горелов перестал сюсюкать со своей избалованной красавицей-дочкой.
– Слышу, – озадаченно ответил он, – Дайте охраннику телефон.
– Парень, – снисходительно ответил я, сохраняя терпение, – С тобой хочет поговорить Иван Алексеевич Горелов, понял? – и через решетку протянул ему сотовый.
Несколько секунд верзила с пистолетом соображал, кто такой Горелов, затем из телефона раздалось громогласное: «Возьми трубку, урод!» – охранник вздрогнул всем телом, хватаясь за сотовый, как утопающий за соломинку.
– Да? – судорожно спросил он.
Я с немалым удовольствием смотрел, как после одной фразы Горелов лицо охранника резко изменилось, он глянул на меня, как на вице-консула Арабских Эмиратов.
– Да! – сказал он.
Выслушав еще что-то, он медленно кивнул и передал мне сотовый.
– Валерий Борисович, – сказал Горелов, – Я буду вам очень признателен, если вы пройдете в мой дом, как почетный гость. Я хотел бы выразить вам благодарность.
– Хорошо, – ответил я, – Я в принципе, тоже хотел с вами поговорить.
– Вот и прекрасно. Охранник вас проведет.
– Мне отдать ему пистолет?
– Вы же частный сыщик, – добродушно ответил Горелов после небольшой паузы, – Оставьте при себе.
– Вы меня извините, пожалуйста, – обратился мужик, уже убравший свой пистолет, открывая ворота, – Дочка сказала: «возьми бандита, я милицию вызову!», ну я и...
– Вы-то тут причем, – сочувственно и дружелюбно ответил я, пожимая плечами.
Он успокоенно кивнул.
Описывать дом Горелова можно долго и с уважением; скажу одно – это был один из самых крутых домов, в которых я бывал – во-первых, он действительно был трехэтажный, и весь принадлежал семье Гореловых, во-вторых обставили его очень неплохо, со вкусом, и если на первом этаже господствовали пластик, металл и современная навороченная техника, то второй представлял собой воплощенное в деревянной мебели и королевском убранстве викторианство. Королева Диана наверняка одобрила бы эту обстановку, подумалось мне.
Комната, в которой Горелов с дочерью ждал меня была именно такой, где современность маскировалась под девятнадцатый век: изящные ажурные решетки наверняка не делали вручную, а кондиционер, хотя и скрытый за белой сеткой в нише на потолке, навевал мысли о постомодернизме. Однако, пасущиеся на холстяном лугу коровки, в общем-то, даже неплохо передавали атмосферу фермерской Ирландии.
– Здравствуйте, Валерий Борисович, – сказал Иван Алексеевич Горелов, вставая с дивана и подавая мне руку; был он тучен, велик и громогласен, а так же в шикарном костюме из темно-синего вельвета.
Руку вместе с прилегающим телом встряхнул основательно. Я поздоровался в ответ.
– Садитесь, сейчас принесут выпить, – и широким жестом предложил ассортимент из трех незанятых кресел.
Я сел в крайнее, у окна, напротив левого, в котором расположилась, вытянув ноги и положив руки на мягкие подлокотники, расслабленная Настенька собственной персоной. Таким образом, глава семьи на своем диване находился по диагонали от меня, обозревать было удобно обоих Гореловых.
– Итак, – начал Иван Алексеевич, сложив пухлые руки на выпирающем животе, – Прежде всего я хочу извиниться за то, как неправильно вас поняла моя дочь, а вместе с ней – и мой охранник. Понимаете, неопытность, молодость, все кажется простым и понятным... – он вздохнул, развел руками, улыбнулся.
