Эдгар Уоллес - Джентльмен в черной маске
— Почему? — воскликнула Лидия.
— Да потому, что я уже помолвлена.
— Вы помолвлены?
Для Лидии, возмущенной братом, который не предупредил ее о помолвке Джоан, это известие было подобно грому среди ясного неба.
— Да, я помолвлена.
— Но вы не носите обручального кольца?..
— Когда два сердца бьются в унисон — это совершенно лишнее, — торжественно ответила Джоан.
— Но Ральф ничего не знает о вашей помолвке…
— В таком случае не забудьте сообщить ему приятную новость.
Лидия смущенно поднялась.
— Желаю вам счастья, — сказала она. — Но, мне кажется, в вашем положении выйти замуж за человека без состояния — непростительная ошибка. Я полагаю, если бы у вашего жениха имелись хоть какие-нибудь средства, он не допустил бы, чтобы ваше родовое имение выкупил Ральф.
— Браки по расчету обычно редко бывают счастливыми, — вежливо возразила Джоан. — Но я надеюсь, что наш брак — брак по любви, будет очень счастливым, ни одной из сторон не приходили в голову никакие корыстные расчеты.
Лидия не пыталась скрыть своего разочарования.
— Быть может, вы все же подумаете о том, что я сказала, — заявила она Джоан на прощание. — Ральф — надежный друг и союзник, но и не менее опасный враг. Некто вздумал помериться с ним силами, а теперь сидит в тюрьме, имея достаточно времени поразмыслить о том, что представляет собой Ральф Гамон.
Гостья заметила, что Джоан покраснела, однако неверно истолковала ее смущение.
— Я не думаю, что мистер Джемс Морлек особенно утруждает себя размышлениями о вашем брате, — спокойно возразила Джоан.
— Ах, вы знаете Морлека?
И Джоан ощутила на себе потемневший, враждебный взгляд Лидии.
— Разумеется, я его знаю, — медленно и отчетливо произнесла она. — Ведь он — мой жених…
Глава 16. СЧАСТЛИВЫЙ МИГ В ЖИЗНИ СТЕФАНСА
Лорд Крейз проснулся и вышел к ужину в весьма беззаботном настроении. Джоан рассказала ему о визите Лидии и ее намерениях.
— Великий Боже! — воскликнул он вне себя. — И взбрело же тебе в голову сказать такое!
— Я хотела лишь попугать ее, — ответила девушка.
— Разве этого нельзя было достичь иным способом? Ты могла бы рассказать ей, что в Крейзе скверное вино, что оно попахивает пробкой, что крыша протекает, — все это соответствует истине. Но чего ради ты вздумала ей рассказывать, что помолвлена со взломщиком? Или ты на самом деле помолвлена с ним? — недоверчиво осведомился он у дочери.
— Нет, нет, я с ним не помолвлена, — поспешила успокоить отца Джоан.
— Слава Богу, — пробормотал лорд, вытирая лоб. — А подумала ли ты, какой шум поднимут газеты? «Девушка из высшего общества выходит замуж за грозу всех банков» или «Дочь лорда выходит замуж за американского взломщика. Жених в настоящее время находится в тюрьме». Как тебе такие заголовки?
— Об этом я не подумала, — смущенно призналась Джоан.
Лорд Крейз удовлетворенно замолчал: наконец-то, и он оказался прав в споре с дочерью.
— Возможно, и Морлек считал бы себя оскорбленным. Кто знает, может быть, эти взломщики гнушаются нами, провинциальными аристократами?
— Довольно шутить, — взмолилась Джоан.
После ужина лорда Крейза навестил Гамон.
— Меня нет дома, — поспешил заявить лорд, узнав о его появлении, и удалился. Джоан вышла к Ральфу в гостиную.
— Что все это значит? — резко начал Гамон.
Ральф и раньше производил отталкивающее впечатление на Джоан, но сейчас при виде его она содрогнулась: глаза Гамона пылали злобой, нижняя челюсть нервно подергивалась…
— Так, значит, вы знаете Морлека? Вы и есть Джен Смит? — воскликнул он и направился к девушке.
Спокойствие Джоан лишь подлило масла в огонь.
— Джоан, я сказал вам, что вы — единственная для меня женщина на свете. Я хочу взять вас в жены! Я скорее убью вас, чем отдам кому-нибудь другому. Я не успокоюсь, пока не узнаю, что его нет в живых.
Джоан и бровью не повела. По-прежнему бесстрастно взирала она на бушевавшего Ральфа, и во взгляде ее сквозило лишь презрение.
— Все то, что я рассказала вашей сестре, — лишь безобидная шутка, — сказала девушка. — Возможно, мне и не следовало говорить ей о помолвке, однако она совершенно нестерпима со своими разговорами об аристократических знакомствах во Франции. Я убеждена: и она бы набросилась на меня так же, как только что набросились вы.
И затем, позвав Стефанса, распорядилась:
— Проводите мистера Гамона до двери. И впредь нас нет для него дома — ни в городе, ни в нашем имении.
Стефанс низко поклонился своей госпоже и решительно указал Ральфу на дверь. Это была самая счастливая минута в жизни старого дворецкого.
Глава 17. ОСОБОЕ МНЕНИЕ УЭЛЛИНГА
Полковник Картер из уголовной полиции отложил сигару в сторону и громко расхохотался:
— Дорогой Уэллинг, вы слишком романтичны. Разве можно предположить, что ваши действия увенчаются успехом. И все же, несмотря ни на что, вы один из самых удачливых сыщиков. Романтика в нашей работе ничего не значит, в преступниках и преступлениях нет ни капли романтики. Например, некто «А» — вор с весьма своеобразными методами работы, «Б» — несколько менее одаренный полицейский, не обладающий фантазией, которому это дело передается для расследования. При этом ему удается выяснить, что преступление совершено кем-то, применяющим методы работы «А», — скажем, у «А» имеется привычка проникать в дом через окно в кладовую, или он имеет обыкновение после удачной работы тут же, на месте, закусывать! Таким образом, отличительные свойства работы «А» установлены. На основании этих данных «Б» поспешит арестовать «А», и в большинстве случаев будет прав. Вы же, на основании того, что он тут же, на месте, подкрепился, сделаете вывод, что преступление было совершено голодным человеком и будете его разыскивать по этой примете.
Юлиус Уэллинг, начальник восьмого отделения Скотленд-Ярда, тяжело вздохнул. Это был пожилой седой человек с грустным лицом; в минуты волнения он озабоченно потирал кончик носа.
— И тем не менее все ваши начинания всегда удавались, — продолжал начальник. — Должно быть, вам очень везет.
— Вы забываете, что в этом, быть может, сказалось не только и не столько мое везение, сколько мои способности, — скромно заметил Уэллинг.
В Скотленд-Ярде, где он прослужил тридцать пять лет, его прозвали «вежливым Уэллингом». Он был в чине капитана, но очень редко показывался в мундире — обычно ходил в штатском. Ряд отличий за удачно раскрытые дела украшал его грудь.
Джексон Картер и Юлиус Уэллинг поступили на службу одновременно. Картер обладал талантом организатора и был отличным чиновником, тогда как Уэллинг все свои способности направил на изучение психологии человека.
— Как я уже заметил, вы — романтик, — продолжал Картер, любивший иногда подразнить друга. Это было его единственным развлечением. — Но я должен признать, что ваши доводы, граничащие порой с фантастикой, неожиданно приводили к невероятным результатам.
Юлиус Уэллинг улыбнулся:
— А к чему приведут мои теперешние комбинации?
— Боюсь, что на этот раз вы потерпите поражение, — серьезно ответил полковник. — Нет никаких сомнений: нам, наконец-то, удалось поймать Черного. К сожалению, добился этого Марборн, ему, а не кому-нибудь другому, выпала эта удача. И хотя это помешало мне выкинуть его вон из полиции, у нас имеются все необходимые улики: преступник захвачен на месте преступления, при нем оказались орудия преступления. Помимо того мы обнаружили при обыске в его квартире похищенный пакет банкнот с печатями ограбленного банка. В его саду оказался зарыт сундук с деньгами…
— Чего ради он это сделал? — перебил Уэллинг. — Это похоже на любительскую работу…
— В таком случае объясните мне, как могли попасть деньги к нему в дом? — спросил полковник.
Уэллинг озабоченно потер кончик носа.
— Деньги могли быть подброшены к нему в дом специально для того, чтобы скомпрометировать его, ибо в свое время Марборн таким же способом поймал фальшивомонетчиков.
Картер удивленно посмотрел на друга.
— Неужели вы подозреваете, что вся эта история подстроена, чтобы поймать его?
Уэллинг кивнул.
— Да. Преступление, во время которого его схватили, явно было подстроено. Шелльман, в свое время арестованный Марборном, был фальшивомонетчиком, но настолько хитрым, что никак не удавалось арестовать его. И вся эта история была подстроена Марборном: мошенника удалось упрятать за решетку на десять лет.
— Это для меня новость, — сказал Картер и нахмурился.
— Что касается дела Морлека, — осторожно продолжал Уэллинг, — то оно представляется мне весьма странным. Он утверждает, что со слугой случилось несчастье. Насколько мне известно, его слуга живет в Блекгете. Морлек подъезжает к дому, в котором должен находиться его раненый слуга, и внезапно на него нападают. Неужели вы допускаете, что при других условиях его удалось бы так просто схватить? А если принять во внимание револьвер в кармане… Морлек собирается ограбить дом — и оставляет свой автомобиль у подъезда, не потрудившись даже выключить фары. А между прочим, рядом — глухая улочка, отличное место, чтобы спрятать машину. Предполагают, он собирался проникнуть в дом с черного хода, а между тем за домом имеется сад, отгороженный от соседнего участка всего лишь низенькой стенкой. Не проще ли было перепрыгнуть через эту стену, чем выйти через ворота на улицу? Он оборонялся? Но как? Почему он не вытащил револьвер? И тем не менее Марборн оглушил его.
