Светлана Алешина - Злодей в подарочной упаковке
— А тебе-то какое дело? — Антон опять стал грубить, видимо, под действием сжатого кулака. — Он — мой друг, а ты кто?
— А я — подруга! — выскочила вперед Маринка.
— Нет, — твердо сказал Антон. — Ничего не знаю. Некогда нам было обсуждать-то, да и нечего.
— А ты не врешь? — заглянув прямо ему в лицо, спросила Маринка.
— С чего мне врать-то? — изумился такой наглости Антон. — Пьяные мы были оба. Димка много пьет, но никогда не напивается, а в тот вечер был вдрызг. Рассказывал он о несчастной любви какой-то, а больше ничего. Танька его уволокла, у нее и спрашивайте. Она его увела…
Антон еще раз глубоко вздохнул, вспомнив о потере друга, и опять подошел к чайнику, чтобы глотнуть водички. Но он неудачно наклонил его, крышка слетела и, направляемая струей воды, ударила его по самому лбу. Антон стоял мокрый и обиженный на то, что ни капли не попало в рот.
Наверное, от Антона дожидаться какой-либо другой дополнительной информации о Дмитрии было бесполезно, кроме, конечно же, бесконечных воспоминаний о совместной службе. Да и нам с Маринкой уже порядком надоело не только слушать этого алкаша, но и смотреть на него.
— Ну, спасибо тебе, — поблагодарила Антона Маринка. — Привет Димке, если увидишь.
— Передам, конечно! А от кого? — наконец-то поинтересовался он тем, как нас зовут.
— От подруги, скажи! — Маринка не стала представляться. — И по этому номеру мне звякнешь, как только его встретишь. Понял?
— Да! — послушно ответил Антон и взял в руки бумажку, на которой был записан номер моего сотового телефона.
Мы пошли к выходу и сами открыли дверь. Антон остался на кухне, не удосужившись проводить нас. Мы вышли из его хибары, громко хлопнув дверью.
На улице было свежо и немного прохладно. Обстановка у подъезда практически не изменилась, если не считать того, что играющих детей стало еще больше. Наша машина одиноко стояла около подъезда.
— В редакцию! — скомандовала я и опустилась на сиденье водителя.
— Только фамилия, — обобщила всю полученную для нашего расследования информацию Маринка.
— Да нет, — не согласилась я с ней. — Еще и фотография.
И я достала из сумочки снимок, который взяла у Антона, не сообщая ему об этом. Может быть, и этот снимок пригодится, кто знает?
— Ну ты даешь! — удивилась Маринка моей проворности и жестокости. — Самое дорогое у мужика отняла — память.
— Самое дорогое для него — водка! — поправила я подругу. — А ее я не отнимала.
Я взглянула на часы в машине: рабочий день был в самом разгаре.
— Может быть, заглянем еще в больницу? Вдруг нам удастся поговорить с Лерой, да и разговор с ее матерью нам не повредит! — предложила я Маринке.
— Давай, — сразу же согласилась подруга, так как начавшееся расследование заинтересовало ее, и она уже хотела взглянуть в глаза тому человеку, по вине которого мы провели почти час, выслушивая откровения алкаша.
Глава 4
До больницы моя машина домчалась за четверть часа, не больше. За это время я успела позвонить в редакцию, надеясь, во-первых, услышать родные голоса своих сотрудников, а во-вторых, узнать у Кряжимского данные о Дмитрии: ведь теперь можно было разыскать и его адрес. При небольшой величине городка, каким и является Тарасов, можно найти человека, зная даже такой минимум информации о нем. Но пока из телефонной трубки доносились длинные гудки, и я подумала, что лучше самой заскочить в редакцию, чем по такому делу общаться с помощью телефона. Хотя, конечно, поговорить с коллегами хотелось.
Трубку взял Ромка, который наконец-то добрался до рабочего места. Он хорошо справлялся с обязанностями секретаря и иногда заменял Маринку в ее отсутствие.
— Алло, редакция газеты «Свидетель!» — серьезно сказал он и представился, только вот свою должность не назвал.
— Ромка, привет! — радостно ответила я в трубку.
— Это вы, Ольга Юрьевна? — Голос его сразу же повеселел и стал совсем детским.
— Да, как у вас там дела? — поинтересовалась я.
— Да все нормально, — ответил Ромка. — Мы здесь вдвоем с Сергеем Ивановичем. Виктор отчалил куда-то, но не сказал, куда. Сергей Иванович сидит на своем месте и что-то читает. Сейчас вот смотрит на меня.
— Привет ему передай и скажи, пусть немного отдохнет от работы. Главный редактор разрешает! — проявила я заботу о Кряжимском. — Да, кстати, где ты был сегодня все утро?
— Простите, Ольга Юрьевна, — виновато произнес Ромка. — Я проспал. Врать не буду.
— Ну, хорошо, — простила я его опоздание, потому что симпатизировала этому молодому человеку и ценила в нем его честность. — Мы с Маринкой часика через два подъедем.
Отключив телефон, я засунула его в кармашек сумочки и радостно подмигнула Маринке, так как мы уже подъезжали к знакомым воротам больницы.
— Ты, может быть, здесь посидишь? — предложила я подруге. — Я недолго.
— Пять минут! — выставила она свое условие.
— Десять!
— Ну ладно, иди. Я подожду, а то всю заразу соберешь по этим больницам, — согласилась с моим предложением Маринка.
Она вышла из машины и уселась на единственную свободную лавочку недалеко от машины. Лавочка была завалена снегом, хотя дворники убирались тут очень часто, но не добросовестно, поэтому дворик больницы был чистым только местами. По аллейке, переговариваясь, бродили больные, было немного шумно, так как на соседней лавочке вели громкую беседу две пациентки этой же больницы, вышедшие на прогулку после обеда.
Оставив Маринку в такой компании, я сразу же подошла к заляпанному корешками справок окошку регистратуры, заметив, что дежурит уже другая медсестра, а не та, которая разговаривала со мной ранним утром.
— Извините, я родственница Юроковой Валерии Константиновны из седьмой палаты. Она лежит после аварии, — сообщила я, в очередной раз сказав неправду: без небольшой доли лжи в нашей профессии никуда не денешься.
Медсестра сверилась с записями в журнале и ответила:
— Да, есть такая. Только у нее в палате сейчас уже находится одна родственница, мать, кажется; по-моему, она за ней ухаживает.
— А мне можно пройти к Валерии? — скромно поинтересовалась я. — Я как только узнала о трагедии, так сразу же и приехала из деревни.
— Если только недолго, то можно, — разрешила медсестра и указала рукой на палату.
К двери я подошла одновременно с неожиданно подскочившим врачом. Молодой невысокий мужчина в белом халате схватился первым за ручку двери:
— Вы куда?
— Я родственница Валерии Константиновны Юроковой, которая находится в этой палате. Приехала ее навестить. Из деревни, — объяснила я.
— Вы знаете, к ней нельзя, — предупредил меня врач. — Она в очень плохом состоянии, поэтому лишний раз утомлять ее не стоит. Травмы достаточно серьезные, поэтому она постоянно принимает обезболивающее и снотворное, чтобы лишний раз не нервничать. Вы знаете, ничто так не способствует выздоровлению, как спокойное состояние души, ну и тела, конечно же!
Я откровенно расстроилась и практически не слышала последних фраз доктора, отражающих его взгляды на современную медицину. Разговор с Валерией не состоится, это ясно, но зато можно поговорить с ее матерью.
— Извините, пожалуйста, а могу я тогда вызвать Анастасию Павловну, которая сейчас находится в палате? — спросила я разрешения у врача, перебивая его эмоциональный монолог. — Это мать девушки.
— Хорошо, сейчас ее позову, — согласился врач, немного поморщившись и сожалея, видимо, о том, что я не соизволила выслушать его.
Через минуту передо мной стояла пожилая, немного сутулившаяся женщина в домашнем халате, накинутом на обычную одежду, с приятными чертами лица и глазами, хоть и печальными, но добрыми.
— Я хотела бы поговорить с вашей дочерью, — начала я. — Она может мне помочь разыскать одного нашего общего знакомого.
— Может быть, сейчас не время да и не место разговаривать с Лерой, — заметила женщина, но в интонации, с которой она произнесла эту фразу, не было ни оскорбительных, ни грубых ноток.
— У меня такое положение, что обратиться не к кому, — объяснила я. — Очень сочувствую, что Лера попала в такую ситуацию. Но мне просто необходима ее помощь. Конечно же, я не собираюсь ее сейчас будить. Может быть, вы мне поможете… Не знаете ли вы среди ее друзей молодого человека Корандина Дмитрия?
— Думаю, вам следует переговорить об этом только с самой Лерой, а не со мной, — немного подумав, сказала Анастасия Павловна. — Лера очень скромная девушка, она никогда ничего не рассказывала нам о своих друзьях. А я человека с такой фамилией не знаю, по крайней мере Лера ничего о нем не говорила… Да и вообще, с молодыми людьми она предпочитает не общаться.
— А человека на этой фотографии вы случайно не знаете? — я показала Анастасии Павловне снимок, который мы взяли у Татьяны.
